История Т-4 «100»

Теперь о том, как развивались события непосредственно в ОКБ Сухого. Сперва немного «истории», просто для того, чтобы ответить на вопрос – почему в 1960 году П.О. Сухой «вдруг» начал заниматься этой темой? На мой взгляд, отнюдь не от хорошей жизни…
К началу 1960-х ситуация в авиапроме СССР была далека от радужной, это была пора самого разгара хрущевских «гонений» на авиацию. Естественно, что они самым непосредственным образом коснулись и ОКБ Сухого: постановлением правительства от 5 февраля 1960 года были официально закрыты работы по теме Т-37, что существенно осложнило ситуацию с загрузкой КБ на ближайшую и более дальнюю перспективу. Из официально заданных для разработки тем у Сухого осталось всего ничего: С-22 (Су-7Б) и Т-3-51 (Су-9), которые оба уже благополучно вышли на этап госиспытаний, а на ближайшую перспективу – еще Т-3-8М (Су-11) и возможные модификации Су-7Б. И все! Т.е. необходимо было весьма серьезно задуматься о будущем…
Известно, что работы по теме тяжелого носителя начались в ОКБ Сухого в ноябре 1960-го, об этом в своей речи на НТС ГКАТ упомянул И.Е. Баславский. Можно сопоставить этот факт с другим: приказом по заводу от 28 октября 1960 года в ОКБ-51 было образовано специальное расчетно-теоретическое подразделение, состоящее аж из 3-х отделов. Его возглавил … вышеупомянутый И.Е. Баславский, кстати сказать, давний, еще с довоенных лет, соратник П.О. Сухого, вернувшийся к нему годом ранее из ОКБ-23. В это подразделение вошли: отдел аэродинамики, отдел автоматического управления и отдел систем ракетного вооружения. Кстати, два последних особенно сильно "пострадали" в результате сокращения тематики ОКБ, т.к. до сих пор были заняты преимущественно работами как раз по теме Т-37. С другой стороны, известно, что в дальнейшем эти подразделения были самым серьезным образом заняты именно по теме Т-4. Это совпадение может быть и случайным, однако мне кажется логичным предположить, что П.О. Сухой вполне мог по собственной инициативе инициировать в ноябре 1960-го начало работ по тяжелому носителю – к примеру, узнав по «сарафанному радио» о закрытии ОКБ-23.
Еще один интересный факт – Приказом по ГКАТ № 66/к от 9 мая 1961 года на должность зам. Генерального конструктора ОКБ-51 был назначен Наум Семенович Черняков, перешедший к П.О. Сухому от В.Н. Челомея. Как известно, в течение последующих 14 лет, с 1961 по 1974 год он занимал должность главного конструктора «сотки»…
Но это все, скажем так, «информация к размышлению». Если же опираться только на документы, то факты таковы: в годовых отчетах ОКБ-51 за 1961 год упоминаний о Т-4 практически нет,... за исключением одной маленькой строчки в разделе «Финансовая деятельность». В той строчке значилось, что при плане 0, за прошедший год по теме Т-4 было израсходовано 62 тыс. рублей. И еще одного: в разделе «Основные задачи завода на 1962 год» под пунктом № 1 было написано: «Разработка эскизного проекта и экспериментальные работы по созданию сверхзвукового ракетоносителя (Т-4)».
И эта установка довольно быстро начала претворяться в жизнь: приказом по заводу от 20 января 1962 года в ОКБ-51 была сформирована т.н. «оперативная группа» в составе 7 человек (руководитель – И.А. Вакс), предназначенная «для организации опытно-экспериментальных работ по освоению технологических процессов обработки титановых сплавов». Таким образом, можно констатировать, что уже с января 1962 года в ОКБ проводились не только проектные, но и "опытно-экспериментальные" работы по новой теме. …

В январе 1962-го работы ОКБ Сухого по тематике тяжелого носителя вышли на новый уровень: в соответствии с указанием министра был подготовлен и отослан в ГКАТ проект постановления правительства о развертывании полномасштабных работ по этой теме. В этом документе впервые официально «засветилось» обозначение, присвоенное самолету – Т-4. 27 января 1962 года П.В. Дементьев подписал письмо, адресованное зампреду Совета Министров Д.Ф. Устинову, курировавшему в СССР «оборонку», к письму был приложен и вышеуказанный проект ПСМ. (РГАЭ, фонд 29, оп. 1, дело 2240, стр. 34-40)

Что интересного было в этом проекте?
Предлагалось, что самолет будет создан в трех вариантах: Т-4А – разведчик, Т-4Б – постановщик помех и Т-4 – носитель системы К-30, в состав которой должны были входить КР Х-30 и Х-31. Для самолета в целом задавался следующий уровень ЛТХ:
практическая дальность - 6000 км,
максимальная дальность (с ПТБ) – 7000 км,
дальность на малой высоте – 3000 км;
крейсерская скорость – 3000-3200 км/час,
высота полета – 20-24 км,
взлетный вес – 100-110 тонн.
Для самолета-носителя отдельно оговаривались радиусы действия:
нормальный радиус с Х-30 – 3400-3500 км,
радиус с ПТБ и Х-30 – 3900-4000 км, а с ПТБ и Х-31 – 4500-5000 км.
Дальность полета КР Х-30 задавалась 400-500 км, а Х-31 – 1500-2000 км.
Для максимального сокращения сроков, предусматривалась «этапность» в проведении работ, в частности, в качестве силовой установки на 1-м этапе предлагалось использовать двигатель Р15-Ф-300, а на 2-м этапе – новый двигатель совместной разработки Изотова и Люльки. Уровень характеристик этого нового двигателя оговаривался отдельно:
Тяга на форсаже у земли – 15000 кг, расход топлива – 2,25 кг/кг тяги в час.
Тяга на крейсерском режиме (Н=20 км) – 5000 кг, расход топлива – 1,95 кг/кг тяги в час.
Максимальный диаметр двигателя – 1450 мм, Сухой вес двигателя – 2600-2700 кг.
Также с целью максимального сокращения сроков разработки предлагалось использовать в качестве основного оборудования для Т-4 только то, что уже было задано для системы К-22.
Эскизный проект Т-4 предлагалось представить в 4 кв. 1962 года.
Срок начала заводских испытаний назначался:
- Для Т-4А на 1 этапе, с двигателями Р-15-Ф-300 – 4-й кв. 1964 года,
- Для системы К-30 и самолета с новыми двигателями – 4-й кв. 1965 года.
Отдельно оговаривались сроки поставки новых двигателей:
на ЛЛ – 4 кв. 1963 года, для летных испытаний самолета – в 1 кв. 1965 года;
и сроки начала летных испытаний КР Х-30 и Х-31 – в 1 кв. 1965 года.
Головными разработчиками назначались:
- самолета Т-4 и по системе К-30 в целом – ОКБ-51 (П.О. Сухой),
- двигателя – ОКБ-117 (С.П. Изотов) и ОКБ-165 (А.М. Люлька);
- КР Х-30 – ОКБ-51,
- КР Х-31 и авиационной баллистической ракеты (АБР) ХБ-32 – завод им. Лавочкина (М.М. Пашинин).
Вопрос о выделении серийных заводов для постройки опытной партии самолетов и КР, предназначенных для проведения испытаний, предлагалось решить позднее, предложения на эту тему ГКАТ должен был согласовать с Госпланом и ВСНХ и представить в ЦК во 2-м кв. 1962 года.

PPV> ...был подготовлен и отослан в ГКАТ проект постановления правительства о развертывании полномасштабныхработ по этой теме.
Так с тех пор и повелось: приказ начальника себе о проведении работ ты сам и пишешь, начальник только подпись на нем ставит. Как все знакомо.
Я правильно понял, что Х-31 из этого проекта и реальная Х-31 это разные ракеты?

Глюк.

Глюк.

Глюк.

Глюк.

Глюк.

Удалось частично отследить дальнейший путь этого письма по лабиринтам тогдашней «вертикали власти». Д.Ф. Устинов по прочтении 05.02.1962 начертал на нем следующую резолюцию:
«тт. Малиновскому, Рябикову, Афанасьеву, Калмыкову, Смирнову: прошу рассмотреть проект постановления … и представить в недельный срок заключение по этому проекту в ГКАТ.
т. Дементьеву: Прошу в 10-дневный срок представить согласованный проект ПСМ по созданию самолета Т-4А и системы К-30».

Соответственно, П.В. Дементьев на полученном обратно из секретариата ЦК экземпляре письма написал: «т. Загайнову. К исполнению»…

(Комментарий: Р.Я. Малиновский – тогдашний министр обороны, В.М. Рябиков – 1-й зам.Председателя Госплана, С.А. Афанасьев – Председатель ВСНХ, В.Д. Калмыков – председатель ГКРЭ, Л.В. Смирнов – председатель ГКОТ, И.Г. Загайнов – начальник Технического управления ГКАТ).

Вновь следы этого письма всплыли в переписке Дементьева с Устиновым лишь в апреле 1962-го (РГАЭ, фонд 29, оп. 1, Дело 2241, стр. 1-6). Из приводимого ниже текста можно догадаться, что некоторые трудности возникли при согласовании документа с военными, однако лично для меня интересным было отнюдь не это.

К письму, как и прежде, был приложен проект ПСМ на 5 листах, но единственным, что отличало его от исходной версии 3-месячной давности, была формулировка пункта № 6 – о выделении производственной базы для постройки опытных самолетов Т-4. Предлагаю форумчанам самим сравнить их между собой. Опуская вполне оправданное уточнение формулировок относительно сроков представления предложений, обращаю внимание на то, что есть довольно существенная разница между: «…выделением серийных заводов ДЛЯ ПОСТРОЙКИ опытной партии …» и «…выделением серийных заводов ДЛЯ ОКАЗАНИЯ ПОМОЩИ ОКБ-51 в изготовлении опытной партии …».
Как говорится: Нюанс, однако…

Полл> Я правильно понял, что Х-31 из этого проекта и реальная Х-31 это разные ракеты?

Конечно. "Та" Х-31 просуществовала очень недолго, практически только на бумаге этого проекта ПСМ ...

Уважаемый PPV, не могли бы Вы подробнее осветить позицию ЦАГИ в этом НТСе? Кроме этого, интересен Ваш лично взгляд на то, как себя вел на заседаниях В.В. Струминский? Ведь это был человек довольно несдержанный.

Еще один вопрос - как ознакомиться с этим документом: стенограмма заседания НТС ГКАТ от 13.11.1961 года. РГАЭ (фонд 29, оп. 1, дело № 1819)? Он доступен в РГАЭ? Я никогда не имел дела с архивами )). Вопрос можно назвать практически "шкурным": в следующем году будет отмечаться столетие со дня рождения Струминского и коллеги готовят некий биографический очерк. По-моему, приведенный Вами источник - уникальная возможность взглянуть на человека с той стороны, с которой подчиненным и ученикам он не очень-то и был виден.

Да, и спасибо Вам большое за приведенные документы и оценки.

X-21> Уважаемый PPV, не могли бы Вы подробнее ...

Спасибо за высокую оценку! Ответил на Ваш адрес...

Нам тоже интересно

Кроме вышеупомянутой переписки Дементьева, в архивном фонде за 1962 год нашелся еще только один приказ ГКАТ по теме Т-4 – № 214 от 11 июля 1962 года (РГАЭ, фонд 29, оп. 1, Дело 2222, стр. 102-103), однако, на мой взгляд, это малоинтересный документ, поскольку он носил чисто «технический» характер:

Таким образом, если судить только по таким документам, как приказы и переписка ГКАТ, может сложиться впечатление, что в 1962 году работы по теме Т-4 были не особо напряженными. В связи с этим, я позволил себе обратиться к альтернативным источникам информации. Вот, для примера, «выжимка» из заводского отчета ОКБ-51 по производственно-хозяйственной деятельности за 1962 год, относящаяся к теме Т-4.

Конечно, без дополнительных пояснений, трудно понять отдельные пункты этого отчета. К примеру, лично мне непонятно, какая нужда было одновременно разрабатывать и предэскизный и эскизный проекты. Можно лишь предположить, к примеру, что они были все-таки разнесены по времени, и отражали выполнение нескольких последовательных указаний руководства ГКАТ. Т.е. документ, выпускавшийся первым, после очередного указания из ГКАТ были вынуждены назвать «предэскизным», и тут же приступить к выпуску нового, ставшего теперь настоящим «эскизным»…
Однако в целом, даже простое перечисление всего объема работ, выполненных по теме за год, на мой взгляд, ясно показывает, что ОКБ исключительно серьезно отнеслось к поставленной задаче и приложило максимум усилий к тому, чтобы вовремя выполнить задание...

Еще один эпизод, относящийся к истории работ по Т-4 и этому периоду времени: в документах ГКАТ за 1962-63 годы обнаружилась переписка по поводу авиационных баллистических ракет (АБР). Внезапный всплеск интереса к этой тематике был довольно неожиданным, особенно на фоне того, что в США работы по сходной тематике - ракете «Skybolt» к этому времени наоборот, практически прекратились…
В ноябре 1962-го П.В. Дементьев подписал в адрес ЦК КПСС письмо (фонд 29, оп. 1, дело 2245, стр. 280), из которого можно понять, что интерес к этому вопросу инициировали военные:

Эта переписка имела продолжение: 5 июня 1963 года перед министром отчитались о проделанной работе ЦАГИ и НИИ-2 (фонд 29, оп. 1, дело 2929, стр. 55-56). По указанию Дементьева, 20 июня эти материалы были продублированы в адрес ОКБ-51 и ОКБ-156 (фонд 29, оп. 1., дело 2929, стр. 57-59).

Ответное письмо П.О. Сухого (фонд 29, оп. 1, Дело 2929, стр. 70-71), в котором он изложил предварительные результаты проработок ОКБ по АБР Х-34, датировано 2 июля 1963 года. К сожалению, НЯЗ, дальше этих бумаг дело так и не сдвинулось…

Все это время, вплоть до 1963 года, параллельно с проектированием Т-4 в ОКБ Сухого, у Туполева продолжались работы по Ту-135, об этом можно прочитать у В. Ригманта в статье «Долгая дорога к Ту-160», часть 3 (журнал «Авиация и Космонавтика, № 7 за 2005), см., например, здесь: Долгая дорога к Ту-160 - 0018.htm
Рубежным, на мой взгляд, стал 1963 год. Рубежным в том смысле, что именно в 1963 году руководством страны решался вопрос о выборе между Ту-135 и Т-4. Выбирали, скорее всего, не между Туполевым и Сухим, а исходя из назначения и по размерности самолета, но по факту, «пренебрегли» Туполевым. К сожалению, никаких открытых документов на эту тему в архивных делах ГКАТ лично мне найти пока что не удалось. Для понимания хода процесса интересен следующий документ:

После этого прошло всего 2 месяца, и было подписано постановление правительства № 798-271 от 16.07.1963, а вслед за ним и дублирующий его Приказ ГКАТ № 276 от 26.07.1963 "О создании сверхзвукового пассажирского самолета Ту-144". С этого момента тематика Ту-135 у Туполева потихоньку уступила свое место Ту-144...
Однако лично для меня интересно другое – как в вышеуказанном Решении Дементьева понимать задание Сухому на разработку эскизного проекта? Ведь прочитав отчет ОКБ-51 за 1962 год, мы знаем, что там к этому времени уже был выпущен т.н. «предэскизный проект» и полным ходом шла разработка нового эскизного проекта...
По видимому, Павел Осипович также не смог понять смысл этого задания, но на всякий случай решил отчитаться перед начальством об уже выполненной работе:

Теперь небольшое нелирическое отступление: попробуем все-таки разобраться, сколько в реальности было эскизных проектов по Т-4, и почему в 1962-64 г.г. они выпускались так часто? Вспомним: проект, названный в отчете ОКБ за 1962 год «предэскизным», был готов уже к середине года, наверное, этот срок был заранее установлен руководством ГКАТ. Действительно, еще 21.12.1961 г. на заседании НТС ГКАТ Дементьев сказал дословно: «Дать задание П.О. Сухому, пусть … в течение 1962 года проработает эскизный проект и даст его на защиту…», а в январском 1962 г. проекте ПСМ фигурировала более конкретная дата – 2-й кв.1962 года, и мы видим, что П.О. Сухой строго выдержал этот срок. Другое дело, что на этом этапе «забуксовал» сам процесс согласования проекта ПСМ, и «свежеиспеченный» эскизный оказался «не у дел», в то время как процесс проектирования в ОКБ шел своим ходом. В результате, на основании выполненных проработок ближе к концу 1962-го возникла необходимость подготовить для руководства уточненный вариант проекта, поэтому предыдущий документ назвали «предэскизным», и, скорее всего, вообще не никуда отсылали.
О.С. Самойлович в своих воспоминаниях указывает такие сроки разработки: «… в конце 1962 г. в КБ Сухого для разработки эскизного проекта было создано специальное подразделение в составе 60–70 человек, в которое вошли наиболее квалифицированные конструкторы практически всех отделов КБ. Этому подразделению было выделено специальное помещение в новом здании, предназначенном для отдела проектирования аэродинамически подобных моделей и их производства. Н. Чернякова П.О. Сухой назначил руководителем этого подразделения, а меня – его заместителем. Эскизный проект мы разработали и предъявили заказчику в конце 1963 г. …» Про защиту эскизного проекта мы поговорим чуть ниже, а вот в остальном, данные Олега Сергеевича относительно сроков хорошо согласуются со сведениями из заводского архива:
Приказ по заводу № 539 от 30.12.1962 г.
«Для разработки эскизного проекта комплекса «100» в установленные сроки, приказываю:
1. Создать комплексную бригаду по разработке ЭП, подчинив ее непосредственно главному конструктору т. Чернякову Н.С.
2. Временно перевести в комплексную бригаду с 02.01.1963 до окончания работ следующих работников: …»
А вот еще один документ: Приказ по заводу № 200 от 28.04.1963 г.
«Во исполнение приказа Председателя ГКАТ коллективом ОКБ и завода в установленные сроки закончена разработка эскизного проекта изд. «100».
За период эскизного проектирования сотрудниками комплексной бригады проделан большой объем проектно-конструкторских и экспериментально-исследовательских работ. Приказываю:
1. Объявить благодарность…
2. Объявить благодарность с занесением в личное дело…»
Теперь сопоставим датировку двух документов: приказа по заводу от 28.04.1963 г. об окончании работ по ЭП, и письма П.О. Сухого, адресованного Дементьеву от 20.05.1963 г. Легко прийти к неутешительному выводу: новый уже второй по счету эскизный проект по Т-4 постигла печальная участь его предшественника. После «Решения» Дементьева, датированного 17.05.1963, Павлу Осиповичу не оставалось ничего иного, кроме как снова, по уже отработанной схеме, назвать только что выпущенный проект «предэскизным», и тут же приступить к разработке очередного, уже третьего по счету эскизного. С той лишь разницей, что этот второй «предэскизный», в отличие от первого, все-таки был отослан для рассмотрения в МАП, а не остался лежать в архиве ОКБ. …

Лично у меня возникает вопрос – а была ли в тот момент реальная необходимость продолжать таким образом процесс проектирования? Ведь для Дементьева в той ситуации не стоило никакого труда дать указание на рассмотрение этого уже готового проекта комиссией ГКАТ, и тем самым ускорить процесс принятия решения по Т-4 на правительственном уровне. На мой взгляд, суть проблемы заключалась в том, что к 1963 году просто поменялась «политическая» ситуация вокруг Т-4. Стало ясно, что «чаша весов» при выборе между Т-4 и Ту-135 склоняется в пользу Сухого, и Петр Васильевич Дементьев, который, скорее всего, делал основную ставку на Туполева, вынужден был заняться решением этой «чисто политической» проблемы. С большой степенью уверенности можно предположить, что именно тогда, в 1963 году, и состоялись те самые «переговоры» между Туполевым/Дементьевым и Сухим, о которых упоминает в своих воспоминаниях О.С. Самойлович…
А после неудачи этих «переговоров» в силу вступил уже совершенно другой фактор – желание министра как можно дольше затянуть весь процесс работ у Сухого по этой теме. Для его реализации у Дементьева был достаточный административный ресурс, и всегда можно было найти самые серьезные оправдания. К примеру, в том же 1963 году, можно было сослаться на вполне объективные причины: отсутствие по Т-4 официального правительственного решения, слабую проработку материалов по проекту, и т.п. И все это было бы святой правдой, вот только мы то знаем, что во всех других случаях, когда развертывались работы по какой-либо новой теме, эти и подобные им проблемы никогда не являлись для руководства МАП/ГКАТ оправданием для возможной задержки работ. Но, по видимому, не в этом конкретном случае…