Мы, командир, еще полетаем!» — пообещал президент России генералу ВВС

Мы, командир, еще полетаем!» —

пообещал президент России генералу ВВС




Полковник
Евгений ХРАМЦОВ.



Историю эту я услышал от соседа по купе в скором поезде Москва - Липецк. Быть может, лет через ...дцать она станет восприниматься легендой. Хотя купейный сосед, майор из Липецкого авиацентра, уверял, что говорит правду.

Итак: «Летят, значит, на истребителе-спарке Су-27УБ из Краснодара в Грозный наш генерал-майор Харчевский и тогдашний глава правительства, он же и.о. президента Владимир Путин. При подлете к Тереку, на границе Северной Осетии и Чечни, пилот говорит: а что, Владимир Владимирович, поднимемся на 12-15 тысяч метров над вашими соперниками на предстоящих выборах? Поднимайся, командир, отвечает Путин. Поднялись, пролетели еще с полсотни километров. Тут Харчевский вновь выходит на связь:
- А как вы, товарищ Верховный Главнокомандующий, относитесь к тому, чтобы раз в пять повысить если не политический, то физический вес?
- Это на сколько же я потяну? - уточняет Владимир Владимирович.
- Да кило на 350-400, не меньше! - отвечает Харчевский, готовясь ввести «сушку» в противозенитное пике с доворотом над грозненским аэродромом «Северный».
- Я готов, товарищ генерал, - звучит в наушниках.
- Тогда держитесь!
Приземлились штатно. А на обратном пути в Краснодар после встречи с главами чеченских районных администраций Путин, предельно уверенный в своем воздушном инструкторе, просил взять управление истребителем на себя. И взял, произведя под неусыпным контролем генерала Харчевского «покачивание крыльями», а затем набор высоты и снижение. После приземления в столице Кубани будущий Президент России подарил «собрату по небу» видеокамеру.
- Конечно же, приплел чуток насчет наших с Путиным диалогов в воздухе ваш, точнее, наш майор. - В голосе генерал-майора Харчевского, окрещенного в Липецке «военлетом президента», однако не чувствовалось возмущения.
- Было все так: 19 марта главком ВВС поручил мне и моему коллеге, полковнику Александру Петрову, срочно вылететь в Краснодар. На следующий день мы, «оседлав» спарку, вместе с и.о. президента (Петров пилотировал одноместный истребитель) вылетели на «Северный». Ведомым шел Петров - с полной боезагрузкой, готовый к любой неожиданности. В районе Моздока приняли решение подняться на 12-15 километров, а затем на спуске к «Северному» предприняли противозенитный маневр.
Теперь что касается обратного полета... Где-то в районе Владикавказа Путин действительно попросил передать ему «бразды правления» истребителем. Ладно, говорю, Владимир Владимирович, позволю вам «порулить», но при двух условиях. Первое - все манипуляции производить только по моей команде. «Согласен, - отвечает Путин. - А какое второе?» «Надо бы вашим решением обеспечить план-заявку на топливо для полетов в Липецком авиацентре!» Путин попросил напомнить ему о втором условии после приземления. С тем и полетели дальше...




Дорога за облака

У каждого парня, готовящегося связать судьбу с авиацией, свой путь к заоблачным высотам. Для кого-то он - прямой и широкий, освещаемый звездами высокопоставленной авиародни. Для других - проселок, а то и вовсе тропинка в горах. Харчевский - не из «звездных». Отец его, «рядовой пехотный Ваня» в годы войны, а позже директор Жашковского райпромкомбината, дождавшийся первенца 9 мая 1950-го, аккурат в пятую годовщину Великой Победы, предрек стать сыну - себе в подобие - классным инженером-управленцем. И мать, известная на Черкассщине врач-гинеколог, была на стороне главы семьи. А Сашка между тем грезил небом. Откуда это? А Бог его знает! Может, из рассказов «седьмой воды на киселе» родственника, старшего лейтенанта-пилота, приехавшего как-то в их Жашков на отдых. А может, из зачитанной до дыр первой и единственной книги великого советского летчика Валерия Чкалова (Харчевский по сей день цитирует ее слово в слово): «...Я понял, что летчик - это концентрированная воля. Характер, умение идти на риск. Но смелость и отвага - это только одна сторона героизма. Другая сторона, не менее важная, - это умение. Смелость, говорят, города берет. Это только тогда, когда отвага, смелость, готовность к риску сочетаются с отличными знаниями».
Саша блестяще окончил школу. Подавая документы в Черниговское авиационное училище, даже не думал, что его «зарежут» еще до начала экзаменов: на медкомиссии «выявили» повышенное давление. Как выяснилось, давление это было не столько внутренним, сколько внешним. Не желающая видеть сына «потенциальным самоистребителем», мама попросту договорилась с медиками, чтобы те «предельно жестко» отнеслись к оценке здоровья сына.
Узнав об этом спустя несколько месяцев, Харчевский-младший сказал только: в течение года постараюсь устранить недуг. Слово сдержал. Только ему известными тренировками избавился от «отклонений в давлении». Попутно окончил курсы ДОСААФ, стал спецом по части вождения автомобилей. А на следующий год надел-таки заветные голубые погоны.
Сегодня об этом горько и стыдно вспоминать, но факт остается фактом: стремясь к достижению мечты, Харчевский в одночасье едва не распрощался с ней. Дело было так. В конце первого курса Сашина супруга подарила ему сына-первенца. Сокурсники подшучивали: ну, молодой отец, с тебя причитается! На радостях не смог отказать, накрыл после отбоя «праздничную поляну» - аккурат к приходу дежурного по училищу. Далее была гауптвахта. Персональное дело. Вызов «на ковер» в высокие кабинеты, где «организатору коллективной пьянки» дали понять: ему не место среди будущих летчиков.
Кто знает, как бы сложилась дальнейшая судьба нынешнего генерала, если бы его тогда, тридцать лет назад, «сбили на взлете». Вернее, он сам себя едва не сбил. Поручились преподаватели: это один из лучших курсантов! Вступилось курсовое начальство: надо принять во внимание обстоятельства. Горой встали однокурсники: Александр - исключительно порядочный человек.
Харчевский всем им и поныне благодарен. Бывшие сокурсники, летавшие с Александром Николаевичем на протяжении трех последних десятилетий, с готовностью подтвердят это. Харчевский всегда поддерживал и поддерживает товарищей по боевому строю. И в воздухе, и на земле.




Вам - взлет!

Он первым среди однокурсников поднялся в небо. Отработал «взлет-посадку» так, что бывалый инструктор Александр Сергеевич Кузнецов только руками развел, спросил уже на земле: вы, товарищ Харчевский, наверное, авиашколу окончили?
Ему первому среди лейтенантов доверили самостоятельный полет - это было уже в Группе советских войск в Германии. Летчиком 31-го истребительного авиаполка, дислоцированного близ городка Фалькенберг, он поднял в воздух новейший в то время МиГ-21. Пройдя всего за два года путь от «нулевого» до 1-го класса, получив за оcвоение новой техники орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, юный старший лейтенант, назначенный командиром авиазвена, уже сам был инструктором на легендарном «двадцать третьем» МиГе - том, что до сих пор, спустя четверть века, все еще не покинул ряды российских ВВС.
В Группе войск Харчевского задержали сверх срока. Видать, было за что, а точнее, из-за чего. Позже прикомандированные к части летчики из главкомата ВВС пришли к выводу: этого командира звена можно использовать в качестве летчика-инструктора Липецкого центра боевого применения и переучивания летного состава фронтовой авиации. Через год после назначения в Липецк он уже был заместителем командира эскадрильи. Через два - комэском. В неполные 36 стал командиром полка.




От должности отстранить...

Полком Харчевский прокомандовал всего несколько месяцев. Затем в одночасье был смещен с руководящего поста и переведен с понижением в один из отделов центра.
3 октября 1986-го - эту дату Александр Николаевич будет помнить до конца дней своих, - проводя показательный полет для представителей вышестоящего штаба, разбился подчиненный и друг Харчевского еще с училищных времен командир звена Петр Шелыганов. Он вышел на критический режим, бросая истребитель в пике на сверхмалой высоте. И, как говорят пилоты, не успел «вынырнуть» - не хватило всего двух-трех метров, - зацепил хвостом бетонку. Шелыганов сам настоял на том, чтобы комполка поставил его в план показательных полетов. Слишком многое обещал Петру, «стареющему комзвена» и «вечному холостяку», тот полет перед столичными генералами. Вот и пошел на риск, несмотря на строгое предупреждение Харчевского «не выпендриваться в воздухе».
Виновного, как водится, нашли быстро. Достаточно было Харчевскому, остро переживающему гибель друга, неосторожно сказать одному из членов комиссии по расследованию летного происшествия: не стоило мне, дескать, выпускать Петра в полет, как тут же последовали оргвыводы. За «значительные просчеты в методической подготовке летного состава» комполка поплатился должностью. Харчевский не стал оспаривать решение с явно несправедливой формулировкой.
- А чего зря копья ломать? - говорит он теперь. - Шелыганова не воскресить. А должность... В конце концов отнюдь не за должности служим.




На новом поприще

Должности, заметим, от него не уплыли. Переведенный старшим летчиком в научно-исследовательский отдел авиацентра, Харчевский уже через полтора года возглавил это подразделение, еще через три стал заместителем командира соединения по научно-исследовательской работе. Между этими назначениями - «пахота». Работая в тесном контакте с КБ авиапредприятий имени Микояна и Сухого, постоянно поднимаясь в воздух с легендарным шеф-пилотом микояновцев Героем Советского Союза Валерием Меницким, Харчевский, что называется, до конца распознал возможности нашей боевой авиатехники. Кое-что привнес от себя. «Кое-что» - это, в частности, запатентованный им прибор - индикатор, подсказывающий летчику, как с максимальной эффективностью использовать в воздухе поступательную энергию самолета при тактическом маневре. При выходе на большие углы атаки боевая машина значительно теряет в скорости, утрачивает энергетические возможности. Чтобы вовремя распознать энергетический «клинч», «индикатор Харчевского» (без него ныне не сходит с конвейера ни один МиГ последних модификаций) моментально высвечивает полную информацию: на каком режиме, с какой угловой скоростью и перегрузкой необходимо выполнять последующие маневры.




Вероятный противник - он и в Африке не друг

За долгие годы армейской службы Александр Харчевский провел сотни учебных боев, не проиграв ни одного из них. И не только над просторами Отечества и бывшей ГДР, но и в краях, весьма удаленных от старушки Европы. В Америке, например, а еще на самом дальнем юге Черного континента, в ЮАР. Как его туда занесло?
- Было дело, - вспоминает Александр Николаевич. - В 1992-м мы получили распоряжение на пробный вылет в США - решили посостязаться в ведении воздушных боев с тамошними асами. А в 1995-м сразились с южноафриканскими пилотами «Фантомов» и «Миражей». Наши тогда превзошли и американцев, и южноафриканцев.
Отчего же Харчевский с большой неохотой рассказывает о тех событиях? Уж слишком горький осадок оставило в его душе отношение воздушных визави к своим соперникам. Непорядочное, надо сказать, отношение. При перелете из Лэнгли на авиабазу Росфорд на 2 «сушках», управляемых Харчевским и его ведомым Георгием Карабановым, одновременно отключились силовые установки (как позже выяснилось, американцы заправили наши машины некачественным топливом). Харчевский передал сопровождавшим их пилотам на F-15: не отходите от нас! Если не сможем запустить двигатели, сообщите спасателям место нашего катапультирования. «Друзья», за день до того проигравшие воздушные бои нашим пилотам, рассмеялись в ответ и... поддали газу.
Высота - 14 километров. Двигатели молчат. Что делать? Харчевский - Карабанову: - «Жора, заходим в пике, попробуем запуститься на максимальной угловой скорости». Получилось! Движки у самолета Карабанова включились на трех с половиной тысячах, у Харчевского - на двух... Снова набрали высоту, догнали американцев, сели вслед за ними в Росфорде.
«Ну что, рашен бедс (русские птички), - бросили при встрече сопровождавшие их в полете штатовские «ястребки», - туго вам пришлось? Ладно, радуйтесь тому, что в живых остались». Харчевский едва сдержался, чтобы не разукрасить этим подонкам наглые рожи.




Первым делом - самолеты.
Ну а прочее?
А прочее - потом...

- Убежден, - говорит Александр Николаевич, - кто хотя бы однажды управлял в небе боевой машиной, никогда не избавится от желания повторить это. Небо не отпускает.
Знаете, что сказал президент, за сутки до инаугурации пригласивший Харчевского на встречу в Кремль? «Надеюсь, командир, что мы еще полетаем вместе!» Так-то!
В летной книжке липецкого генерала на момент нашей встречи числилось 3.153 часа налета. По земным меркам это в общем-то немного. 131 сутки с небольшим, чуть менее 4,5 месяца. Впрочем, на земле и в небе - разные счета. 50-летний генерал-майор авиации Александр Харчевский продолжает летать, используя для этого любую возможность. Он и в канун своего «золотого» юбилея, и в юбилей авиацентра не преминул подняться в воздух - крылом к крылу с молодыми летчиками, наглядно продемонстрировав им и всем собравшимся на земле высочайший класс боевого пилотажа. Пилотажа Харчевского.
http://www.redstar.ru