Пилоты Российского Императорского Флота

морская авиация
 
1 2 3 4
+
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Невзирая на увлечение полетами и обучение в двух летных школах Нагурский успешно защитил диплом морского инженера и был направлен для прохождения службы в Главное Гидрографическое Управление.
К 1914 году сразу три русские арктические экспедиции В. А. Русанова, Г. Л. Брусилова и Г. Я. Седова, отправившихся в полярные широты в 1912 году, считались пропавшими без вести. Русанов на боте "Геркулесе" должен был изучать угольные залежи на Шпицбергене, а затем мимо Новой Земли уйти на изучение Северного Морского Пути. Седов на шхуне "Святой мученик Фока" направлялся на покорение Северного Полюса. Брусилов на шхуне "Святая Анна" собирался пройти Северным морским путём. О всех экспедициях с осени 1913 года ничего не было известно.
По инициативе Русского Географического общества и под напором общественного мнения 18 января 1914 года Совет министров дал указание морскому министерству организовать их поиски. Было решено что будет организовано две поисково спасательные экспедиции, одна в район Новой Земли и Земли Франца-Иосифа, а другая - в Карское море и восточнее, до Чукотки. Выполнение поисковых работ было возложено на Главное гидрографическое управление, начальник которого, генерал-лейтенант М. Е. Жданко предполагал использовать в поисках авиацию. Для более конкретного изучения таковой возможности Жданко вызвал того из своих подчиненных, который имел отношение к авиации - поручика Нагурского и поставил перед ним задачу проработать практические вопросы организации полетов в Арктике.
Нагурский был конечно достаточно опытным пилотом, но условия полетов в Арктике он не знал вовсе. Для того чтобы получить сведения об особенностях работы в Арктике молодой пилот вступил в переписку с Амундсеном, который охотно откликнулся.
«...С Вашими полетами связываются большие надежды. Если они осуществятся, Север будет наш; льды не будут препятствием для человека, вооруженного техникой. Жажду познакомиться с Вами и надеюсь встретиться. Нам надо поговорить о многом. Это мое письмо не последнее. В следующем пополню сведения, изложенные в этом. Желаю успеха в Вашем начинании,...» – писал Амундсен Нагурскому.
Первоначально Нагурский рассматривал возможность использования летающей лодки Григоровича «М-1\2», однако затем остановил выбор на поплавковой модификации биплана «Farman MF.11».
Maurice Farman MF.11 Hydro
Прикреплённые файлы:
Farman MF.11.jpg (скачать) [1045x442, 106 кБ]
 
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
21 мая 1914 года Нагурский выехал во Францию на завод Фармана для наблюдения за постройкой и приемки заказанного самолета. Кроме того, он посетил завод Рено, где был изготовлен авиадвигатель воздушного охлаждения мощностью 70 л.с. для строящегося борта. «Farman MF.11» изготавливающийся под наблюдением Нагурского был доработан для арктических условий (по мере скромных знаний Нагурского и возможностей заводов). Карбюратор двигателч Рено в имел подогрев от отработанных газов, смазка двигателя двойная — барботажем (разбрызгиванием шатунами) и помпой, масло наливается непосредственно в картер. Конструкция поплавков усилена для взлета и посадки не только с воды, но и со льда и снега. Гондола кабины была выкрашена в яркий красный цвет для облегчения поисков самолета. Грузоподъемность аппарата 300 кг, скорость около 100 верст в час. Запаса топлива на борту должно было хватить на пять или шесть часов полета. Нагурский провел много времени в цехах заводов, наблюдая за этапами сборки и получил много ценных советов от рабочих и инженеров о работе моторов в различных условиях эксплуатации, по ремонту авиационного оборудования и особенностям конструкции планера. Здесь же Нагурский безуспещно пытался нанять французского авиатехника для обслуживания самолета в ходе экспедиции, но никто не согласился.
9 июня 1914 года, во время пребывания Нагурского в Париже он был переведен из Главного гидрографического управление в Морское министерство с зачислением поручиком по Адмиралтейству, во 2-й флотский экипаж.
Кроме сопровождения постройки своего самолета «Farman МF.11» (часто именуется «Морис Фарман») Нагурский следил и за постройкой второго заказанного для поисково спасательных экспедиций самолета — поплавкового варианта несколько иной модели той же фирмы - «Farman F.15\16» (именуется в документах как «Генри Фарман»), выбранной для полетов летчиком П. В. Евсюковым. Позднее вместо Евсюкова в экспедицию назначили летчика Дмитрия Николаевича Александрова. К сожалению авиация в поисках следов экспедиции Г.Л. Брусилова у мыса Челюскина так и не поучаствовала. Самолет «Генри-Фарман» был разбит при посадке (отвалился хвост) в первом же полете в бухте Провидения, а если точнее в бухте Эммы 22 июля 1914 года. По некоторым данным все же не в первом же, а во втором полете. В дальнейшем его пробовали использовать в качестве аэросаней.
14 июня, после 18 испытательных полетов, часть из которых выполнил Нагурский, самолеты был разобраны и упакованы в ящики. «Морис Фарман» Нагурского погружен на пароход, направляющийся в Христианию, так тогда именовалась Норвегия, а «Генри Фарман» отправился во Владивосток. 22 июня Нагурский уже был в Кристиании, а ящики с самолетом бережно погружены на барк «Эклипс».
Руководитель западной экспедиции капитан 1-го ранга Исхак Ислямов скептически отнесся к идее воздушного поиска, однако Нагурский получил поддержку Амундсена и Отто Свердрупа. 30 июня «Эклипс», провожаемый Нансеном, русским послом, мэром и публикой, под командованием Свердрупа покинул Осло.
1 августа «Эклипс» прибыл в Александровск-на-Мурмане (ныне Полярный). Здесь к Нагурскому присоединился опытный авиатехник морской авиации Евгений Кузнецов, матрос 1 статьи, прибывший из Севастополя. Дальнейший путь самолета и экипажа проходил на пароходе «Печора» под командованием капитана 2-го ранга П. А. Синицына. По заданию Ислямова, Нагурскому предстояло обследовать с воздуха район побережья Новой Земли от Крестовой губы до полуострова Панкратьева.
Поручик Нагурский (второй слева) на борту парохода «Печора». Третий слева - капитан судна капитан 2 ранга в отставке П.А.Синицын.
Прикреплённые файлы:
На Печоре.jpg (скачать) [1600x1047, 177 кБ]
 
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Всего в экспедиции участвовали четыре судна - барк «Эклипс», пароход «Печора», паровые шхуны «Герта» и «Андромеда». «Эклипс» и «Герта» были приобретены правительством для нужд экспедиции, а «Андромеда» и «Печора» арендованы.
«Эклипс» под командованием Свердрупа должен был пройти на восток Северо-Восточным проходом, а остальные суда — осмотреть район Новой Земли и Земли Франца-Иосифа.
Шхуна «Герта» под командованием Ислямова на своём пути к острову Нортбрук разминулась с возвращавшимся в то же время в Архангельск «Святым Фокой» с выжившими членами экспедиций, но записка Альбанова (из экспедиции Брусилова)), оставленная им на базе Джексона на мысе Флора, была обнаружена Ислямовым и судьба экспедиций Седова и Брусилова стала известной, спасательная экспедиция потеряла актуальность.
Тем временем «Печора», с гидросамолетом и его экипажем на борту вышла в море 13 августа и, пользуясь свободным от льда морем, уже 16 августа достигла Крестовой губы у стойбища Ольшинского (74° 18’ сш, 55° 19’ вд). Там на якорной стоянке их уже ожидала «Андромеда» под командованием Г. И. Поспелова. «Андромеда» была остановлена льдами и не смогла пройти севернее вдоль побережья к островам Панкратьева, где первоначально планировалось организовать базовый лагерь. От плана Нагурского разместить базу на острове Панкратьева пришлось отказаться. Решили что базовый лагерь будет организован около стойбища Ольгинского. Кстати к тому времени туда дважды в год приходил пароход с материка.
Нагурскому и Кузнецову предстояло сгрузить на беоег 8 ящиков с разобранным самолетом. Судовые шлюпки не были приспособлены к транспортировке грузов по размерам, в два-три раза их превышающих, но, соединив попарно шлюпки и сделав из них подобие катамарана, понтона-плота, поочередно за два дня перевезли самолет на сушу, выгрузив ящики на заваленный камнями высокий берег вблизи у становища Ольгинского. Работа была трудной. Температура днем + 1°Р (Реомюра), ночью —2, —3°Р, при постоянных ветрах и высокой влажности. После ночи гидроаэроплан был покрыт льдом. Сборка самолета шла с перерывами и заняла два дня. Нашли относительно ровную, без камней площадку для взлета самолета, соорудили козлы для сборки крыльев и хвоста гидроплана. На деревянных брусьях козел сделали соответствующие вырезы для установки деталей. Но с суши гидросамолет не мог подняться в воздух, и тогда Нагурский с Кузнецовым соорудили из бревен скат и осторожно спустили гидроплан на воду. К моменту спуска «Фармана» на воду, на берегу стараниями экипажа «Печоры» была сооружена первая в Заполярье авиабаза. Из крупных ящиков сделали подобие избушки, сверху покрыв ее брезентом. Из меньших ящиков сделали буфет, стол, табуретки, рядом,в укрытии поставили бочки с топливом и маслом. Спали в спальных мешках на резиновых надувных матрасах.
Стапель для сборки Farman МF.11 на берегу бухты Крестовой.
Прикреплённые файлы:
Стапель.png (скачать) [690x444, 668 кБ]
 
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Запустив и отрегулировав мотор Нагурский сделал несколько пробежек по воде и в 4 часа 30 минут утра пошел на взлет. Первый полет в Арктике свершился 21 августа 1914 года. Продолжался он не долго, сделав несколько кругов над бухтой и проверив управляемость самолета Нагурский приземлился и подрулил к берегу. Подрегулировав мотор и взяв на борт механика Кузнецова Нагурский снова взлетел и сделав еще пару кругов, проверяя поведение самолета под большей нагрузкой. Удовлетворившись результатом Нагурский посадил «Фарман» и подрулил к обустроенному гидроспуску.
Не теряя времени, Нагурский и Кузнецов погрузили на борт продовольствие на 10 дней, винтовку, лыжи, спальные мешки, сигнальне ракеты (с парашютами) и в 16 часов 30 минут «Farman МF.11» вновь взлетел, направляясь в первый дальний полет. Позже Нагурский вспоминал:
«Тяжело груженный самолет с трудом поднялся надо льдами, но затем стал быстро набирать высоту; перед нами открывались все более красивые виды. Направо находился остров с грядами островерхих хребтов и спускавшимися по ним ледниками, налево — белый океан, на котором кое-где виднелись темные пятна открытой воды. Ледяными верхушками сверкали живописные, фантастических форм айсберги. Они были расположены то ровными рядами, то беспорядочно разбросаны; по форме одни напоминали стройные обелиски или призмы, другие — странного вида коряги. Все они искрились, как бы обсыпанные миллионами бриллиантов, в лучах незаходящего солнца. Сознание, что я первый человек, поднявшийся на самолете в этом суровом краю вечной зимы, наполняло радостью и беспокойством, мешало сосредоточиться.»
Термометр, прикрепленный к стойке, показывает минус пять градусов, видимость отличная. В полете Нагурский ориентировался по береговой линии Новой Земли и показаниям компаса. От мыса Борисова начались редкий лед и торосы, потом с севера надвинулся густой туман и облака. Ориентировка затруднилась — пришлось лететь по компасу. И здесь предусмотрительность Нагурского, захватившего шлюпочный гидрографический компас отечественного изготовления, оказалась нелишней — бортовой французский компас отказал. Пришлось лететь почти целый час вне видимости земли. Разглядеть земные ориентиры удалось только в районе Горбовых островов. Во всех проливах стоял старый, нетронутый лед. Нагурский пролетел к мысу Литке, обогнул его и направил свою машину обратно. Самолет берет курс на остров Панкратьева, где было назначено рандеву с судном снабжения «Андромеда», но погода испортилась, туман закрыл остров и Нугурский ложится на обратный курс, минует Горбовы острова, но места для посадки не видит и летит дальше на юг. Сесть удалось в 8 часов 50 минут вечера у входа в губу Машигина на мысу Борисова, где нашлась полоска чистой воды. Посадка прошла успешно и самолет начал подруливать к берегу. Неожиданно сильный толчок — и машину резко кидает влево.
«— Кузнецов! — кричит Нагурский.
Но механик уже выскочил из кабины. Оба смотрят на левый поплавок. Механик ощупывает рукой скрытое водой днище.
— Пробоина, ваше бродие…
— Большая?!
— Вроде не очень.»
К счастью, место было неглубокое. Кузнецов уже в воде, она ему едва выше колен. Следом вылезает Нагурский. Осторожно ощупывая дно, они подтягивают аэроплан к берегу и крепят канатами за острый выступ скалы. Полет занял четыре часа двадцать минут, пройдено почти четыреста пятьдесят километров. Выбравшись на берег Нагурский и Кузнецов развели костер. Кузнецов повесил чайник, набитый снегом, открыл консервы. Молча перекусили и заснули тут же, у костра. Проснувшись, они с трудом вытащили самолет на большой камень и начали чинить поплавок. Резиновую заплату закрепили куском белой жести от консервной банки.
Время шло, но “Андромеды” все еще не было. На выступе прибрежной скалы появился белый медведь и с интересом рассматривал невиданных пришельцев. Нагурский схватил лежавшую рядом винтовку, благоразумно прихваченную из самолета, стал на колено, прицелился… Раненый зверь рванулся вперед. Еще выстрелы, и медведь упал в море.
Нагурский на палубе «Андромеды» у шкуры убитого им белого медведя.
Прикреплённые файлы:
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Точка рандеву была не в том месте где пришлось садиться и Нагурский с Кузнецовым время от времени запускали ракеты, чтобы моряки смогли их обнаружить. Ракеты с проходяшей «Андромеды» заметили, и она подошла к месту посадки.
Нагурский и Кузнецов наконец смогли переодеться и поесть в тепле. Самолет заправили топливом и маслом.
22 августа в 4 часа 30 минут утра Нагурский с Кузнецовым снова поднялись в воздух во второй дальний полет. Им предстояло обследовать положение льдов у Горбовых острововв и сесть у Заячьего острова, на котором находилась промысловая избушка, где и ожидать прихода «Андромеды».
Полет проходил на высоте 1000 метров, погода была ясная. Выяснилось, что Архангельская губа, проливы между островами Берха, Лучухиным и Заячьим забиты льдом. Эта первая в мире ледовая разведка была сделана в интересах капитана судна «Андромеда», который должен был заложить склад продовольствия на Большом Заячьем острове для пропавших без вести экспедиций. В 6 часов 15 минут Нагурский благополучно сел в Архангельской губе у острова Заячий, где стал поджидать "Андромеду".
Нагурский и Кузнецов пришвартовали самолет. Перед посадкой Нагурский облетел остров и посадку произвел как можно ближе к обнаруженной на острове избушке. Ожидая «Андромеду» авиаторы решили осмотреть промысловое зимовье в котором могли побывать пропавшие экспедиции.
«Мы вошли внутрь. Через маленькое оконце, врезанное в южную стену, скупо проникал свет. Нары, сбитые из досок, утопали во мраке. Только стол, стоявший посреди избы, был отчётливо виден. Луч солнца лег на него жёлто-розовым пятном и преломился на металлическом предмете, лежавшем посреди стола. Минуту мы простояли молча, с волнением разглядывая простую утварь этого дома, хозяев которого, быть может, уже нет в живых. Я подошёл к столу и взял в руки металлическую трубу, сделанную из консервных банок. Когда я стал открывать её, руки мои дрожали от волнения. Из трубы я вынул свёрнутые в рулон бумаги.
Седов! Это были документы экспедиции лейтенанта Седова.
Волнуясь, я стал просматривать листы, читая только заголовки. В этот момент у меня не было возможности подробно знакомиться с содержанием этих ценных документов. Но я понял, что был первым человеком, напавшим на след затерявшейся экспедиции и в то же время совершенно беспомощным, чтобы проследить дальнейший её путь. Судя по оставленным записям, Седов мог находиться от нас на расстоянии 14-15 часов полета, а мой «Фарман» способен продержаться в воздухе немногим более пяти часов. Находка произвела на меня такое сильное впечатление, что я забыл обо всём, даже о своём «Фармане», о полётах, о Женьке. В тот момент для меня, кроме Седова, не существовало никого.
Кузнецов стоял за моей спиной и что-то говорил, но я его не слышал. Очнулся лишь, когда он стал тормошить меня.
- Что же вы прочли?
Этот вопрос привёл меня в чувство. Действительно, я же ещё не знаю всего, что там написано.
- Подходи ближе. Прочитаем вместе
Седов писал рапорт в Морское министерство. Он уведомлял, что плотный лёд помешал его экспедиции попасть на Землю Франца-Иосифа в первый год. Он оставил судно в пятнадцати километрах от этого места, а сам с частью экипажа пошел на остров Панкратьева, расположенный близ Новой Земли. Здесь решено было зазимовать, а следующей весной на корабле двинуться в дальнейший путь».
Нагурский и Кузнецов хотели остаться в избушке, тем более что у Кузнецова поднялась температура — купание в ледяной воде при посадке у мыса Борисова дало о себе знать, но надвигающаяся буря беспокоила Нагурского и они вернулись к самолету. «Андромеду» ждать пришлось 18 часов. В ожидании авиаторы соорудили из обломков льда нечто вроде эскимосского иглу. Как и в случае с посадкой у мыса Борисова Нагурский каждый час запускала ракеты для обозначения своего места. Самолет примерз поплавками к льдине, вдобавок его занесло снегом. Отсутствие соответствующей экипировки усложняло ситуацию.
Фарман Нагурского на Новой Земле. Картина художника Степа́на Григо́рьевича Писа́хова, участвовавшего в поисковой экспедиции.
Прикреплённые файлы:
 
 1515
+
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Прибывшая «Андромеда» не смогла подойти к берегу и члены ее экипажа добирались до места посадки по льду на собачьих упряжках, доставляя горючее, масло, продовольствие. 24 августа буря затихла и Нагурский осмотрел самолет. Пришлось заменить лопнувший винт и вновь починить тот же сильно текущий левый поплавок.
25 августа Нагурский снова вылетел с Кузнецовым. Задача была облететь острова Панкратьева и Горбовы и обследовать положение льдов. В 20 минут облетели острова и отметили, что между Горбовыми северный ветер уносит лед к югу. Прошедший накануне шторм поломал весь лед. С севера и запада Заячьи острова совершенно чисты от льда, с юга же Заячьего острова бывший сплошной лед поломан. Закончив рекогносцировку льдов, сел немного севернее прежней стоянки, в губе Архангельской, где гидроаэроплан был более защищен от западных и север-ных ветров и удобнее было получать снабжение с «Андромеды». Это был последний полет Кузнецова, который разболелся не на шутку и был направлен в судовой лазарет на «Андромеду».
В 9 часов вечера того же дня, взяв пассажиром капитана парохода «Андромеда» Поспелова, Нагурский вылетел, имея за-дачу долететь до Русской Гавани, осмотреть весь берег — нет ли кого-нибудь из пропавших экспедиций, а также выяснить положение льдов.
Набрав 500 метров высоты самолет взял курс на мыс Нассау, но в это время, в моторе послышался резкий стук. Нагурский сразу догадался, что случилась поломка, остановил мотор и спланировав посадил «Фарман». С «Андромеды» заметили внезапную посадку и направили шлюпки на помощь. Взяли гидроаэроплан на буксир и привели его к берегу. После разборки мотора оказалось: шатун третьего цилиндра у самой головки сломался, главный вал оказался погнутым. Поломка шатуна произошла по упущению завода. Гайки сломанного шатуна отделились, так как не были зашплинтованы. До 12 сентября полеты пришлось прекратить в связи с необходимостью проведения ремонта. Запчасти были выгружены в бухте Крестовой и за ними пришлось отправлять «Андромеду».
Монтаж на основе фото со шкурой медведя. Нагурский на форе своего Фармана.
Прикреплённые файлы:
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Пока Нагурский при помощи механиков «Андромеды» чинил двигатель, на острове Панкратьева, где раньше перезимовал Седов был заложен склад с провиантом для терпящих бедствие экспедиций. Нагурский так же решает оставить на складе, который обустроили на острове Большой Заячий, припасы для самолетов - горючее и масло.
«— Ведь прилетят сюда когда-нибудь другие люди, — говорит он капитану Поспелову. — А вдруг в беду попадут!»
В запаянной банке, которую помещают в высокий знак, увенчанный крестом и хорошо видимый с моря, записка:
“В губе, находящейся на юго-западном берегу Заячьего острова, при устроенном складе оставляется одна металлическая бочка бензина (10 пудов) и бидон гарголя (4 пуда). Назначение их авиационное. Кто сюда прилетит и окажется без горючего, может воспользоваться этим запасом. Участвуя в экспедиции для поисков старшего лейтенанта Седова, прилетел сюда из Крестовой Губы на гидроплане системы “Фарман”. 11 августа 1914 года.
Военный летчик Нагурский”.
2 сентября пришла «Герта» с Земли Франца-Иосифа, и от начальника экспедиции капитана 1-го ранга Ислямова Нагурский получил следующее приказание: «насколько возможно, облетать на запад и север от Панкратьевых островов, дабы найти «Фоку», который вышел с мыса Флора и намеревался идти на Новую Землю».
12 сентября в 4 часа 20 минут Нагурский наконец продолжил полеты — двигатель был починен и опробован, погода установилась летная. Судя по воспоминаниям Нагурского в этом полете в качестве наблюдателя с ним летел матрос с «Андромеды» по имени Константин, фамилия увы не известна. После взлета при свежем западном ветре 8 метров в секунду самолет взял курс на запад-северо-запад. Полет проходил на высоте до 1200 метров, температура —7°Р. В этом направлении летели 1 час, затем повернули, взяв направление на мыс Литке. Прилетев к Литке и осмотрев прилегающую территорию, направились к месту старта где и сели у борта «Андромеды» в 6 часов вечера.
Этот полет выяснил: на параллели Заячьего острова находится сплошной старый лед и движется он на юг, о чем и сообщил капитану судна «Андромеда» — капитану Поспелову. Капитан Поспелов принял решение, как только будет возможность, идти в Крестовую губу. Авиаторы получили приказ сворачивать полеты в районе островов Панкратьева и Горбовых островов и возвращаться на базу в бухте Крестовой губы.
13 сентября в 13 часов 15 минут дня Нагурский взлетел, имея наблюдателем все того же матроса Константина. Направившись в Крестовую губу. Дул западный ветер 7 метров в секунду, низкие облака сильно затруднили ориентировку и одно время Нагурский сбился с курса, а когда прояснилось сориентировался и понял, что внизу Новая Земля, а на востоке видно Карское море, то есть самолет пересек Северный остров Нагурский повернул на юго запад, после 2 часов полета ветер совсем перешел на южный, сильно уменьшив скорость полета. До Крестовой губы летели 3 часа 15 минут. На рейде Крестовой губы застали стоящий на якоре пароход «Печора».
14 сентября Нагурский совершил 2 полета с пассажирами над Крестовской губой. 15 сентября прибыла «Андромеда» и Нагурский получил приказ капитана вспомогательного грузового парохода "Печора" капитана 2-го ранга в отставке П.А. Синицына разобрать «Фарман» и погрузить его на «Печору» - экспедиция была завершена и кораблям следовало возвращаться на материк. 23 сентября пароход «Печора» прибыл в порт Александровск на Мурмане (с 1931 года село Полярное, а с 1939 года — город Полярный), а 6 октября в Архангельск.
Farman МF.11 Нагурского на берегу бухты Крестовой.
Прикреплённые файлы:
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Судьба экспедиций Седова и Брусилова, поисками которых занимался Нагурсский, стала в основном известна 2 сентября. Еще 18 марта 2014 года умер Седов. «Святой Фока» стал пробиваться сквозь льды назад, к Архангельску. У мыса Флора экипаж судна случайно подобрал штурмана В. И. Альбанова и матроса А. Э. Конрада – единственных, кто остался в живых из 13 человек, покинувших «Святую Анну». Сам Брусилов с остатками команды погиб вместе со своим судном где-то севернее Земли Франца-Иосифа. Очевидно, раздавленная льдами «Святая Анна» затонула вместе с умирающими членами экипажа. Поэтому, когда самолет Нагурского был готов к новым полетам в районе северной оконечности Новой Земли в начале сентября, «Святой Фока» шел уже своим ходом по Карскому морю. Экспедиция Русанова пропала бесследно. Только в 1934 году на островах у западного побережья Таймыра был обнаружен столб с надписью «Геркулес 1913» и несколько предметов, принадлежащих экспедиции Русанова. Как и при каких обстоятельствах погибли члены этой экспедиции, не ясно до сих пор.
Карта — схема полетов Нагурского
Прикреплённые файлы:
карта 0.jpg (скачать) [1167x1475, 511 кБ]
 
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Всего Нагурский совершил 4 длительных разведывательных полёта на высоте до 1200 метров вдоль западного побережья Новой Земли. Во время полётов он достигал 76 параллели. Общая продолжительность полётов составила 10 часов 40 минут, расстояние около 1060 километров. Всего же полетов было более десятка.
Несмотря на то, что никаких следов (кроме послания Седова) пропавших экспедиций авиаторам обнаружить не удалось, Нагурский внес существенные коррективы в существовавшие карты, а также смог предоставлять сопровождающим судам информацию о состоянии льда по маршруту движения — то есть впервые выполнил функции ледовой разведки.
На обратном пути Нагурский подготовил отчёт о полётах для Главного гидрографического управления. Суммируя накопленный опыт, Нагурский подробно изложил свои наблюдения и разработал рекомендации для последующих полётов в Арктике, в частности:
в верхних слоях атмосферы температура ниже, чем у поверхности (аэронавт Андре предполагал обратное и ошибся);
скорость и направление ветра меняется очень часто, на дистанции полета 200 вёрст направление ветра менялось три или четыре раза;
часты туман и облачность;
летом достаточно светло, чтобы летать круглые сутки;
некоторые участки побережья Новой Земли неверно изображены на картах;
поплавки гидросамолетов должны иметь отсеки для непотопляемости;
гидросамолеты должны комплектоваться как можно большим запасом поплавков и пропеллеров, за месяц полетов были сломаны два пропеллера;
самолеты нужно окрашивать в красный цвет, как наиболее заметный на фоне белого;
одежда пилотов должна быть более тёплой, особое внимание нужно уделять тёплой и непромокаемой обуви
… и так далее.
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
14 октября 1914 года Нагурский лично доложил результаты генерал-лейтенанту Жданко. Кроме того, Нагурский изложил Жданко проект полета к Северному полюсу. Главную базу экспедиции Нагурский предполагал организовать на острове Рудольфа — это самый северный остров Земли Франца-Иосифа, в то же время обычно доступный для судов. От главной базы на север, через каждые 200 км, планировалось построить три вспомогательные базы с взлетными полосами, запасами еды и топлива. Жданко был впечатлён идеей, но идущая война создавала более насущные проблемы. По результатам экспедиции Жданко представил Нагурского к награждению орденом «Святого Станислава».
Подробный отчёт Нагурского был издан в роскошном переплете из тиснёной кожи и преподнесён морским министром Григоровичем царю. Через некоторое время отчёт вернулся с царской резолюцией «Прочитал с удовольствием». В 1915-1916 годах в журналах «Воздухоплавание» и «Записки по гидрографии» появились публикации с подробным описанием полётов Нагурского и анализом возможностей применения авиации в полярных исследованиях. Объёмистую брошюру издал и начальник ГГУ М.Е.Жданко - один из убеждённых сторонников развития полярного воздухоплавания.
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Мечты о полетах к полюсу пришлось отложить — шла война. К началу мобилизации на Балтике имелось всего шесть самолетов четыре самолета Сикорского С-10, Farman MF.11, Farman F.16,. а также один поплавковый "Илья Муромец" еще не принятый на довольствие. Сзмолеты базировались на авиационной станции 1-го разряда в Либаве. Строились еще одна такав станция в Кильконде (на острове Эзель) и одна второго разряда - в Ревеле.
Согласно оперативным планам Балтийского флота после 12 июля из Либавы вывели все военные корабли, решили перевести и самолеты на остров Эзель, в недостроенную авиационную станцию 1-го разряда Кильконд. В Ревельском порту 10 августа 1914 года открыли третью станцию (перенесенную в январе 1915 года в устье реки Бригитовки), которая играла роль тыловой и обеспечивала снабжение и пополнение личным составом. Невзирая на пополнение к 10 августа 1914 года в составе авиации Балтийского флота насчитывалось всего лишь четыре машины. К концу сентября заказали четыре С-10, четыре М-1 и М-2, шесть ФБА, поплавковый «Депердюссен», другую авиационную технику. Не хватало и летных кадров.
Неудивительно что опытный пилот, да еще со «своим» самолетом не мог долго оставаться без дела. В октябре 1914 года Нагурскому присвоили звание морского летчика и приказом командующего Балтийским флотом направили вместе с самолетом в воздушный район Службы связи, на станцию Кильконд. В течение 1914 года Нагурский выполнил на своем «Farman MF.11” десяток вылетов на разведку. 6 декабря 1914 года за успешную боевую работу Нагурского наградили орденом св. Анны 3-й степени.
Нагурский в кабине «Farman MF.11”
Прикреплённые файлы:
в Фармане.jpg (скачать) [420x586, 130 кБ]
 
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Немецкие самолеты в это время в воздухе тоже появлялись не часто, зато с конца 1914 года начали совершать активные полеты дирижабли. Русская береговая батарея в районе Либавы 12 января 1915 года сбила немецкий дирижабль «Парсефаль». Самолеты в то время еще не имели вооружения и как то препятствовать вражеским дирижаблям не могли. Чтобы как то выправить ситуацию в декабре 1914 года Начальник Воздушного района Службы связи Балтийского моря капитан второго ранга Борис Петрович Дудоров приказал выдать экипажам самолетов оружие, офицерам — автоматические пистолеты Маузера, нижним чинам — карабины. Бороться этим оружием с дирижаблями было весьма проблематично, требовались пулеметы и состоящие на вооружении лодки М-1 и Фарманы с толкающими винтами вполне это позволяли. Пока же штатно самолеты пулеметами не комплектовалисьи Нагурский в январе 1915 года попробовал установить на своем "фармане" пулемет "Максим". Тут стоит отметить что Нагурский для реализации своей идеи проявил немалую смелость и изобретательность. Во первых в те времена считалось что устанавливать пулемет на аэроплан опасно, во вторых при имеющемся остром дефиците нужно было проявить чудеса убедительности дабы получить пулемет, в третьих чисто сухопутный «Максим» не очень то подходил на роль бортового пулемета. Хоть и не сразу, но Нагурскому удалось преодолеть все эти трудности и к лету его самолет нес на борту пулемет.
Всю зиму, пока Балтику сковывали льды, авиация активности не проявляла с обеих сторон, русская авиация выполнила всего 7 вылетов. Но с наступлением весны положение резко изменилось. Немцы, начиная с апреля, ежедневно (если позволяла погода) высылали на разведку два гидросамолета. Это объяснялось как подготовкой к предстоящей операции по захвату Либавы. так и активными действиями немецкого флота в Рижском заливе. Активизировалась и авиация Балтфлота.
Пилот Зайцевский из отряда в котором служил Нагурский у «Фарман MF-11 гидро» на авиабазе на Аланах. Не факт, но вполне возможно что это «Фарман» Нагурского.
Прикреплённые файлы:
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
18 апреля группа самолетов с Эзеля вылетела на поиск германских кораблей. Нагурский на "Фармане" пытался бомбить лёгкий крейсер "Тетис", но ни одна бомба не попала в цель, зато взенитным огнем с корабля был поврежден мотор самолета. Нагурский опустился на воду, сумел исправить повреждения и вернулся на станцию.
25 апреля 1914 года русские войска оставили Либаву и в скором времени оттуда начали действовать германские самолеты. Активно действовала и авиация Балтфлота. Нагурский принимал участие практически во всех групповых вылетах, совершал и одиночные вылеты на разведку. 29 мая 1915 года ему "за отличия в службе", приказом главнокомандующего 6-й армии генерала от инфантерии Н.В. Рузского было объявлено старшинство в чине, а 1 июня присвоено воинское звание штабс-капитан (соответствовало морскому – старший лейтенант). Поскольку поручик Я.И. Нагурский считался прикомандированным к Морскому ведомству, то звания у него шли по 6-й отдельной армии, защищавшей Балтийское побережье и Петербург, отсюда и «сухопутный» чин. Но в этом сухопутном звании Ян Иосифович пробыл недолго. Уже 6 июля 1915 года он был переведён во флот лейтенантом и зачислен в береговой состав. По сути для него этот перевод стал понижением в звании, однако служба на флоте, к которой он, видимо, «прикипел» взяла верх.
Ян Нагурский в «сухопутной» форме.
Прикреплённые файлы:
Нагурский.jpg (скачать) [320x240, 57 кБ]
 
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Первый в истории отечественной морской авиации воздушный бой произошел на Балтике 20 июля 1915 года Лейтенант Лишин Сергей Андреевич с наблюдателем авиационным унтер-офицером Смолиным на летающей лодке ФБА поднялись на перехват двух немецких самолетов, пытавшихся атаковать миноносец "Московитянин" и подводную лодку "Аллигатор". Открыв огонь из маузера и карабина, авиаторы заставили немцев отойти к Либаве. Один неприятельский самолет, видимо подбитый, сел на воду в районе маяка Михайловского.
В тот же день, но несколько позднее, служба воздушного наблюдения обнаружила немецкий «Цеппелин», шедший по направлению к Ирбеню. На перехват его вылетели три самолёта с «Орлицы» во главе с лейтенантом И.С. Краевским. Отстреливаясь из бортового оружия , дирижабль противника повернул на север, к острову Эзель. Когда дирижабль появился над Церелем на перехват из Кильконда были подняты пять машин. Был среди них и «Фарман» Нагурского, с пулеметом на борту. Именно атаки Нагурского заставил «Цеппелин» повернуть на юг. Однако из-за недостаточной скорости и малого запаса горючего, преследовать врага дальше у лётчика возможности не было и
сбить дирижабль не удалось, он ушел к Виндаве. Этот случай наглядно показал необходимость установки пулеметов на всех самолетах морской авиации.
Репродукция. Атака Цеппелина
Прикреплённые файлы:
Цепппелин.jpg (скачать) [505x802, 129 кБ]
 
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
За участие в вылетах в этот день все лётчики были представлены к наградам. В частности, лейтенант С.А. Лишин, вскоре ставший начальником 2-й воздушной станции, получил орден Св. Георгия 4-й степени и стал первым Георгиевским кавалером в морской авиации. А Я.И. Нагурский 19 сентября был отмечен вторым орденом – орденом Св.Анны 4-й степени с темляком «За храбрость».
Нагурский продолжал активно летать. 20 августа 2015 года он участвовал в совместном налете летчиков 1-го судового отряда «Орлицы» и пилотов 2- го авиационного отряда на захваченную немцами Виндаву. С гидроавиатранспорта были задействованы 4 экипажа — лейтенантов Краевского и Зверева, мичманов Туржанского и Штральборна. Со станции Кильконда стартовали еще 4 борта — экипажи лейтенантов Литвинова, Лишина и Нагурского а так же экипаж авиационного кондуктора Еременко. Две машины не дошли до цели - гидро мичмана Штральборна вернулся из-за порчи мотора, а аппарат лейтенанта Лишина по той же причине сел на воду недалеко от эсминца «Прозорливый».
Вышедшие на цель самолеты были встречены плотным зенитным огнем. Самолет лейтенанта Зверева был подбит и сел на вынужденную недалеко от Виндавы. После уничтожения аппарата Зверев и Кавелин были взяты в плен. Нагурский вероятно летал уже не на заслуженном но изрядно уставшем «Фармане», а на летающей лодке ФБА.
Осенью 1915 года имя лейтенант Я И.Нагурского часто упоминается в боевых донесениях флота. Он принимал активное участие во многих разведывательных полётах, а также в бомбардировках немецких кораблей, пытавшихся тралить Ирбенский пролив. 1 ноября 1915 года он был отмечен командованием очередной наградой - орденом Св. Владимира 4-й степени с мечом и бантом с надписью «За отличия в делах против неприятеля».
К этому периоду и относится данное фото.
Прикреплённые файлы:
Эзель 1.jpg (скачать) [800x539, 65 кБ]
 
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
На снимке слева направо: морские летчики лейтенант И.И.Нагурский, мичманы В.А.Корольков и О.Н. Зайцевский, лейтенант В.А. Литвинов, подпоручик по Адмиралтейству П.Г. Еременко. Авиастанция Кильконд/Папенгольм, зима 1915-1916 годов. Композиция снимка необъяснимым образом отразила будущее, отдалив Нагурского от остальной группы и обособив в ней Зайцевского и Литвинова (служили в авиации ВСЮР).
В феврале 1916 года лейтенант Нагурский был переведён на гидроавиатранспорт «Орлица», где с 15 марта по 17 мая 1916 г. он исполнял обязанности начальника судового авиационного отряда, сменив на этом посту лейтенанта И.С. Краевского. В этот период судно с 4-мя летающими лодками М-5 базировалось, главным образом, в Куйвасте (ныне – деревня Куйвасту на восточном побережье острова Муху), где обеспечивало проход кораблей флота в Моонзудском проливе между Финским и Рижским заливами.
Еще фото с Эзеля. Слева направо: 1 — Еременко, 4 — Зайцевский, 5 — Нагурский.
Прикреплённые файлы:
Эзедь 2.jpg (скачать) [720x510, 256 кБ]
 
 
 1515

yacc

старожил
★★☆
Грач> Еще одно фото выпуска Гатчинской авиационной школы 2013 года.
Ого как!!! :eek:
 43.0.2357.13443.0.2357.134
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
23 мая 1916 года «Орлица», уже под командованием нового командира капитана 2 ранга Н.Н.Ромашёва, ушла в Петроград, где на Путиловской верфи до 2 июня 1916 года были выполнены работы по обеспечению базирования новых гидросамолётов М-9. Лейтенант Нагурский снова вернулся на станцию в Кильконде, где был зачислен в воздушный отряд «Ж» лейтенанта В.В. Дитерихса, где освоил гидросамолет М-9.
В июне 1916 года была образована временная авиационная станция в центре Рижского залива на острове Руно. 31 июля для организации противодействия противнику на этот остров перебросили сводный отряд из трёх гидросамолётов М-9: «Щ.С.-10» лейтенанта В.В. Дитерихса, «Щ.С.-20» мичмана А.Н. Прокофьева-Северского и «Щ.С.-18» лейтенанта Я.И. Нагурского. 1 августа (14-го – по новому стилю) они осуществили атаку немецкой авиационной станции на озере Ангерн. Правда, Я.И. Нагурский, у которого во время набора высоты забарахлил мотор, был вынужден вернуться. Сброшенными пудовыми зажигательными бомбами русские лётчики подожгли немецкие здания, ангары, слип, повредили 4 самолёта и в воздушном бою сбили ещё 2 самолёта противника. В свою очередь, 2 и 3 августа (15-16-го) немцы бомбили нашу авиастанцию на о.Руно и повредили 3 самолёта. Ответным ударом, последовавшим в ночь на 4 (17-е) августа, пятью машинами, на одной из которых летал Нагурский, были подожжены немецкие ангары. Это был первый в истории отечественной морской авиации ночной налёт группы самолетов. При возвращении летчики давали условный сигнал из ракетниц. На эсминце "Гиляк", стоящем у берега , включали прожекторы для подсвета места посадкии спускали на воду шлюпки для возможной страховки аварийных ситуаций и буксировки гидросамолетов. Эсминец "Поражающий" стоял в 8 милях от Мессарогоцена, чтобы обеспечить поиск экипажей в случае совершения ими вынужденной посадки вблизи курляндского берега.
Летающая лодка Григоровича с подвешенными авиабомбами.
Прикреплённые файлы:
М-1.jpg (скачать) [850x430, 50 кБ]
 
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Стремясь завоевать господство в воздухе, немцы в июле-августе 1916 года сбросили на авиационные станции в Кильконде, Цереле, Аренсбурге и т.д. около 250 бомб различного калибра. По мере возможностей немецкой авиации оказывалось противодействие. Так 13 августа вылетевшие на перехват русские лётчики, среди которых был и экипаж лейтенанта Нагурского, не допустили немецкие самолёты к Кильконду.
Разведывательные и бомбардировочные полеты морских летчиков в районе немецкой станции Ангерн, в которых принимал участие и Нагурский, позволили выяснить систему противовоздушной обороны неприятеля. Благодаря этому самолеты "Илья Муромец" 2-го отряда Эскадры воздушных кораблей из Зегевольда совершили 22 августа успешный налет на германскую гидроавиастанцию - подожгли пристань, два ангара, повредили несколько самолетов.
В августе 1916 года Нагурского назначили начальником отряда «Л» (Люди) 2-го воздушного района Службы связи Балтийского моря, который базировался на о. Дегерё (Аландский архипелаг). В зону ответственности района входили Ботнический залив и его побережье. А уже в следующем месяце Нагурский возглавил воздушный отряд в Цереле на Эзеле.
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
17 (30) сентября 1916 года, возвращаясь из боевого полета в район Ревеля на остров Эзель, он первым в мире на летающей лодке М-9 (кодовый номер Щ.С. 40 — по сути заводской, летающие лодки выпускались заводом С.С. Щетинина) выполнил в одном полёте две «мёртвые петли» (петли Нестерова). Вот как об этом докладывал в тот исторический день Нагурский своему командованию:
«На высоте 200 метров у Ундвы встретил грозовую тучу с сильным шквалом. Аппарат неожиданно поставило на попа, движению штурвала вперёд аппарат не послушался, тогда взял на себя и сделал мёртвую петлю. Не отдал вовремя штурвал, аппарат вторично стал на попа, пришлось сделать вторично мёртвую петлю. Механика (унтер-офицер Годовиков) выкинуло, и он застрял головой в моторной раме, я удержался за штурвал. Сиденье механика улетело, а также инструменты, находившиеся под сиденьем: два ручника, две отвёртки, напильник и бюретка. После второй мёртвой петли, угробил бы механика, себя и аппарат (в это время Годовиков, который не был привязан, выпал из кабины и в верхней точке петли едва смог удержаться за крыло). У механика незначительные ушибы головы».
Через три дня Нагурский сообщил о произошедшем в Императорский Всероссийский Аэроклуб:
«Имею честь уведомить, что 17 сентября сего года мною впервые на гидроплане летающая лодка завода Щетинина типа М №9 проделаны мёртвые петли. До сих пор как за границей, так и у нас придерживались мнения, что мёртвые петли возможно проделывать на схопутных аппаратах, как более лёгких и с меньшим сопротивлением. Мною проделаны мёртвые петли на морском аппарате тяжёлого типа и при полной нагрузке. Вес аппарата около 100 пудов. Нагрузка составляла 27 пудов. Прошу о зачислении этого первенства за мною.
Подписал: Бывший ученик Аэроклуба лейтеннат Нагурский. 20 сентября 1916 г. Адрес: Остров Эзель, Кильконд».
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
31 января 1917 года в письме №6 великому князю Александру Михайловичу член ревизионной комиссии Всероссийского Аэроклуба Василий Карп писал:
«Имею счастье всеподданнейше доложить вашему императорскому высочеству, что в заявлении 20 сентября минувшего года лейтенант Нагурский сообщил Императорскому Всероссийскому аэроклубу, что 17 сентября того же года им была сделана впервые в истории авиации «мёртвая петля» на гидроплане завода Щетинина М-9. До настоящего времени у нас и за границей существовало мнение, что «мёртвые петли» возможны лишь на сухопутных аппаратах.
Означенный рекорд был утверждён Советом Императорского Всероссийского Аэроклуба по журналу от 12 ноября 1916 г. за №192 как мировой, о чём одновременно сообщено во все воздухоплавательные учреждения империи для регистрации, в журнал «Воздухоплаватель» для распубликации и господину председателю Международной авиационной федерации (ФАИ) его императорскому высочеству принцу Роллан-Бонопарту для записи за нами рекорда и сообщения во все федеральные воздухоплавательные организации дружественных и нейтральных держав».
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
«За самоотважение, мужество, а также за отличные труды в обстановке военного времени» 8 октября 1916 года лейтенант Я.И. Нагурский был награждён очередным орденом - Св. Станислава 2-й степени с мечами.
30 ноября 1916 года было утверждено новое Положение «О Службе морской авиации и воздухоплавания» вместо Положения «О Службе авиации и Службы связи» от 14.08.1914 года №269. Кроме того, документ отменял прежнюю организацию. Взамен неё были сформированы 2 воздушные дивизии (по одной на Балтийском и Чёрном морях).
Балтийская Воздушная дивизия (просуществовала с декабря 1916 года по лето 1917 года), начальником которой стал капитан 1 ранга Б.П. Дудоров, со штабом в Ревеле, состояла из отряда корабельной авиации на «Орлице» (с 4-мя аппаратами) и 2-х бригад:
-1-й (начальник – капитан 2 ранга Б.А.Щербачёв, Ревель): из 3-х воздушных дивизионов (3 воздушных отряда по 6 самолетов в каждом); 3-х воздушных станций и 6-ти воздушных постов.
-и 2-й: из 3-х воздушных дивизионов (2 - из 3 и 1 - из 2-х воздушных отрядов); 3-х воздушных станций и 6 воздушных постов (начальник - капитан 2 ранга С.Ф.Дорожинский, Або).
Лейтенант Нагурский в это время командовал отрядом «Г» («Глаголь»), который базировался на воздушной станции в Кильконде (начальник – штабс-капитан Вавилов) и вместе с отрядами «Д» («Добро») и «Е» («Есть») вошёл во 2-й воздушный дивизион 1-й бригады дивизии БФ. Каждый из отрядов имел по 6 действующих аппаратов.
Балтийская летающая лодка М-9 (ЩС-26) с бортовым номером "26" в сентябре 1916 г. базировалась на станции Церель. Летал с этой станции и Нагурский.
Прикреплённые файлы:
М-9.jpg (скачать) [1398x623, 146 кБ]
 
 
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
В декабре 1916 года Нагурский возглавил 5-й воздушный дивизион 2-й бригады. Под его начало попали отряды «О» («Онъ»), «П» («Покой») и «Р» («Ръцы»), базировавшиеся в Юнгфрузунде, Юрмо и Лапвике. Дивизион прикрывал подступы к передовой минно-артиллерийской позиции. Главная его боевая задача заключалась в поиске подводных лодок противника и эсминцев. При этом полёты на перехват были редкостью. Нагурский не только руководил подчинёнными, но и сам вылетал на разведку.
Зима 1917 года выдалась суровой, льдом покрылись не только заливы и восточный прибрежный район моря, но также и большая часть южного района. Активность авиации практически сошла на нет с обоих сторон. В феврале в Тетербурге случилась революция\переворот, в марте Николай II отрекся от престола. Верхи не могли, низы не хотели, либералы ликовали. Произошли волнения матросов в Ревеле, Гельсингфорсе, выступавших за «окончание войны», «демократизацию флота», «отставку Временного правительства» и т.д. 4 марта в Гельсингфорском порту был убит неизвестными командующий Балтфлотом адмирал А.И.Непенин.
С апреля акватория начала очищаться от льда. Боевые действия в воздухе возобновились и усиливались день ото дня - прежде всего в районе Моонзунда, который являлся "ключом" к Финскому заливу. Немцы количественно и качественно пополнили парк морских летательных аппаратов. Кроме того, они стали привлекать крупные соединения сухопутных самолетов (разведчиков, истребителей, бомбардировщиков, включая дальние - "Гота", "Райзены") для завоевания господства в воздухе.
 1515
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
Нагурский в этих боевых действиях участия уже не принимал. По приказу начальника Береговой обороны Ботнического залива генерал-майора флота Мазурова в марте 1917 года его освободили от занимаемой должности и направили в штаб Воздушной дивизии Балтийского моря "…для принятия надлежащих мер". Вскоре Нагурского отчислили в резерв чинов.
Отстранение Нагурского вызвало вопросы, но оказалось что основания дл отстранения секретны и указания поступили с самого «верха». В Главном морском штабе, ведающем боевой подготовкой и кадровыми вопросами, не знали причины отчисления и за разъяснениями обратились в Морской Генеральный штаб. Причина крылась в том, что по мнению контрразведки на Нагурского "вышла" агентура немецкой разведки, резко активизировавшая свою деятельность на территории Финляндии. И хотя явных улик сотрудничества с врагом не имелось, на всякий случай Нагурского от боевой работы отстранили.
За Нагурского попробовал вступиться хорошо знавший Нагурского капитан 1-го ранга Б.М. Дудоров, ставший в то время товарищем (заместителем) морского министра. В письме командованию флотом он отметил, что ценный опыт Нагурского нужен морской авиации. Нагурского не уволили с флота, но отправили в тыл, в Петроград, где он выполнял различные поручения. Например, в июне 1917 года проводил испытания самолёта «Лебедь-1»" и сделал заключение, что «аппарат для боевой работы не пригоден вследствие малой нагрузки и плохой аэродинамики». Летом 1917 г. Нагурский преподавал тактику морской авиации на Офицерских теоретических курсах авиации и воздухоплавания при Петроградском политехническом институте - но недолго, в течение месяца, так как вскоре последовала реорганизация всей военной авиации и теоретические курсы закрыли.
Гидросамолет «Лебедь Морской - 1» на испытаниях.
Прикреплённые файлы:
lm1-2.jpg (скачать) [850x505, 71 кБ]
 
 
 1515
Это сообщение редактировалось 31.07.2015 в 01:02
+
+1
-
edit
 

Грач

аксакал
★★
В июле 1917 года было создано Управление морской авиации, которому подчинялась авиация всех флотов. Нагурского 9 августа 1917 года назначили на должность штаб-офицера в этом Управлении. Однако через месяц отчислили и направили в Ревель, в распоряжение штаба Воздушной дивизии. Нужно отметить что Нагурский не скрывал своего отрицательного отношения к происходившим на флоте и в стране событиям и не принес присягу на верность идеалам Февральской революции.
Второй съезд гидроавиации Балтийского флота, проходивший в Ревеле 26-27 сентября 1917 года, констатировал случаи убийства офицеров, но отказывался принимать решение по этому вопросу, сославшись на общую резолюцию Центробалта, осуждавшую подобную практику. В материалах съезда имеется и следующее постановление, имеющее непосредственное отношение к Нагурскому:
«Исходя из единогласных обвинений, вынесенных на заседании по делу лейтенанта Нагурского, Гидроавиационный съезд Балтийского флота постановил: категорически предложить лейтенанту Нагурскому оставить службу в Морской авиации, а по предъявленным к нему обвинениям просить Центробалт назначить следствие». Грозное постановление грозило Нагурскому неприятностями от которых его спасла Октябрьская революция.
Нагурский, вновь оказавшийся в Петрограде не у дел, пытался добиться хоть какой-то определённости в своей судьбе. После Октябрьской революции 20 декабря 1917 года Управление Военно-воздушного флота было объединено с Управлением морской авиации, что завершило процесс её организационного становления. В целом новая власть с некоторым сочувствием отнеслась к Нагурскому, как к пострадавшему от прежних режимов. Его назначили на должность «делопроизводителя высшего оклада», а 10 января 1918 года приказом по флоту - на должность «старшего делопроизводителя V класса низшего оклада» в испытательный отдел. Однако 30 января 1918 года Нагурский, сказавшись больным, получил разрешение отправиться в двухмесячный отпуск для поправки здоровья и уехал в Польшу. Назад он не вернулся…. Ввиду неявки на службу его исключили из списков Управления Морской авиации 11 апреля 1918 года. Позже в своих воспоминаниях Нагурский объяснял отъезд болезнью матери, а решение остаться в Польше невозможностью перебраться через границы и фронты. Думается что причины были иные — Нагурский сохранил верность единожды данной присяги, причем назать его ярым монархистом вряд ли можно, дело скорее в том, что Нагурский не принял происщедшие в России перемены.
 1515
1 2 3 4

в начало страницы | новое
 
Поиск
Поддержка
Поддержи форум!
ЯндексЯндекс. ДеньгиХочу такую же кнопку
Настройки
Твиттер сайта
Статистика
Рейтинг@Mail.ru