В России затонула атомная подлодка К-159 (8/9) [Форумы Balancer.Ru]

Форумы » Форумы Авиабазы » Флот » Морской » В России затонула атомная подлодка К-159: В России затонула атомная подлодка К-159

Теги:флот

Новый опрос Новый фотосет Новая тема Написать сообщение в тему

1 2 3 4 5 6 7 8 9

Andrew_han #10.02.2004 14:25

Andrew_han

опытный

☆

ИТАР-ТАСС
10.02.2004
Суд по делу о гибели атомной подводной лодки К-159
закончится не раньше марта

      СЕВЕРОМОРСК /Мурманская область/, 10 февраля. /Корр.
ИТАР-ТАСС Василий Белоусов/. Судебный процесс по делу о
гибели атомной подводной лодки К-159, начавшийся 13 января,
явно затягивается. На сегодняшний день из 85 свидетелей
обвинения и защиты заслушаны показания только тридцати, в
том числе непосредственного руководителя операции по
буксировке субмарины капитана второго ранга Сергея
Жемчужнова. Ожидается, что сегодня в Североморск прибудет
главком ВМФ России адмирал флота Владимир Куроедов, который
также будет вызван в суд в качестве свидетеля.
    По мнению местных аналитиков, судебное разбирательство
по этому делу продлится долго. Свой вердикт суд, заседания
которого проходят в закрытом режиме, вынесет не раньше
марта.
    Подводная лодка затонула 30 августа прошлого года во
время буксировки ее с базы отстоя для утилизации на
судоремонтный завод "Нерпа". Из десяти членов команды
сопровождения спасти удалось только одного - старшего
лейтенанта Максима Цибульского, показания которого
заслушаны в суде еще на прошлой неделе. По сведениям,
полученным корреспондентом ИТАР-ТАСС от хорошо
осведомленного источника, он сообщил, что решение покинуть
тонущий корабль моряки, находившиеся в это время в рубке,
принимали самостоятельно.
    Следствие же ответственность за гибель людей и
субмарины возлагает на командующего Северным флотом
адмирала Геннадия Сучкова и непосредственного руководителя
операцией по буксировке К-159 капитана второго ранга
Сергея Жемчужнова.

Andrew_han #11.02.2004 15:31

Andrew_han

опытный

опытный

☆

МК как всегда в своём амплуа

Подвиг под грифом “секретно”
За гибелью экипажа подлодки “К-159” с земли и воды наблюдали 5 часов

То августовское утро, как назло, было туманным, моросил противный мелкий дождь. Но люди все равно пришли на причал, потому что для забытой богом заполярной Гремихи это было событием: уход подлодки в последнее плавание — на утилизацию. Старушка “К-159” порядком послужила Отечеству и теперь уходила на покой торжественно, с гордо поднятым Андреевским флагом. Экипаж — 10 человек — вытянулся на борту в струнку, отдавая честь...
На пирсе пришлось побороться с тросом, державшим подлодку: он запутался, как будто причал не желал отпускать в море старую приятельницу.
А может, это был знак?
...Вот уже полгода “К-159” вместе с экипажем лежит на дне Баренцева моря, а ответа не вопрос, кто виноват в нелепой трагедии и бессмысленной гибели людей, нет. Спецкор “МК” отправился в Североморск, где сейчас идет суд по делу о катастрофе подлодки. На скамье подсудимых всего один человек — командующий Северным флотом адмирал Геннадий Сучков.

Сообщения информагентств были кратки: “Подлодка “К-159” затонула около 3.00 в ночь с 29 на 30 августа в Баренцевом море в 3 милях от острова Кильдин. На борту находились 10 членов экипажа. Буксировка “К-159” для утилизации на судоремонтном заводе в г. Снежногорске началась 28 августа. Она проводилась с помощью 4 понтонов. В штормовых условиях понтоны оторвались, и подлодка затонула. Спасательной группе удалось найти тела двух погибших моряков и спасти ст. лейтенанта Цыбульского”.
Многочасовая борьба подводников за живучесть лодки, слезы вдов и главное — кто виноват в трагедии — осталось “за кадром”.

— В ту ночь я долго не могла заснуть, — память в который раз возвращает Валентину Лаппу на полгода назад, когда в подлодке боролся за жизнь ее муж, командир экипажа Сергей Лаппа. Она уже может держать себя в руках и говорить о трагедии, отобравшей счастье у нее и двух детей, так похожих на отца, без слез. — Я все ходила по дому, чего-то перебирала... Зачем-то подошла к Сережиной жилетке и уткнулась в нее... Не помню, как заснула.
Утром раздался телефонный звонок:
— Валечка, ты только не волнуйся... С нашей лодкой — беда, — голос на другом конце провода заикался от волнения. — Утонула...
Шока не было. Сразу подумалось: лодка утонула, да и бог с ней, — людей-то спасли!
Валя принялась звонить оперативному дежурному, но тот мог лишь подтвердить, что и так уже все знали: лодка утонула. Жив ли экипаж — неизвестно. Говорят, кого-то спасли...
30 августа к 12 часам все женщины экипажа “К-159” собрались в квартире Лаппа: Оля Князева, Таня Смирнова, Юля Алешкина, Инна Соколова... У них теперь тоже был экипаж.
— Весь этот день ничего точно не было известно о наших мужьях, еще шли поиски, — продолжает Валентина. — Я никак не могла поверить, что мой Сережка, такой большой и сильный, вдруг погиб. Да он всегда из любой ситуации мог найти выход...

За живучесть подлодки — “отлично”

Судьба свела их 21 год назад, далеко от севера — в Крыму. В 1979 г. Сергей Лаппа приехал в Севастополь, Валечкин родной город, из Алтайского края: он с детства грезил морем и после школы рванул в военно-морское училище. Несмотря на завидную внешность, о девчонках курсантик тогда и не помышлял: учеба важнее.
— Вот, посмотрите его аттестат! — Валентина с гордостью достает сложенную вчетверо бумажку. — Все четверки и пятерки.
Мой взгляд упирается в одну строчку: “Живучесть подлодки — “отлично”. Невольно провожу параллель: за живучесть “К-159” бывший курсант Сергей Лаппа боролся 5 часов!
— Мы с Сережей познакомились, когда он уже был на 3-м курсе, — Валентина улыбается, опять окунаясь в юность. — Подруга позвала меня в гости 8 Марта — она встречалась с одним курсантом и сказала, что тот придет с другом. И я пошла просто за компанию, праздник отметить. А этим другом оказался Сережа...
Они поженились через 1,5 года, а потом уехали на север, в Гремиху, местечко далеко не райское. Хоть и расположен поселок на материке, попасть сюда можно только по морю или вертолетом. Отсюда второе название — Островной. Образ жизни — соответствующий, можно сказать, аскетичный. Несколько пятиэтажек, школа, дом культуры.
Когда-то Гремиха считалась престижным местом службы. Но с развалом СССР все здесь постепенно пришло в упадок. Боевого флота не стало. До недавнего времени на 7 пирсах стояли 16 “отстойных” АПЛ с ядерным топливом на борту — ждали своего часа, чтобы отправиться под нож. Их поддерживали в приличном состоянии те, кто еще не уехал из опустевшего поселка.
— Сережа успел походить в море, — продолжает Валентина. — У него даже есть медаль “За особые отличия при несении боевой службы”. Командиром “К-159” его назначили 3 года назад. Это только внешне лодка была ржавая, а внутри поддерживался образцовый порядок. Каждый день экипаж собирался на лодке, поднимали флаг, несли вахту...
К слову, АПЛ “К-159” никогда не отличалась покладистым характером. Она была спущена на воду в 1963 г., но уже через полтора года начала капризничать. К тому времени ее отправили на службу в Северную Атлантику — наводить страх на Восточное побережье США. 2 марта 1965 г., когда “К-159” уже вышла в море, обнаружилась микротечь левого конденсатора. Решили не рисковать — вернулись на базу.
А дальше пошло-поехало: то одно, то другое. Из-за большого количества неисправностей лодку стали использовать лишь для кратковременных выходов в море. Но потом все же решили, что так не годится: лодка-то новая... Два года ее ремонтировали в Северодвинске, и в июне 1969-го она отправилась патрулировать Карибское море и Мексиканский залив. За 65 суток лодка прошла под водой 17643 мили. Затем... снова ремонт. Но зато потом она работала бесперебойно. Ее вывели из боевого состава ВМФ в 1993 г. Экипаж на ней то и дело менялся, но перед утилизацией собрались самые-самые. Каждый подводник — личность.

“Ну, точно моряком будешь!”

В апреле Тане Смирновой снился сон. Как будто глаза у нее открыты, но она ничего не видит. Темно, холодно и страшно. И вдруг — высокая волна. Она нависает над Таней, и та уже ничего не может сделать — ни убежать, ни спрятаться. Волна опускается ниже и ниже, накрывает ее...
Она проснулась в холодном поту. Хорошо, что рядом был муж, Женька.
— Я ему тогда рассказала этот сон, — у Татьяны от тяжелых воспоминаний трясутся руки. — Мы подумали: может, Островной наш волна накроет?.. А теперь я понимаю, что мне показали картину, которую видел в момент гибели Женя. Я глядела его глазами...
Евгений Смирнов, командир отделения турбинистов, старшина 1-й статьи, попал в Гремиху матросом-срочником в 1991 г., да так там и остался. А потом из Арзамаса еще и жену привез. С сынишкой Даней.
— Когда Жене было 3 года, он в озере тонул, в своей деревне в Кировской области, — рассказывает Таня. — Хорошо его мама вовремя вытащила. Он с тех пор ужасно воды боялся, а мама ему сказала: “Ну, точно моряком будешь”. Вот и стал моряком. И снова утонул...
Перед нашим разговором Таня сама себе пообещала: не плакать. Не сдержала слова...
На “К-159” старшина Смирнов был старожилом — он попал на эту подлодку в 1994-м. Бесконечные вахты, дежурства... Редкий случай: за заслуги его даже представили к медали “За безупречную службу”.
— Ее вручить должны были еще перед этим походом, — всхлипывает Таня. — Мы так ждали, но из-за чего-то все задерживалось. Решили, что получим ее уже после того, как они отбуксируют “К-159”. У нас вообще были грандиозные планы на будущее. Женька сказал: “Вот вернусь — сразу второго сына родим”. И еще он сказал: “Тань, ты не представляешь, как это здорово — семья. Возвращаешься домой — а за дверью маленькие шажки тебе навстречу...”
Татьяне Смирновой повезло, если здесь вообще уместно это слово: тело ее мужа, в отличие от других, достали из воды, и она смогла его похоронить.
Есть могила и у Юрия Жадана, главного электромеханика подлодки. Его похоронила мать, Надежда Васильевна. У Юры не было семьи, несмотря на возраст — 30 лет. Не успел. Все время на службе: в морфлот он попал 18-летним пацаном-матросом и дослужился до капитана III ранга. Личную жизнь откладывал на потом. Говорил, еще успеется...

“Он полюбил нас четверых”

История любви супругов Князевых, Андрея и Оли, заслуживает целого романа. Когда они встретились, Андрею Князеву было всего 20, а Ольге — 34. И у нее на руках было трое детей — так сложилась судьба. Кто-то пожмет плечами: мол, окрутила молодого парня. И будут неправы — ведь прожили они вместе 9 лет в любви.
Разговаривать с Ольгой Князевой тяжелее всего. Обращаться с расспросами неудобно — может, в другой раз?..
— Вы не обращайте внимания, — говорит Оля, — я всегда такая. Разучилась улыбаться, но вы спрашивайте — я отвечу.
Оля и Андрей — оба из Уфы. Когда они познакомились, старшая дочка Оли ходила в 3-й класс, а младшие мальчишки — в садик.
— Он как-то сразу полюбил нас всех четверых, — говорит Оля, держа наготове платок: слезы не оставляют ее ни на минуту. — Я думала, такого не бывает — я же все прекрасно понимаю. Но это было такое чистое чувство — никогда в жизни до него не была я так счастлива... И никогда уже не буду...
Они расписались в 1995 году, и Андрей без колебаний оформил усыновление всех троих детей. После этого семья переехала в Гремиху, где им сразу дали квартиру. Андрея по контракту приняли на службу на “К-159”. 28 августа он в первый раз выходил в море...
— У меня в тот день сердце было не на месте. Андрей нервничал, много курил. Последние его слова были: “Береги себя и детей. Я вас очень люблю...” Господи, нам же казалось, что у нас все еще впереди — мы хотели общего ребенка. Ведь не пожил еще! Все пацаны в его возрасте — кто в кафе, кто на танцы. А он — домой, ко мне и к детям. У него даже мобильника никогда не было. Думали, еще купим...

“Не могу привыкнуть к слову “вдова”

Ольга Гурова, жена капитана III ранга Михаила Гурова, всегда — все 20 лет службы мужа — волновалась за него, когда тот выходил в море. Не переживала только в этот раз.
— Я спросила Мишу: это не опасно? Он сказал, что нет. Ведь буксировка — не боевой выход... Не могу привыкнуть к слову “вдова”. Я до сих пор, когда прихожу домой, по привычке говорю: “Миша, я пришла”. А в ответ — тишина... Наш сын Димка в Петербурге учится, и, чтобы не быть одной, я все время на работе пропадаю — иначе можно сойти с ума...
В свое время Нина Чавчавадзе, жена Грибоедова, поставила на могиле мужа памятник с надписью: “Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?” Ольгу Ивановну Гурову, школьную учительницу, всегда очень трогали эти строчки. Но только теперь она прочувствовала их.
— Я поняла, что вся моя жизнь с Мишей — это был дар судьбы. И сейчас, знаете, почему-то пока нет ощущения, что его уже не будет. Кажется, что он просто ушел в плавание...
Наверное, это чувство оттого, что их мужья еще не преданы земле. Нет могилы, рядом с которой они могли бы поговорить с ними, поплакаться, посетовать на судьбу...
Инна Соколова, например, разговаривает с мужем во сне: Сергей часто ей снится. Он улыбается и рассказывает что-то. Она не запоминает, что говорит муж. Да это и не важно. Главное, что там, по ту сторону жизни, он — живой.
25-летний старший лейтенант Сергей Соколов был командиром электротехнической группы. Он недавно закончил университет в Питере по специальности “Атомные подводные лодки”, и для него это был первый выход в море.
— Говорят, что время лечит. Это неправда, — вздыхает Инна.
Она осталась одна с двумя детьми.
У 32-летнего старшего боцмана Алексея Алешкина сиротами остались тоже двое — мальчик и девочка.
30-летний Олег Андреев, командир электромеханической боевой части, не успел обзавестись детьми: он только что отгулял на собственной свадьбе.
23-летний мичман Роман Куринный был холостым: для женитьбы еще слишком молод. Рома планировал сначала закончить университет — он заочно учился на юрфаке в Твери, — а уж потом...

Они сидели в консервной банке

Для всех членов экипажа предстоящая буксировка “К-159” была событием чрезвычайно важным. Каждый словно пересекал какой-то свой жизненный рубеж: многие собирались после этого завершить военную службу и уехать с семьей поближе к цивилизации.
Сроки буксировки начальство все время переносило — то одно не так, то другое. Женам в связи с этим хлопот хватало.
— Это же не просто так — сел и поплыл, — рассказывает Валентина Лаппа. — Мы готовились очень тщательно. Ведь на лодке не было ни света, ни воды, ни тепла. И в таких условиях они должны были находиться трое суток! Соответственно, надо было иметь запас еды и теплые вещи. Мы даже фонарики сами покупали.
27 августа экипаж весь день просидел в лодке в полной готовности. Но отмашки так и не дождались. “Старт” перенесли на 28-е, несмотря на неблагоприятные прогнозы.
“К-159” прикрепили к буксиру “СБ-406”, которым командовал капитан II ранга Сергей Жемчужнов. Для придания достаточного запаса плавучести за корпус лодки закрепили 4 понтона. Связь с буксировщиком поддерживалась с помощью радиостанции. Буксировщик, в свою очередь, связывался с КП на земле.
Что касается спасательных средств — каждому члену экипажа выдали по спасжилету, а к корпусу подлодки привязали спасательный плот. Кроме того, “К-159” сопровождало спасательное судно. Правда, оно страховало сразу две подлодки: через несколько часов следом за “К-159” из Гремихи по тому же маршруту вышла другая АПЛ — “К-370”.
Погода 28-го утром была не ахти — дождь и туман. В Баренцевом море ожидался шторм в 2—3 балла “с последующим усилением”. Для неуправляемой подлодки болтанка, выражаясь языком летчиков, ощутимая. Одному богу известно, как чувствовали себя на борту — при свете фонариков, без элементарных санитарных удобств, не имея возможности нормально поспать — члены экипажа. По сути они просто сидели в консервной банке.
Конечно, они — моряки и знали, на что шли. Если бы “К-159” нормально добралась до Снежногорска, этот переход стал бы для подводников просто испытанием — потом они взахлеб рассказывали бы женам, чего натерпелись во чреве субмарины. Но случилась трагедия, а потому теперь важна каждая мелочь.

Хроника трагедии

Впервые мы публикуем подробную хронику той ночи, чтобы читатели могли сами сделать выводы, по чьей вине случилась трагедия.
Итак, первые полтора суток буксировки прошли относительно благополучно.
29 августа, 18.00. Плохой прогноз оправдался: поднялся шторм до 4 баллов.Подлодку буквально бросает из стороны в сторону, вверх-вниз. Об этом сообщают на “землю”, сказав буквально, что “монтыхляет” ее хорошо. Буксир запрашивает, что делать: зайти куда-нибудь на мелководье, переждать шторм или двигаться дальше? Уже известно, что на подлодке “затрещали” сварочные швы. Кроме того, с 22 ч ожидается усиление ветра.
Следует указание: продолжать движение. И даже с увеличенной скоростью — чтобы успеть до усиления ветра (значительная часть пути уже проделана, оставалось только завернуть в Кольский залив).
22.00. Скорость на буксире увеличена до 4,5 узла вместо положенных 3-х. Но и шторм усилился до 4,5 балла. “Расшатавшиеся” понтоны с грохотом бьются о корпус субмарины. С “К-159” смывает спасательный плот — единственное средство спасения! Но “наверху” недооценили опасность. Не предпринимается никаких решительных действий. На КП лишь просят... регулярно докладывать обстановку.
30 августа, 0.33. С подлодки срывает носовую пару понтонов. Одновременно в отсеки начинает поступать вода. Экипаж пытается бороться с течью. С этого момента “К-159” обречена. Подводники это понимают, и единственное, чего теперь ждут, борясь за живучесть лодки, — спасателей. Но на КП по-прежнему лишь наблюдают за развитием событий.
1.18. Наконец-то спасательному отряду на берегу дается боевая тревога. Но спасти людей “водным путем” не представляется возможным: при шторме уже в 5 баллов подойти вплотную к подлодке спасательные катера просто не могут. Покинуть лодку самостоятельно экипаж готов, но это опасно для жизни. Прыгать придется с высоты рубочного люка. Высока вероятность разбиться о корпус лодки или понтоны. Именно в это время в эфире впервые звучит слово “вертолет”. Безусловно, только он мог помочь в этой ситуации. Самое обидное, что он даже был “на низком старте” — до лодки лету от силы 16 минут. Нужна была только отмашка, которую мог дать исключительно командующий флотом. Его приезд на КП ожидают с минуты на минуту.
1.36. Экипаж “К-159” обнаруживает, что в 8-й отсек поступает вода. Когда становится ясно, что преградить ей путь не удастся, командир Сергей Лаппа связывается с буксиром и предлагает посадить “К-159” на мель у острова Кильдин — после этого к лодке можно было бы привязать еще несколько понтонов, снять с мели во время прилива. Однако экипажу приказано продолжать борьбу за живучесть корабля.
1.53. Вода заполняет и 7-й отсек. Наблюдается сильный крен на корму. Экипаж делает невероятное — лодка все еще на плаву. Тем временем на КП прибывает командующий флотом адмирал Сучков. После этого еще полчаса “берег” запрашивает обстановку на лодке, прикидывает и так и эдак. В результате звучит команда: “Личному составу надеть теплое белье и спасательные жилеты”. Это вместо того, чтобы дать отмашку вертолету!
2.35. Обстановка в море накалилась до предела. На буксировщике, не дождавшись помощи с берега, решились на отчаянный шаг — спустить на воду спасательные катера. При трехметровых волнах это просто самоубийство, но другого выхода нет. “К-159” кричит в эфир: “Заливает рубочный люк, давайте делайте же что-нибудь!!!”
С буксира видели, как огонек на рубке подлодки резко поднялся вверх и так же резко скрылся в волнах... После этого “К-159” в эфир не выходит.
2.41. “Берег” разродился приказом: “Курс — на Кильдин-Западный”. Это как раз то, о чем командир экипажа Сергей Лаппа просил еще час назад! Теперь — слишком поздно.
2.55. Наконец дана отмашка вертолету: снять с лодки людей.
К этому времени “К-159” уже лежит на дне Баренцева моря на глубине 238 м.

Вышли трое — выжил один

О том, что случилось непоправимое, на КП поняли спустя час (!) после гибели подлодки, когда из воды подняли двух человек. Передали: “Один — живой, один — груз-200”. А ближе к семи часам утра нашли еще одно тело.
...Командир экипажа Сергей Лаппа, поняв, что помощи ждать неоткуда, дал приказ подчиненным покинуть лодку. Та уже уходила на дно, поэтому выйти успели всего трое.
Юрий Жадан, первым прыгая с рубки, судя по всему, сильно ударился — говорят, его тело было сплошь в гематомах. У Евгения Смирнова, покинувшего лодку вторым, в графе “причина смерти” значится “утопление”, хотя скорее всего он погиб от переохлаждения: вода в Баренцевом море была не больше 2 градусов, а он пробыл в ней 4 часа! В живых остался лишь ст. лейтенант Максим Цыбульский. Он выбирался третьим и выжил просто чудом: когда он покидал лодку, та просто ушла у него из-под ног, поэтому он не ударился о железки. И нашли его относительно быстро: в воде он пробыл около часа. Позже Максим вспомнил, что, покидая лодку, он слышал, как ему кричал Роман Куринный: “Я сейчас, только документы возьму...”

Закрытый суд

Североморск. Маленькая гостиница “Ваенга”, единственная в закрытом городке. Для вдов она теперь стала вторым домом: они останавливаются в ней, когда приезжают сюда на суд, закрытый от журналистов и общественности. По вечерам, после напряженных заседаний, женщины собираются в одном номере и пытаются разобраться, кто виноват в гибели их мужей.
— Никакие компенсации нам не заменят наших любимых людей, поэтому мы ничего и не требуем, — в один голос говорят женщины. — Мы просто хотим знать правду.
С правдой в нашей стране напряженка. Хотя на скамье подсудимых весьма высокий чин — адмирал Сучков, под чьим непосредственным руководством лодка пошла ко дну. Напомню: через несколько дней после трагедии Сучков указом президента был временно отстранен от должности командующего флотом. Позже ему предъявили обвинение по ст. 293 ч. 2 УК РФ (халатность, повлекшая смерть людей).
Но адмирал виновным себя не признает. Он считает, что во всем виноваты его подчиненные. Адвокат Сучкова Владимир Черкасов прямо так и заявил журналистам: мол, в обвинительном заключении не указано, какие должностные обязанности были нарушены его подзащитным, а все, на чем основано обвинение, касается обязанностей его подчиненных.
Другими словами, спасать подводников никак не входит в должностные обязанности командующего флотом. Зачем тогда адмирал Сучков вообще среди ночи явился на командный пункт, раз толку от его присутствия было не больше, чем от тени отца Гамлета?..
В истории о гибели “К-159” есть еще один обвиняемый — командир буксира Сергей Жемчужнов, — но его дело будет рассматриваться отдельно. Жемчужнову вменяется нарушение правил кораблевождения: якобы это он принял решение о начале буксировки, несмотря на надвигающийся шторм.
Не хочется забегать вперед, но все-таки отмечу, что сроки буксировки утверждаются командующим флотом, а отнюдь не командиром буксира. Жемчужнов сам был поставлен перед фактом: буксировать сейчас, и точка. Да и схему буксировки — на дырявых понтонах — придумал отнюдь не Жемчужнов. Кстати, из-за того, что понтоны не были герметичны, экипажу и пришлось сидеть внутри подлодки: они были вынуждены каждые пять часов компрессором “поддувать” эти конструкции.
Суду предстоит разобраться еще во множестве вопросов. Например, почему экипаж был так скудно обеспечен спасательными средствами — одними спасжилетами, хотя в арсенале у флота есть современные термогидрокостюмы АРО, которые, по крайней мере, не позволили бы подводникам замерзнуть в ледяной воде? И почему все-таки буксировку “К-159” не отложили, несмотря на надвигающийся шторм?
По поводу этой спешки есть одно предположение. Дело в том, что на утилизацию наших старых подлодок средства выделили зарубежные спонсоры, озабоченные скоплением “ядерного мусора” на Севере. За полученные финансы надо было срочно отчитываться утилизованными АПЛ — отсюда, возможно, и экстренная задача отбуксировать 16 ржавых подлодок.
“К-159” была тринадцатой...

Командующий... командует?

— На суд из Гремихи в Североморск мы плывем на теплоходе и каждый раз проплываем над местом, где лежат наши мужья, — говорят вдовы. — Это как пытка. Мы умоляем власти: отдайте нам хотя бы тела наших мужчин...
Главком ВМФ Владимир Куроедов сразу после трагедии пообещал поднять “К-159” в августе—сентябре нынешнего года. Однако месяц назад он сделал другое заявление: “В этом году мы технически не успеем все завершить... Мы поднимем тогда, когда будем готовы”.
Срок весьма расплывчатый. Конечно, слезы нескольких вдов — ничто по сравнению с проблемами государственной важности.
— Морально очень тяжело участвовать в этом суде, — говорит в интервью “МК” представитель потерпевших Светлана Белова, адвокат МГКА. — У нас в зале заседаний иногда даже врач дежурит, потому что реакция на происходящее у женщин бывает самая разная... Для меня, человека далекого от армии, совершенно очевидно, что военнослужащие изначально настроены так, чтобы в первую очередь спасать железо, а потом уже людей. И адмирал Сучков здесь не исключение.
— Ходят слухи, будто адмирал Сучков фактически продолжает исполнять обязанности командующего и даже проводит какие-то совещания.
— Достоверно мне это неизвестно. Но, судя по поведению адмирала Сучкова в суде, это можно предположить. На заседания он, по крайней мере, приходит в адмиральской форме, что вызывает соответствующую реакцию свидетелей — военных моряков. Порой при допросах подчиненных Сучков распекает их за нерадивость, перебивает, повышает голос. Подобная линия защиты Сучкова с откровенным использованием административного ресурса вызывает, мягко говоря, недоумение. Суд неоднократно обращал внимание адмирала на некорректное поведение. Похоже, подсудимый Сучков продолжает считать себя командующим и до сих пор не осознал своего процессуального статуса. Не удивлюсь, если он проводит совещания. Только неясно, как двоевластие на Северном флоте может сказаться на его боеспособности...
Это интервью адвокат Белова дала мне за несколько дней до учений на Северном флоте с участием президента, когда едва не произошла новая трагедия во время пуска ракеты с подлодки “Новомосковск”. Кто знает — может, эта осечка и есть результат двоевластия? Как известно, временно исполняющим обязанности командующего СФ назначен вице-адмирал Сергей Симоненко. Но реальной власти на флоте у него, похоже, нет.
После гибели подлодки “Курск” всех моряков посмертно наградили орденами Мужества. Экипаж “К-159”, до последнего боровшийся за подлодку и принявший не менее мученическую смерть, предали забвению. А из катастрофы сделали “военную тайну”. Это у нас умеют.
Несчастного Максима Цыбульского, единственного выжившего подводника, так запугали, что он боится рот открыть даже в кругу семьи. Жены погибших — и те разговаривают с оглядкой: как бы чего лишнего не сказать, ведь подписку давали. Не дай бог информация о головотяпстве и бардаке в ВМФ станет достоянием общественности!
Спасибо американцам — сняли фильм про подвиг наших подводников на “К-19”, а то мы бы до сих пор не знали имен своих героев: 28 лет эта история была покрыта завесой тайны. Наверное, многие помнят, как герой Харрисона Форда — командир экипажа “К-19” — в конце фильма произносит такие слова: “За мужество я выдвигал их всех (погибших подводников. — Авт.) на звание Героя Советского Союза. Но Политбюро отклонило это, потому что не было войны. Авария была засекречена, и их не удостоили звания героев... Какой прок в награде от таких людей?” Это очень точные слова. Если бы у нас не засекречивали трагедии, а делали из них выводы и учились на ошибках — история российского подводного флота была бы совсем другой.

Московский Комсомолец
от 27.02.2004
Марина ГРИДНЕВА, Североморск—Москва.

☆

НА ДНЕ. ПОСЛЕ ГИБЕЛИ ЛОДКИ И ЭКИПАЖА КОМАНДУЮЩЕГО СЕВЕРНЫМ ФЛОТОМ СТАЛИ ТОПИТЬ

У неудачных ракетных стрельб Северного флота (СФ) есть простое объяснение, которое вряд ли учтут. Дело в том, что в сентябре прошлого года был отстранен от должности командующий Северным флотом Геннадий Сучков. Полгода, по сути, единственный боеспособный флот России существует без опытного командира. Между прочим, это — стратегические полгода, отведенные на подготовку к февральским учениям. Чем же занимался главком Куроедов? Как он расставил для себя приоритеты? Все это время главком упорно помогал Главной военной прокуратуре (ГВП) осудить адмирала Сучкова. Суд над адмиралом начался в январе этого года. Сучков обвиняется в гибели АПЛ К-159, следовавшей на утилизацию, и девяти членов экипажа. Главком Владимир Куроедов — свидетель обвинения. Может быть, самый главный…

В деле Сучкова ГВП действительно не могла обойтись без посторонней помощи. Слишком поспешно были назначены «виновные». Буквально через день после катастрофы Путину доложили, что во всем виноват командующий флотом Сучков.
И лишь после этого следователи ГВП начали непосредственно разбираться в деталях гибели К-159. Потом, когда разобрались, «менять показания» было поздно. Вот хроника событий и этого исключительно маневренного следствия.
Атомная подводная лодка первого поколения К-159 затонула в Баренцевом море в ночь с 29-го на 30 августа 2003 года. Погибло 9 человек из 10 членов личного состава, сопровождавших лодку на утилизацию.
В тот же день, 30 августа, на Северном флоте высадился десант в лице министра обороны Сергея Иванова и главного военного прокурора Александра Савенкова.
31 августа было предъявлено обвинение в халатности командиру дивизиона капитану 2-го ранга Сергею Жемчужнову и командующему Северным флотом адмиралу Геннадию Сучкову.
1 сентября адмирала Сучкова первый раз допросили. После допроса Сучкову позвонил начальник Генерального штаба Вооруженных Сил РФ Анатолий Квашнин. В результате крайне нервного разговора Квашнин предупредил: он будет докладывать Путину, что в трагедии виноват Сучков.
11 сентября Путин подписал указ об отстранении адмирала Сучкова от должности командующего СФ.
12 января 2004 года начался закрытый судебный процесс по делу Сучкова.*
Командующему СФ предъявлено обвинение по статье 293 ч.2 УК РФ в халатном отношении к своим обязанностям на стадии подготовки К-159 к буксировке, нанесении крупного материального ущерба (лодка затонула), а также в неудовлетворительном проведении спасательной операции, приведшей к гибели 9 членов экипажа К-159.

Дешевый проект
Руководство ВМФ со стремительными выводами следствия согласилось. Более того, публично заявило: трагедии могло не быть, если бы каждый моряк, начиная от командира буксира и заканчивая командующим флотом, неукоснительно выполнял все те действия, которые предписаны инструкциями.
Вот только К-159 утонула именно потому, что Северным флотом в точности был соблюден технический проект буксировки отстойных лодок.
Пожалуй, один из самых часто повторяемых вопросов, которые звучат после гибели К-159: зачем на старую, списанную еще 14 лет назад лодку посадили людей? По этому поводу крайне резко высказывались многие официальные лица (и военные прокуроры, и сотрудники Минобороны), пока не прочитали, наконец, технический проект, в соответствии с которым К-159 готовилась к последнему выходу в море.
Проект создавался в 40-м ГНИИ аварийно-спасательного дела, водолазных и глубоководных работ МО РФ в г. Ломоносове и СПБМ «Малахит» (проектировщик К-159). На проекте стоят подписи: директора института Калинина, руководителя проекта капитана 1-го ранга Шамалова и главного конструктора СПБМ «Малахит» Радия Шмакова. Утвержден этот проект сотрудником Минатома, директором Северного предприятия по переработке радиоактивных отходов Валерием Пантелеевым.
Именно эти специалисты, институты и структуры «посадили» на понтоны лодку, а на лодку — людей. При этом они сослались на «Положение…»**, изданное ГУП «ПО Севмашпредприятие». Надо сказать, что «Севмашпредприятие» — это огромный завод, где строят и утилизируют надводные и подводные корабли. Вот только лицензии на выполнение разработок по транспортировке и буксировке атомных подлодок отстоя у Севмаша не было.
Уже после гибели К-159 выяснилось, что законных документов, позволяющих буксировать лодки на понтонах, на флоте просто нет. Но до К-159 на понтонах были переправлены К-3, К-21 и Б-54. Причем удалось это сделать только потому, что командиры этих лодок на свой страх и риск грубо нарушили технический проект.
В проекте написано, что понтоны (четыре огромные бочки весом 11 т, водоизмещением 200 т каждая) крепятся к легкому корпусу подлодки. Для этого в четко определенных местах (на носу и корме) к лодке привариваются стальные плиты, к плитам крепятся обуха, и к ним уже привязываются тросами понтоны. Проблема этого простого и дешевого «технического решения» в том, что легкий корпус «списанных» лодок изношен на 40%, если не больше, и сам еле держится на лодке. В общем, вся эта конструкция устойчива только на суше. Экипажи отстойных ПЛ смогли отбуксировать свои лодки только потому, что нарушили техпроект и накрепко приварили стальные плиты к прочному корпусу лодки.
Именно руководство ВМФ одобрило неверное (но самое дешевое) решение по транспортировке лодок отстоя: на Северный флот проект «переслало» УПАСР (управление поисковыми и аварийно-спасательными работами) ВМФ РФ, а Главное техническое управление ВМФ РФ было ознакомлено с техпроектом и непосредственно принимало участие в подготовке К-159 к буксировке. (После катастрофы начальник Главного технического управления ВМФ РФ контр-адмирал Николай Карачун подтвердит, что К-159 была подготовлена к выходу в море «согласно проекта» и никаких претензий к командующему СФ Сучкову быть не может.)
Главное: как и предписывал техпроект, на лодке в море вышел экипаж из 10 человек. Они должны были наблюдать за лодкой, ядерным реактором, понтонами и буксировочным устройством. Правда, по данному техпроекту на лодке должны были быть: командир, замкомандира (такой должности на подлодке отстоя вообще-то нет. — Авт.), 4 радиста, 4 сигнальщика, 2 моториста. Зачем на лодке «без начинки» столько радистов и сигнальщиков, тем более мотористов, никто так и не понял. Поэтому командир К-159 Сергей Лаппа взял в команду более полезных для дела механиков.

Катастрофа
28 августа в 11.15 К-159 вышла в море. В 18.00 29 августа оперативный дежурный СФ доложил руководителю буксировки С. Жемчужнову о предстоящем усилении ветра до 17 м/с и волнении моря до 4—5 баллов. Жемчужнову было предложено следовать на якорную стоянку, на рейд Кильдин-Восточный. После анализа ситуации руководитель буксировки доложил, что это рискованно (К-159 могло выбросить на скалы и разбить ядерный реактор). Решено было продолжать переход по плану буксировки. Это решение одобрил начальник штаба СФ Симоненко. В 22.15 29 августа с лодки поступает первое сообщение об ослаблении найтовов (тросов, скрепляющих понтоны с лодкой).
Хронику трагедии мы восстановили по показаниям единственного выжившего члена команды К-159 старшего лейтенанта Максима Цибульского, по вахтенным журналам командного пункта СФ и расшифровкам радиопереговоров во время спасательных работ.
00.25. 30 августа. К-159 докладывает: «Обрыв найтовов носовой пары (понтонов. — Авт.), носовая пара смещена на корму примерно на 10 м».
00.30. К-159: «Отсутствует носовая пара понтонов, состояние ПЛ без изменений».
01.05. К-159: «Обнаружено незначительное поступление воды в 8-й отсек через привод шпиля».
По показаниям свидетеля М. Цибульского:
Поступление воды в 8-й отсек обнаружил старший лейтенант Цибульский. В 20.00 29 августа он сдал вахту и пошел спать. Вся команда К-159 почему-то спала (питалась и жила) по разным отсекам. Возможно, все дело было в командире, который чувствовал себя очень плохо. …Цибульский лег спать и проснулся от журчания воды. Вода поступала в отсек сверху, но не под давлением, а небольшой, растекающейся струей. Цибульский тут же доложил на мостик командиру БЧ-5 Михаилу Гурову. Началась борьба за живучесть: попытались создать в 8-м отсеке противодавление. Но сделать это не удалось из-за негерметичности отсечных переборок: воздух уходил в другие отсеки. К тому же запасов ВВД (воздух высокого давления, которым во время перехода продувались понтоны на К-159) было уже недостаточно.
01.07. Со спасательного буксирного судна «Памир» поступает сообщение: «Принял информацию по состоянию ПЛ. Объявлена судовая тревога, начата подготовка 1-го и 3-го катеров (к спуску. — Авт.)…»
01.20. К-159: «Уровень забортной воды в 8-м отсеке по пайолы (треть отсека заполнена. — Авт.), заделать не удается, кормовая пара понтонов не работает, правый залез на корпус, а левый развернуло под углом к ПЛ».
01.23. КПП СФ объявляет тревогу по флоту, идет доклад непосредственно командованию флотом, развертываются поисково-спасательные силы.
01.40. На командный пункт прибыл командующий флотом.
01.48. Доклад с К-159: «Создать противодавление не удается, в 8-м отсеке вода по пайолы, в 7-м около тонны воды. 6-й отсек сухой». ***
01.50. СБ-406 дает команду на К-159: «Личному составу надеть теплое белье, спасательные жилеты, быть готовыми к эвакуации».
В это время командующий СФ принимает рекомендации ПСП (поисково-спасательный пост. — Авт.) снять людей с лодки и начать буксировку К-159 на мелководье.
02.10. Для руководства спасательными работами на спасателе «Алтай» к району бедствия вышли начальник штаба флота и начальник УПАСРа СФ. До их прибытия руководство спасательными работами в соответствии с руководящими документами осуществлял руководитель буксировки Сергей Жемчужнов. (Технически командующий СФ не руководил спасательной операцией, что, в общем, не освобождает его от ответственности за неверные решения, потому что все офицеры флота — его подчиненные. — Авт.)
Важно: с СБ-406 поступает команда на К-159: «Командира на связь».
В это же время — 02.20 — Сучков командует на К-159: «Поднять личный состав в спасательных жилетах на рубку ПЛ».
По показаниям свидетеля М. Цибульского:
Из-за плохого самочувствия командир К-159 Лаппа находился не на командном пункте в центральном отсеке, а в 6-м. На сообщение Цибульского о поступлении в лодку воды отреагировал вяло. На связь не выходил. Вместо него это делал командир БЧ-5 Михаил Гуров. Только когда К-159 начала тонуть, командира Лаппу ультимативно, приказом вызвали на мостик для связи с руководителем буксировки на СБ-406. В 02.25 30 августа командир Лаппа спокойным, уравновешенным голосом доложил, что ситуация экипажем контролируется, дифферент не растет, вода в лодку не поступает. Также создан рубеж обороны по кормовой переборке шестого отсека (то есть произведена герметизация — и вода дальше не идет). Лаппе был отдан приказ немедленно собрать личный состав, переодеться в теплую одежду, надеть спасательные жилеты и приготовиться покинуть лодку. Лаппа доложил, что приказ понял. Но, судя по всему, Лаппа отдал приказ экипажу выйти в ограждение рубки (то есть покинуть лодку) слишком поздно. В результате из К-159 успели выйти только три человека.
02.36. Доклад с К-159: «Дифферент на корму 10 градусов».
02.38. Командующий флотом отдает приказ на СБ-406: «Снимать людей в кратчайшие сроки, докладывать процесс эвакуации».
02.40. В воздух поднимают спасательный вертолет КА-27 пс, самолет ИЛ-38 для обеспечения связи с силами района. Спускают спасательные катера. Дополнительно в район стягиваются корабли флота с вертолетами на борту.
02.45. Последний доклад с К-159. Докладывает командир БЧ-5 Гуров: «Нас заливает, сделайте что-нибудь…».
02.45. Спущен спасательный катер с СБ-406, чуть позже второй — с сбс «Памир».
02.51. Поступил доклад с сбс «Памир»: «ПЛ радиолокационно не наблюдаю».
По показаниям свидетеля М. Цибульского:
Из лодки успели выйти только три человека. Старший лейтенант Цибульский вышел последним из трех. До этого он спускался и поднимался в свою каюту, чтобы забрать деньги, документы, личные вещи. Уточнял у капитана 3-го ранга Андреева, нужно ли закрыть каюту. Когда Цибульский поднимался на мостик, слышал, как командир Лаппа торопил мичмана Романа Куринного: «Давай выходи скорей». На что мичман Куринный ответил, что он только заберет документы из каюты и сразу же выйдет. В своих показаниях Цибульский, объясняя, почему лодку не успели покинуть остальные члены экипажа, сказал, что мостик очень тесный, узкий и подниматься неудобно. В то же время у экипажа было не меньше двадцати минут после приказа руководителя буксировки покинуть отсеки и выйти на мостик. К тому же в базе они проходили тренировки по борьбе за живучесть и по эвакуации с подлодки. Получили за тренировки нормальные оценки.
Но вот факты. Из трех успевших покинуть лодку членов экипажа спасательный жилет надел только Юрий Жадан. Но надел его офицер НЕПРАВИЛЬНО. Старшина Евгений Смирнов просто НАМОТАЛ НА РУКУ спасательный жилет. Старший лейтенант Максим Цибульский ВООБЩЕ НЕ НАДЕЛ спасательный жилет. Его спасла гражданская кожаная куртка, которая надулась пузырем, и Цибульский качался на волнах, как поплавок. Температура воды в Баренцевом море ночью 30 августа 2003 г. была 10 градусов. В теплой одежде и жилетах люди могли продержаться 3,5 — 4 часа. Цибульского подняли из воды через 40 минут после затопления лодки. Он был жив. Жадана нашли через час, Смирнова — через полтора часа. Когда их подняли, они были мертвы. Экспертиза установила, что подводники погибли не от переохлаждения организма. Они захлебнулись.

Торг с адмиралом
Когда следователи ГВП разобрались в ситуации, встал вопрос об истинной вине Геннадия Сучкова и Сергея Жемчужнова. Максимум, который можно было выжать из фактов, — административная ответственность для обоих. А если подходить к делу со всей строгостью закона, то обвинение в халатности нужно было предъявлять совсем другим людям, в том числе и высшим чинам ВМФ РФ. Но Сучкова уже назначили виновным и доложили об этом президенту…
Поэтому адмиралу Сучкову предложили поторговаться.
Первого сентября 2003 года Сучков был вызван на допрос. Его проводил главный военный прокурор Савенков, самостоятельно набивая на компьютере показания адмирала. На допросе Сучкова попросили не разглашать тот факт, что ему предъявлено обвинение, ситуация была названа «щекотливой», и Сучкову дали понять, что в любой момент уголовное делопроизводство может быть приостановлено. Потом следователи дважды (!) возвращали обвиняемому Сучкову «савенковский» протокол допроса. Соответственно, столько же раз забирали его обратно. (Впоследствии на заседании суда протокол был признан недействительным.)
В конце октября Сучков встретился с начальником Генштаба ВС РФ Квашниным, представил все документы и всю хронику гибели К-159. После этого разговора Квашнин доложил Путину, что адмирал Сучков не виновен в трагедии и обвинили его слишком поспешно. Но следствие в отношении Геннадия Сучкова продолжилось.
Дело Сучкова лично возглавил зам главного военного прокурора генерал-лейтенант юстиции Анатолий Пономаренко. Очевидно, уже проштудировав технический проект, он признал, что за подготовку К-159 к буксировке и за саму буксировку к Сучкову придраться нельзя. Открытым оставался один вопрос: виновен ли командующий флотом в неудачной спасательной операции? Поэтому в конце ноября 2003 года Пономаренко предложил Сучкову пойти на «сделку со следствием». Адмиралу дают три года условно с двумя годами отсрочки — и тогда главная военная прокуратура дело о гибели К-159 прекращает. Сучков отказался. Через две недели ему сделали новое предложение: год условно за халатность. Адмирал снова отказывается. На Северный флот прилетает Куроедов и говорит своему подчиненному Сучкову, что на год условно нужно соглашаться. При этом выясняется, что командующим флотом Сучков уже не останется, но для него найдут хорошее место в Главном штабе ВМФ. В общем, разговор состоялся: Сучков не согласился с предложением главкома, Куроедов не обиделся. Но через две недели вызвал Сучкова в Москву и опять попросил «согласиться на год условно». Предложил встретиться с главным военным прокурором Савенковым. Сучков от встречи отказался. От «года условно» — тоже.
12 января начался суд. В процессе допроса свидетелей обвинения стало понятно, что позиция прокуратуры чрезвычайно слаба. Геннадия Александровича снова вызвали в Москву и предложили «пойти» по статье 28-й (деятельное раскаяние: уголовное преследование прекращается, адмирала освобождают в зале суда). Одна загвоздка: с 28-й статьей должны согласиться все потерпевшие по делу К-159 (родственники погибших). Прокуратура пообещала, что потерпевшие возражать не будут. Но Сучков опять отказывается.
Тогда на Северный флот опять летит главком, чтобы уговорить строптивого подчиненного согласиться на «раскаяние». У главкома — железный аргумент: в присутствии свидетелей Куроедов утверждает, что главный военный прокурор Савенков обещал или осудить упертого адмирала, или положить свои генеральские погоны на стол. Но и столь веский довод не производит на Геннадия Александровича должного впечатления.
У Сучкова после разговоров с главкомом поднимается давление, и его увозят в госпиталь. А через несколько дней снова звонит главком Куроедов и спокойно предлагает написать по статье 28-й чистосердечное раскаяние следующего содержания: виноваты в гибели лодки офицеры Северного флота. Но как командующий СФ Сучков берет на себя ответственность за своих подчиненных и поэтому признает свою вину.
Сучков отказывается!
На этом стадия переговоров закончилась, начались военные действия. Еще в конце сентрября 2003 года один из высоких чинов следственного управления ГВП прямо сказал адмиралу Сучкову и его адвокату: если адмирала не посадят за лодку, то подловят на взятке или на воровстве.
И вот обстоятельства частной жизни Сучкова, его жены, тещи, старшего сына и даже младшего — семиклассника — были взяты под особый контроль. На какие деньги ездили отдыхать на море в Севастополь и кто оплатил путевку в детский летний лагерь. Как получил Сучков квартиру в Белгороде и какой там ремонт. Есть ли счета в российских и иностранных банках, недвижимость за границей — в общем, по полной программе. Найти компромат не удалось. Тогда с адмирала российского флота взяли подписку о невыезде (усилили психологическое давление).
…Тем временем в военном суде г. Североморска прошло несколько заседаний по делу о гибели К-159. Уже заслушаны 38 из 85 свидетелей обвинения. Ждут главного свидетеля — главкома Куроедова. Главком, правда, все еще торгуется. Очередное предложение: Сучков признает свою вину и поступает в распоряжение Куроедова (в резерв) или становится помощником главкома. А через год получает назначение на должность командующего Тихоокеанским флотом (ТОФ).
Геннадий Сучков вынужден напомнить главкому Куроедову, что командующим ТОФом однажды уже был.

По странному стечению обстоятельств в этот же день 12 января 1948 года начался самый позорный в истории русского флота суд над адмиралом Николаем Кузнецовым и его товарищами по оружию.

«Положение об организации переводов к месту утилизации АПЛ, исключенных из состава ВМФ».

Один из серьезных недостатков проекта: конструкция «лодка — понтоны» сохраняет плавучесть при условии заполнения только одного из отсеков лодки. В проекте написано, что перед выходом в море лодку нужно было проверить на герметичность прочного корпуса (К-159 была проверена 25 августа, акт проверки признает лодку герметичной). Но все дело в том, что по проекту не предусматривается проверка лодки на герметичность отсеков. Именно из-за негерметичности межотсечных переборок вода постепенно заполняла 8-й и 7-й отсеки К-159. В результате конструкция не выдержала. Лодка утонула.

P.S. Кстати. Многих на флоте интересует вопрос: как же главком Куроедов собирается сохранить свою должность после досадной неудачи на учениях «Безопасность-2004»? Известный своей осторожностью Владимир Иванович Куроедов всегда умел создать буфер между собой и «нештатной ситуацией», как, например, в случае с «Курском», когда главком пожертвовал 14 офицерами Северного флота и ушел от ответственности сам. Вообще список профессионалов, «вынужденных» покинуть флот с 1998 года (когда главкомом стал Владимир Куроедов), очень длинный. Многим из этих людей было далеко до пенсии. Также заметно, что убирали в первую очередь офицеров, которые по опыту и репутации могли бы претендовать на пост главкома. Конкуренция…
Рано или поздно такая кадровая политика должна была ударить не только по флоту и государственной безопасности, но и по служебному благополучию Куроедова. И вот час пробил. На глазах у президента России проваливаются ракетные стрельбы со стратегических подлодок. А непосредственное командование и практическое руководство кораблями, вышедшими в море в дни учений, взял на себя лично Куроедов. То есть подставить уже некого! Командующий Северным флотом адмирал Сучков отстранен и находится под следствием. Казалось бы, ситуация безвыходная. Но...
Разглашаем конфиденциальную информацию: в первых числах марта Владимир Иванович Куроедов собирается второй раз выйти в море на подводной лодке «Архангельск». (Первый раз он на ней вышел с Путиным две недели назад.) Главком рассчитывает лично осуществить выпуск упрямых ракет РСМ-54, которые не пожелали вылетать специально для президента. Удачи!

Янина ВАСЬКОВСКАЯ, Елена МИЛАШИНА
01.03.2004

НА ДНЕ. ПОСЛЕ ГИБЕЛИ ЛОДКИ И ЭКИПАЖА КОМАНДУЮЩЕГО СЕВЕРНЫМ ФЛОТОМ СТАЛИ ТОПИТЬ

// 2004.novayagazeta.ru

someuser #14.03.2004 21:45

опытный

☆

ГЛАВКОМЫ-ТИТАНИКИ
В результате титанических усилий своего руководства Российский флот утонул в нескольких карманах

В Североморске продолжается суд по делу о гибели подводной лодки К-159. Командующий Северным флотом адмирал Сучков — в роли стрелочника. Главный свидетель обвинения — главком ВМФ РФ Куроедов.
Главная военная прокуратура давно и сразу определилась с кандидатурой стрелочника и засылает десанты в Североморск. После чего суд ведет себя непредсказуемо: одни и те же ходатайства защиты сначала отклоняет, потом принимает, потом снова отклоняет. Министерство обороны между тем заняло «гражданскую позицию»: Сучкова ценим, сочувствуем, надеемся на справедливый суд, желаем всяческих успехов. А «оттуда», то есть совсем сверху, не поступает ни звонков, ни четких указаний. И, теперь надо полагать, уже не поступит: скандал с «Петром Великим», который инициировал мстительный главком, говорят, впервые вызвал явное неудовольствие. А ведь до этого Путин все стерпел: и «Курск», и кадровые скандалы, и неудачные ракетные стрельбы накануне выборов…

Досье «Новой»
Сегодня утилизация происходит большей частью за счет внебюджетных, то есть «спонсорских» средств, выделяемых по программам международной технической помощи. За наши проржавевшие атомоходы, тонущие прямо в пунктах базирования, платят Норвегия, Англия, Америка… Но и эти средства часто не доходят до адресата (по крайней мере, деньги выделяются уже давно, а лодки продолжают стоять у причала)…
На Северном флоте, где лодки первого поколения превратились в тлеющие «локальные чернобыли», проблема сдвинулась с назначением Геннадия Сучкова на должность командующего. Проанализировав ситуацию, адмирал Сучков доложил об угрозе лично Путину (угроза не только экологическая, но и потенциально террористическая: дело в том, что совершенно реально существуют разведданные о возможном захвате атомной лодки). После доклада на Северный флот приехала комиссия Администрации президента. Именно по результатам работы этой комиссии были выделены деньги на утилизацию лодок. За 2002–2003 годы Северный флот переправил на заводы 29 субмарин первого поколения. Кстати, самая первая советская лодка К-3 была отбуксирована на утилизацию только в прошлом году.

Суд над Геннадием Сучковым идет уже три месяца. Прокуратура сделала все, чтобы доказать вину адмирала, но ничего — чтобы исследовать настоящие причины гибели К-159. Почему прокуратура столь поверхностна, а выводы столь категоричны и противоречат здравому смыслу? У нас больше не осталось отстойных лодок? Но ведь такая же лодка недавно утонула на Тихоокеанском флоте (ТОФ). И тоже — при буксировке.
Впрочем, для особо настырных журналистов в уголовном деле есть официальная отговорка: первопричина гибели К-159 неизвестна. Ее можно выяснить, только подняв К-159 со дна. Но ведь и без дорогостоящей операции по подъему (которой, скорее всего, не будет никогда) ясно: сорокалетняя лодка слишком долго ржавела в отстое.
Отсюда главный вопрос: кто в этом виноват? Кого покрывает следствие?

Когда начала тонуть К-159
Утилизацией кораблей впервые стали заниматься в 1992 году. Именно тогда вышло правительственное постановление № 514 о проведении опытной утилизации. (Смысл эксперимента — выяснить, сколько стоит разделка, какие заводы могут проводить работы, сколько денег можно получить от продажи оборудования, лома, цветных и драгоценных металлов, оставшихся после утилизации?) Руководству ВМФ было предложено подобрать «опытные образцы»…
В общем, нормальный государственный подход к серьезной проблеме. Ведь к этому времени на флотах скопилось большое количество списанных атомоходов первого поколения. Они еще не тонули в пунктах базирования, но опасность уже представляли. По логике вещей, именно лодки-ветераны должны были первыми уйти на разделку. Увы! У руководства ВМФ был свой взгляд на эту проблему. Высокопоставленные чиновники флота предложили пустить под нож целую дивизию Северного флота, сразу 11 (одиннадцать!) совсем не старых субмарин, в том числе лодки 705-го проекта.
А ведь до сих пор специалисты НАТО считают, что это были абсолютно уникальные атомоходы. Максимальную скорость под водой — более 40 узлов (сопоставима со скоростью торпед вероятного противника) — развивали в течение одной минуты. Исключительная маневренность (могли на полном ходу развернуться на 180 градусов и уже через 42 секунды двигаться в обратном направлении) позволяла субмаринам успешно уходить от преследования. Эти лодки были полностью автоматизированы, на них служили только офицеры и всего лишь один мичман (кок). Наконец, отплавали эти субмарины (при сроке службы в 25 лет) всего… семь—десять лет…
Впрочем, руководство ВМФ тоже высоко оценило эти лодки. В частности, тот факт, что корпус субмарин 705-го проекта был сделан из дефицитного, дорогостоящего титанового сплава. Куда ушли тысячи титановых тонн, оставшихся после разделки уникальных лодок? Кому достались десятки миллионов (!) долларов от продажи титана? Увы, неизвестно.
Никакого финансового контроля за «опытной утилизацией» просто не было…
С тех пор принято думать, что утилизация АПЛ — страшно невыгодная, «дотационная» рутина. Естественно — для государства. А для ограниченного числа чиновников утилизация превратилась в крайне выгодный бизнес. Вот цифры: после разделки, к примеру, лодки второго поколения проекта 667А (класса «Янки») на выходе получается 300 тонн нержавеющей стали, 1100 тонн маломагнитной стали, 322 тонны цветного лома (в том числе медного — 50 тонн, латунного — 70, бронзового — 70 тонн, медно-никелевого — 30). О драгметаллах столь точных данных нет (чуть ли не государственная тайна!), но «цена вопроса» измеряется золотом, платиной, серебром…
Именно из-за этих тонн и килограммов заводы устраивали междоусобную войну (с «откатами» и «наездами») за подряды на разделку атомных лодок. В 98-м году исключительно «невыгодная» утилизация стала полномасштабной. Вышло постановление правительства № 518.
В соответствии с постановлением флот подготовил внушительный список лодок, которые должны пойти на разделку в период с 98-го по 2000 год. Этот документ исторического значения с грифом «только для служебного пользования» называется «График передачи выведенных из состава ВМФ атомных подводных лодок и надводных кораблей с ядерными установками исполнителям работ по утилизации…».
Суть документа: в 1998 и 1999 годах первыми на утиль уходят самые современные субмарины (пять лодок — третьего поколения, более восьмидесяти — второго поколения). В том числе: четыре титановые лодки второго-третьего поколения (на период 1998—1999 годов тонна титанового сплава стоила 2—3 тысячи долларов), два атомохода 949-го проекта (типа «Курска») водоизмещением около 30 тысяч тонн, две лучшие в своем классе ракетные субмарины проекта 667 БДР, подлодка третьего поколения 945-го проекта (титановый корпус), атомоходы второго-третьего поколения проекта 671 РТМ, подводный ракетоносец «Тайфун» 941-го проекта (кстати, самая новая стратегическая лодка).
Примечательно, что новейший ракетоносец пустили на утиль даже на год раньше назначенного срока. Очень спешили! При этом командованию Северного флота (офицеры-североморцы протестовали против «коммерческого» решения вышестоящих) было приказано «обеспечить сохранность материальной части» ракетоносца. То есть с лодки нельзя было снять исправные механизмы, которые можно потом использовать как запчасти для текущего ремонта других АПЛ 941-го проекта.
Ну а самые старые, давно выслужившие свой срок лодки первого поколения (в том числе и К-159) должны были пойти на разделку только в 2000-м. Но не пошли. (См. досье «Новой»). Вопрос об утилизации этих субмарин попросту завис. Просто потому, что разделка «первого поколения» действительно не особо выгодное дело. Утилизация старых атомоходов должна была осуществляться на «компенсационной основе». То есть на деньги от продажи оборудования, черного и цветного лома, редких и драгоценных металлов, полученных в результате разделки АПЛ второго и третьего поколения.

Служили два главкома…
Имена чиновников, превративших флот России в нелепую контору по утильсырью, известны. Их размашистые подписи отчетливо видны на ксерокопии документа. Подписанты — два главкома ВМФ РФ. Один — Феликс Громов (руководил флотом с 1992-го по 1997-й). Другой — Владимир Иванович Куроедов.
Конечно, в сердцах их можно назвать врагами народа. Но мы назовем их достойными представителями ельцинской эпохи.
Не будем сейчас судить о профессиональных качествах двух главкомов. В советское время начальник Кронштадтского учебного соединения Громов и «тральщик» Куроедов, конечно, не имели никаких шансов возглавить флот. Но в эпоху тотальной приватизации от военачальников требовалось нечто иное: 1) не просить бюджетных денег; 2) не грозить политическим коллапсом и социальным взрывом; 3) иметь современный, рыночный взгляд на госимущество (в данном случае — на флот).
Феликс Громов денег не просил. Зато при его «кризисном управлении» на флоте появилось неприличное количество коммерческих фирм с ограниченной ответственностью. Все вместе (фирмы и главком) выполняли эпохальную и действительно необходимую на тот период времени задачу: продавали флот. За пять лет корабельный состав ВМФ уменьшился более чем наполовину. На ТОФе было продано 140 кораблей, на Северном — 50. Черноморский флот был щедро поделен с Украиной, в результате политической щедрости у турок сейчас в четыре раза больше кораблей на Черном море, чем у нас. От Балтийского флота на данный момент не осталось даже моря. Прошло также глобальное сокращение кадров: на флоте стало на десять опытнейших адмиралов меньше.
В общем, совершенно закономерная политика: с момента распада Союза Россия больше не великая держава, а бедная страна. А бедной стране не до флота.
Правда, и Феликс Громов далек от репутации кристально честного «реформатора»: слишком уж много претензий возникло даже у Главной военной прокуратуры и Счетной палаты РФ после такой грандиозной распродажи. Во-первых, часто на торги выставлялись практически новые, более того, совсем не лишние для Российского флота суда. Например, были проданы корабли комплексного снабжения. В их числе — гигантская плавбаза «Березина» водоизмещением 25 тысяч тонн, оснащенная новейшими отечественными конструкторскими разработками по мобильной передаче с борта на борт любых объемов ракетного, бомбо-торпедного и артиллерийского боезапаса, топлива, воды и продовольствия. По официальной версии, «Березина» была продана в Америку на металлолом. Но почему-то — в полном технологическом сборе. А ведь даже шпионы если и передают «секреты Родины», то — в документальной форме, а не в виде готовых изделий.
Кстати о секретах! Зачем продали спецсудно «Диксон», оборудованное для испытаний морского лазерного оружия? Совсем новый, с пятью мощнейшими дизель-генераторами, под завязку укомплектованный «государственной тайной», «Диксон» ушел в Индию… на лом. Так звучит официальная версия…
Самое главное! Подсчеты специалистов свидетельствуют, что за 190 кораблей, проданных на Тихоокеанском и Северном флотах, в бюджет страны поступило всего 15,6 миллиона долларов. Маловато… Для сравнения: только за продажу большого морского транспорта «Анадырь» ВМФ РФ получил 21,3 миллиона долларов. Впрочем, Счетная палата полагает, что и здесь продешевили в три раза: остаточная стоимость «Анадыря», наплававшего всего 6 лет (рассчитан на 30 лет), была не меньше 65, 4 миллиона долларов США.
Из-за скандальной продажи «Анадыря» Громов все-таки попал в суд. Правда, в качестве свидетеля. По его показаниям, этим делом втихую, без его ведома занимались непосредственные подчиненные — начальник вспомогательного флота ВМФ РФ контр-адмирал Кличугин, начальник Военно-морской академии адмирал Еремин и др. На причастность к уголовному делу следствие проверяло также и главкома Громова. Потому что, по показаниям «неуправляемых» подчиненных, решение о продаже «Анадыря» принимали главком ВМФ РФ Феликс Громов и министр обороны Павел Грачев. Но суд, естественно, поверил главкому и министру. А контр-адмиралу Кличугину дали 4,5 года лишения свободы…
Вообще к первому российскому главкому — слишком много вопросов, которые могла бы задать и Генеральная прокуратура. Нас же непосредственно интересует «дело об утилизации». Ведь график передачи судов ВМФ на утиль подписал не главком Феликс Громов, а президент ЗАО «Вторметинвест» Феликс Громов. Вот что написано о ЗАО «Вторметинвест» на официальном интернетовском сайте: «Наша компания занимается реализацией оборудования, демонтированного с выведенных из эксплуатации атомных и дизельных подводных лодок, надводных кораблей, снятых с вооружения ВМФ России. Как и у любого другого бизнеса, наша основная цель это получения максимальных прибылей при минимальных затратах…» (Орфография и пунктуация оригинала сохранены. — Е.М.)
Другими словами, «Вторметинвест» — это «запасной аэродром», который главком Громов начал готовить под себя задолго до увольнения из армии. Более того, согласно постановлению правительства № 518 (с него началась масштабная разделка лодок) частная коммерческая структура «Вторметинвест» уполномочена осуществлять весь финансовый контроль за государственной утилизацией.
А вот кто контролирует «контролера», в правительственном постановлении № 518 почему-то не указано…

Операция «Преемник»
Чтобы дело, поставленное с большим размахом, продолжалось и дальше, главкому Громову нужен был достойный преемник. Короче, офицер, который всю жизнь будет благодарен за то, что его «вытащили» в кресло главнокомандующего флотом. Тот, кто в порыве благодарности подпишет «График передачи…» атомных подводных лодок и надводных кораблей на утилизацию.
Преемников у Громова было два: основной — адмирал Игорь Хмельнов, запасной — Владимир Куроедов. Но на флоте еще оставалось большое количество «опасных» кандидатов. Это и первый заместитель главкома Касатонов, и командующий Тихоокеанским флотом Гуринов, и командующий Северным флотом Ерофеев, и командующий Черноморским флотом Кравченко.
Все они, правда, отличались одним большим недостатком — были выходцами из советской школы флотоводцев с устаревшей идеологией «Россия — великая морская держава». Никто из этих адмиралов даже здороваться с Громовым-пенсионером не стал бы. А как тогда документы жизненно важные подписывать?
Каких усилий стоила Громову операция «Преемник», трудно даже представить. Последние годы (до выхода Феликса Николаевича на пенсию) флот сотрясали скандалы. То и дело вскрывались факты о нечистоплотности и превышении служебных полномочий нежелательных претендентов. При этом в Кремле главком Громов бывал чаще, чем на флотах. Интриговал, наверное…
Впрочем, потери несли все враждующие стороны. Так, «война компроматов» сгубила и основного преемника Громова адмирала Игоря Хмельнова, которого обвинили в квартирных махинациях, уволили из армии, отдали под суд и даже осудили. Очевидцы говорят, что Феликс Громов сильно переживал. Как за самого себя. Но не сломался: у него в кармане оставался еще один козырь — Куроедов. Все это время Владимира Ивановича, не плававшего за всю службу дальше нейтральных вод России, аккуратно двигали по карьерной лестнице. По стопам адмирала Хмельнова. Сначала — в командующие ТОФом, потом — в начальники Главного штаба ВМФ РФ. Окончательно помогла Громову отставка министра обороны Родионова, который явно отдавал предпочтение «врагу» — то есть политически активному и несговорчивому адмиралу Игорю Касатонову.
Пришедший на смену Родионову Игорь Сергеев сделал чисто арифметический выбор между 58-летним Касатоновым и 54-летним Куроедовым. Главкомом стал Владимир Иванович. Как настоящий ельцинский полководец Куроедов сразу же сделал громкое программное заявление: «У флота России нет проблем. У флота России есть только задачи». А затем… подписал «График утилизации выведенных из состава ВМФ атомных подводных лодок…».

Елена МИЛАШИНА

МАСТЕР-КЛАСС ДЛЯ ФЛОТОВОДЦА
Почему Россия не сказала своего слова в балканском кризисе

В конце декабря 1995-го в Средиземное море во главе многоцелевой группы направился тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов». Были поставлены две задачи: 1) подготовить пилотов «Су-33» в реальных боевых условиях; 2) обозначить твердый геополитический интерес России в районе Балкан, то есть показать «мастер-класс» 6-му флоту США (в то время базировался в этом же районе с той же стратегической задачей).
Но уже к началу второго месяца тяжелого боевого похода на крейсер «Адмирал Кузнецов» вероломно напала тыловая служба ВМФ РФ. Тыловики действовали, как опытные диверсанты. Они загрузили танкер «Бубнов» восемью тысячами тонн ракетного топлива, смешанного с гудроном, обозначили в документах эту смесь «мазутом» и отправили танкер в Средиземное море на дозаправку «Адмиралу Кузнецову».
То, что это — не мазут, знали все. И фирма-поставщик, и те, кто руководил «техническим обеспечением стратегической задачи многоцелевой группы». Да и экипаж танкера прекрасно знал, что везет. Не знал об этом только «Адмирал Кузнецов».
Диверсию обнаружили во время перекачки только благодаря бдительности экипажа. Поверить в такую «подставу» было трудно. В цистерны танкера «Бубнова» полезли даже адмиралы (всего на «Кузнецове» в то время было 9 адмиралов). Результаты проверки заставили адмиралов забыть о высокой миссии и запросить стоянку в Сирии. От гремучей смеси котлы «Кузнецова» могли попросту взорваться.
Конечно же о ЧП докладывали по закрытой связи главкому Громову. Главком, однако, настойчиво рекомендовал принять «мазут». Ему доложили, что сделать это отказываются все девять адмиралов. И тут главком полностью потерял интерес к исторической миссии «Адмирала Кузнецова». И прервал всякую связь с ним. Но про «мазут» не забыл! А выслал в Сирию спецрейсом специальную комиссию. Но и ей не удалось уговорить экипаж «Кузнецова» принять на борт взрывоопасную смесь.
… В общем, этот «мазут» отозвали в Россию, где его все-таки удалось сбыть. В котельные для отопления домов. А крейсер «Адмирал Кузнецов» вернулся из героического похода целый и невредимый. С подарком для главкома: в торжественной обстановке Феликсу Громову были вручены две бутылки с мазутом. В одной — липовый, в другой — настоящий.
Никакого служебного расследования ЧП не было. Впрочем, моряки и не настаивали: всякого навидались.

"Новая газета" № 25
12.04.2004

ГЛАВКОМЫ-ТИТАНИКИ

// 2004.novayagazeta.ru

someuser #12.04.2004 20:42

опытный

☆

РИА "Новости".
28.04.2004
СУД ПО ДЕЛУ О ГИБЕЛИ ПОДЛОДКИ К-159 ОТЛОЖЕН ИЗ-ЗА БОЛЕЗНИ ОБВИНЯЕМОГО
АДМИРАЛА СУЧКОВА

МУРМАНСК, 28 апр - РИА "Новости". Суд по уголовному делу о гибели атомной
подводной лодки К-159 вновь отложен из-за болезни обвиняемого адмирала
Геннадия Сучкова.

Как сообщили РИА "Новости" в Северном флотском военном суде, адмирал был
госпитализирован во флотский госпиталь в среду утром из своей квартиры.

Адвокат Сучкова Владимир Черкасов перед очередным судебным заседанием,
которое должно было начаться в 14 часов в среду, представил в суд справку
из госпиталя, где указано, что "Сучков доставлен в госпиталь по неотложным
показаниям с диагнозом "ишемическая болезнь сердца, прогрессирующая
стенокардия напряжения, гипертоническая болезнь II стадии, ухудшение". По
прогнозу врачей, Сучков проведет в госпитале 10-12 дней.

В суде также сообщили, что по ходатайству потерпевших и их адвоката
Светланы Беловой следующее заседание суда назначено на 13 мая.

Во вторник, 27 апреля, государственный обвинитель, полковник юстиции
Главной военной прокуратуры России Игорь Мурашкин зачитал обвинительное
заключение. Он попросил суд признать Сучкова виновным в совершении
преступления, предусмотренного частью 2 статьи 293 УК РФ ("халатность,
повлекшая гибель людей") и назначить обвиняемому наказание в виде лишения
свободы сроком на четыре года с отбыванием наказания в колонии-поселении,
а также лишить его права занимать командные должности на три года.

Атомная подводная лодка К-159 буксировалась в город Полярный для
утилизации. Ядерный реактор подлодки был приведен в безопасное состояние,
а боезапас выгружен. Буксировка К-159 на судоремонтный завод с помощью
четырех понтонов началась 28 августа. Отрыв понтонов произошел в штормовых
условиях 30 августа в 4.00 мск в трех милях к Северо-Западу от острова
Кильдин в Баренцевом море на глубине 170 метров. Всего на борту субмарины
находись 10 членов швартовой команды. Девять из них погибли, один был
спасен.

Северный флотский военный суд приступил к рассмотрению уголовного дела о
гибели АПЛ 12 января.

.

Реклама Google — средство выживания форумов :)

Andrew_han #13.05.2004 14:52

Andrew_han

опытный

☆

РИА "Новости".
13.05.2004

В ЧЕТВЕРГ ВОЗОБНОВИТСЯ СУД ПО ДЕЛУ О ГИБЕЛИ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ К-159

МУРМАНСК, 13 мая - РИА "Новости" - Северо-Запад. Суд по уголовному делу о
гибели атомной подводной лодки К-159, отложенный из-за болезни обвиняемого
адмирала Геннадия Сучкова, возобновится в четверг.

Как сообщили РИА "Новости" в Северном флотском военном суде, в суде
продолжатся прения, прерванные из-за болезни адмирала.

До объявления перерыва в прениях успел выступить государственный
обвинитель полковник юстиции Главной военной прокуратуры России Игорь
Мурашкин. Он зачитал обвинительное заключение и попросил суд признать
Сучкова виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 2
статьи 293 УК РФ (халатность, повлекшая гибель людей) и назначить
обвиняемому наказание в виде лишения свободы сроком на 4 года с отбыванием
наказания в колонии-поселении, а также лишить его права занимать командные
должности на три года.

После возобновления слушаний в суде выступят адвокат обвиняемого и
потерпевших, сами потерпевшие, а также обвиняемый адмирал Сучков.

После завершения прений, перед вынесением приговора, Сучкову будет дано
последнее слово.

Сучков был доставлен во флотский госпиталь 28 апреля из собственной
квартиры с диагнозом "ишемическая болезнь сердца, прогрессирующая
стенокардия напряжения, гипертоническая болезнь II стадии".

В штабе Северного флота уточнили, что Сучков выписан из госпиталя и
готовится к участию в процессе.

Атомная подводная лодка К-159 буксировалась в город Полярный для
утилизации. Ядерный реактор подлодки был приведен в безопасное состояние,
а боезапас выгружен. Буксировка К-159 на судоремонтный завод с помощью
четырех понтонов началась 28 августа. Отрыв понтонов произошел в штормовых
условиях 30 августа в 4.00 мск в трех милях к Северо-Западу от острова
Кильдин в Баренцевом море. Всего на борту субмарины находись 10 членов
швартовой команды. Девять из них погибли, один был спасен.

Северный флотский военный суд приступил к рассмотрению уголовного дела о
гибели АПЛ 12 января.
.

1 2 3 4 5 6 7 8 9

в начало страницы | новое

Форумы » Форумы Авиабазы » Флот » Морской » В России затонула атомная подлодка К-159