“Chariot of Fire” («Огненная Колесница») by Peter Hellman
New York: Henry Holt and Company, 1990.
Генерал Таль утверждает, что хотя в других странах танковая техника может быть лучше, чем в Израиле, но он убежден, что танковая философия лучше у Израиля.
Хотя достижение самообеспеченности в танках было безусловно очень важно для Таля, но это было только пол-дела. Помимо этого, он хотел иметь такой танк, какого ни один иностранный производитель не мог предложить ему. Это должен был быть уникальный танк для нации с уникальными приоритетами.
Конструкторы Чифтена поставили защиту экипажа выше мобильности, но позади огневой мощи. В большинстве других танков, включая советские и французские, мобильность и огневая мощь стояли впереди защиты экипажа. Таль предложил новую концепцию: защита экипажа – прежде всего, и лишь затем огневая мощь и мобильность танка.
Когда работы над Меркавой ещё только начались, Таль случайно прочел книгу Beyond Habit (Более чем Привычка), написанную израильским архитектором Моше Сафди, работавшем тогда в Бостоне. Часть книги была посвящена тому как красота достигается за пределами искусства. Высказанные там мысли оказали большое впечатление на Таля и во время очередного приезда архитектора в Израиль они встретились. "Давай проверим твою теорию", сказал Таль и они отправились на танковый завод. Как раз незадолго до того был изготовлен макет Меркавы. Ни Моше Сафди, ни сам Таль никогда больше не обмолвились о том своем совместном визите и последовавшей беседе. Но вполне вероятно, что отточенный, даже деликатный вид 60-тонной громадины, с её низкой, заостренной башней столь совершенной формы, несёт на себе отпечаток архитектора, никогда в своей жизни не строившего танки.
Пожалуй, самым новаторским решением Таля при создании Меркавы было поместить двигатель впереди. У всех остальных танков двигатель был сзади. Так как большинство снарядов противника попадают в носовую часть танка, то двигатель при этом был бы поражен гораздо чаще, чем при двигателе в корме. Но это было именно тем, что имел в виду Таль. Почему бы не использовать двигатель в качестве буфера? Пусть лучше он пострадает, чем экипаж. 900-сильный 12-цилиндровый дизель, запланированный для Меркавы стал бы неплохим буфером. Так как он повреждался бы при этом гораздо чаще, чем обычно, Таль поставил задачу перед конструкторами добиться чтобы можно было сменить двигатель в полевых условиях не более, чем за час.
Раньше, лучшей броней была толстая броня, но это делало танк медленным, неуклюжим. В 1960-х, англичане изобрели композитную броню, представлявшую собой сэндвич из слоёв стали, стеклопластика и керамики, способный противостоять сверлящей энергии кумулятивного заряда. При равном объеме, композитная броня легче обычной.
Менее экзотичной, но тоже эффективной защитой является разнесенная броня, в которой используются стальные плиты, расположенные под разными углами чтобы рассеять и поглотить энергию снаряда.
Наконец, существует активная броня, созданная в Израиле и состоящая из специальных блоков, закрепленных на наружной поверхности танка и содержащих взрывчатые вещества. Когда в такой блок ударяет снаряд, то его взрывчатка взрывается, значительно уменьшая энергию снаряда перед тем, как он врежется в основную броню.
Меркава обладает своей долей современных типов брони, но Таль изначально стремился обеспечить защиту экипажа не столько благодаря экзотичной броне, сколько при помощи изобретательного использования любого элемента танка в качестве буфера.
Изящная форма башни Меркавы на вид, сама по себе является триумфом изобретательности. Несмотря на огромный вес танка и большую горизонтальную поверхность (83 квадратных фута), башню непросто разглядеть в лоб. Она представляет собой цель для вражеского наводчика меньше квадратного ярда брони, на треть меньше, чем у Абрамса и даже меньше, чем у Т-72. Стрельба по башне Меркавы в лоб, это всё равно как попытка попасть в заостренный конец конуса мороженого. Даже если снаряд попадет, он может легко срикошетить из-за острого угла с броней.
Испытания показали, что дизельное топливо достаточно трудно воспламенить. Потому в Меркаве отказались от обычных топливных баков в пользу резервуаров между слоями брони корпуса, где дизтопливо может ослабить раскаленные газовые струи кумулятивного заряда.
Ещё один пример буфера – это обычные ленты пулеметных патронов, предназначенные для трех пулеметов Меркавы, развернутые и зафиксированные на корпусе танка. Подобно дизтопливу, патроны не взрываются от удара.
В отличие от пулеметных патронов, орудийные снаряды представляют собой смертельную угрозу экипажу. Свидетельством тому стало множество сирийских танков с башнями, сорванными и отброшенными в сторону во время Ливанской кампании 1982 г. Опасность взрыва снарядов в месте своего складирования была хорошо известна, по крайней мере, танкистам, если не конструкторам. Но даже на таких сравнительно новых танках как советские Т-62, большое количество которых стоит на вооружении арабских армий, боекомплект по-прежнему складирован в башне, прямо позади наводчика орудия. Так как снаряды, складированные в танке высоко обычно взрываются первыми, в Меркаве снарядные ящики размещены внизу. Для снарядов были созданы легкие, но жаропрочные сонтейнеры, каждый вмещающий по два снаряда. Даже при ревущем пламени внутри танка, эти контейнеры предохраняют снаряды от взрыва в течение 40 минут.
Командир танка часто ведет наблюдение, высунувшись из своего люка над башней. Это было очень опасно в бою и многие из них становились жертвой вражеского огня. Таль хотел сделать Меркаву добрее к своему командиру. Но он был разочарован всеми известными ему конструкциями командирских люков. «Я хотел видеть их там, наверху», говорил Таль, «но я хочу чтобы они были хорошо защищены». Невозможно было обеспечить командиру танка абсолютно надежную защиту, но сдвинув командирскую башенку назад, изменив её конфигурацию и сконструировав крышку люка таким образом, чтобы она могла приподниматься и прикрывать танкиста, конструкторы сделали командира трудной целью для противника.
Однажды Таль услышал как молодой парнишка наводчик упомянул о недостатке в системе управления огнем, производимой компанией Элбит, находящейся среди мировых лидеров в этой области. Таль обсудил эту проблему со своими инженерами тоже, но на встречу с ведущими специалистами компании он взял только парнишку-наводчика, который и высказал разработчикам аппаратуры свои претензии к работе прибора.
В другой раз Таль услышал как один из танкистов, который воевал в Ливане в 1982 г пожаловался на то, что его сиденье было неудобным. Таль опросил ещё несколько танкистов и когда все они подтвердили, что сиденье было неудобным, он собрал дюжину конструкторов в своем кабинете и вопрос обсуждался в течение двух часов, в результате чего конструкция сиденья была полностью изменена.
Таль считает, что для экипажей, живущих в своих танках неделями, должно быть создано столько удобства, насколько это возможно. «Если они будут чувствовать себя лучше, они будут воевать лучше», говорит он.
Меркава не вышла из Ливанской войны без потерь. АОИ не сообщила точных цифр, но признала, что некоторое количество Меркав были выведены из строя, по крайней мере временно. Некоторые стали жертвой сирийских засад, других подбили наземными ПТУРСами, а третьих поразили ПТУРы с вертолетов Газель, французского производства. Но в танковых схватках Меркава продемонстрировала своё превосходство.
Таль был доволен тем, как показала себя Меркава в боях с сирийцами в Ливане, в 1982 г. Но гораздо менее драматичная роль Меркавы как спасательницы, радовала его не меньше, чем её роль хищницы. Согласно Талю, по меньшей мере в семи случаях, носилки с ранеными были загружены в Меркавы через задние двери в условиях столь яростного боя, что другими способами эвакуировать раненных бойцов было бы невозможно. Об использовании люков других танков для этой цели, в такой ситуации говорить не приходилось.
Меркавы в тех боях были обстреляны всеми противотанковыми средствами, имевшимися у противника. Среди экипажей были жертвы, включая погибших, но стоит заметить, поразительный факт заключался в том, что не было ни одного обожженного танкиста, что так типично для других танков и когда немало ожогов имело место среди членов экипажей танков М-60 и Центурионов.
Экипажи Меркав в Ливане хорошо сознавали защитные свойства своих танков. Многие инженеры, занятые в проекте Меркава, были посланы на передовую для сбора данных из первых рук о том, как показал себя танк в деле. Среди них был и замначальника сборочного цеха, проверявший состояние башен и корпусов. Неподалеку от озера Карун, в юговосточном Ливане, он набрёл на Меркаву, в которую часом раньше произошло два прямых попадания в лоб из 115-мм пушки сирийского Т-62. Эти попадания разбили двигатель, но не смогли проникнуть внутрь корпуса. Члены экипажа погибли бы, будь они в любом другом танке. Вместо этого, они спокойно сидели возле танка в ожидании ремонтной бригады. Заводчанин так торопился оценить повреждения, что он забыл представиться экипажу. Солдаты преградили ему дорогу. «Я с завода», пояснил инженер. «Мы изготовили этот танк», добавил он. Неожиданно, чумазый, небритый танкист обнял и поцеловал заводчанина. «Не меня целуй», ответил тот. «Целуй свой танк»!