Продолжение:
Трах подплава
Напомню, стояли в СРЗ Лиепаи. Напротив нас находилась база дизельных подводных лодок. Ребята весёлые были! Если приходили из походов сразу на ремонт, то поражала, прежде всего их грязная форма и невероятная упитанность. Еды всяческой было у них навалом. За тёплый тельник отдавали здоровенную банку сгущёнки. И это была именно сгущёнка, а не то безобразие, что производят сейчас. Но я не об этом.
Рассказывали про одну интересную историю. На берегу, как известно, экипажи лодок живут в экипажах. И, видать от скуки и длительного воздержания, матросики трахнули одного молодого. Дело было громкое, по тем временам. Есеснно, суд и показательное наказание в виде хорошего срока. А закончилась история ещё веселее. Этот трахнутый молодой матросик, видать вошёл во вкус от процесса. Примерно через год сам сел за изнасилованного очередного молодого…
Драки и самосознательность
А это уже проходил на себе. «Повезло» служить в эпоху Меченного. У латышей (лабусов, как их называли местные прибалты, типа нашего хохла) начался рост национального самосознания. Они и так всегда на нас смотрели косо, а тут все тормоза отпустили!
Доходило до идиотизма. Вылавливали на улицах одиноких офицеров, мичманов и срочников. Били. Говорили, что насмерть забили одного мичмана недалеко от местного кладбища. Офицеры и мичмана выходили на берег по гражданке, в форме реально опасно стало ходить. У нас на неопределённый срок зарубили увольнения в город (гады, наломали мне одно очень даже романтическое свидание !..). Потом дали негласную указивку: выходить на берег в увольнение не менее трёх человек и всегда держаться вместе. При нападении местных не позорить честь Военно-морского флага СССР. И мы не позорили! Очень часто приходилось наматывать ремень на руку и устраивать махач с местными долбо@бами.
Как-то раз , находясь в увольнении (помню, лето было), стояли на перекрёстке у светофора, ждали зелёный. Рядом с нами стояла молодая мамаша с ребятейком. Ребёнок тыкает на нас пальцем и спрашивает у мамы: а это кто? И та громко, чтобы услышали и мы, и все, кто рядом произнесла: это, деточка, оккупанты! Неприятно было… Всё настроение, коза, испортила.
А однажды в городе нарвался на съёмочную группу. Дамочка ткнула мне под нос микрофон и спрашивает: как вам служится, не тяжело ли, не лучше ли было бы служить возле дома? Не притесняют ли нас коммунисты?
Я сначала не понял прикол ситуации. Говорю, а чего, собственно, плохого, если я служу на территории своей страны? Я даже рад, что попал в Прибалтику служить. Страну посмотрю бесплатно. И каким образом нас должны притеснять коммунисты? И всё в таком духе. Смотрю, а ребят настроение падает. Сначала парень выключил камеру, а потом и сама дамочка, даже не закончив фразы, отвернулась от меня и они быстро побрели прочь, видно в поисках более сознательного матросика…
Хвосты крыс
Ну эта история классическая. Крысиные хвосты в обмен на отпуск. Не помню точно количество, норматив нам дали, кажись, в 50 хвостов. Споймал крысака, отрубил у трупика хвост, отнёс командиру – зачёт. Кулёчек с хвостами за борт. Охотнику почётный приз в виде пяти суток, не считая дороги. И на корабле началось! Грохот от стука по палубе и переборкам стоял адский! Особенно по ночам. На крыс началась грандиозная охота. Лупили их все, от молодого матросика до реального дембеля. И крыс скоро стало не хватать на всех. А дело было зимой. Так как труд на выкидывание за борт кулёчка с трофеями командир на себя не брал, перепоручая это виновнику торжества, то народ быстро скумекал, что на фиг добро одноразово использовать. Тонкий конец вяжется к трофею, он падает на лёд, кулёк потом поднимался и был готов к повторному использованию. Уж не помню как, но командир догадался, ну или слил кто… Короче, после этого он уже сам лично выбрасывал, дабы не создавать повторных прецедентов…
Террорист
Об этой истории я уже узнал после службы, встретив своего сослуживца из Севастополя, когда он ко мне в гости в Одессу приехал. У себя дома, в Севастополе, он встретил нашего старого особиста, при котором он и я дембельнулись с разницей в полгода. Тот моему товарищу рассказал следующее: этот наш особист, в звании каптри, принимал дела у молодого калея, тот переводился с нашего корабля ремонта на более перспективную должность. При сдаче дел оказалось и моё «дело».
Оказалось, что на меня кто-то стуканул из наших, кто жил в кубрике (№ 1). Я, по глупости, во время какого-то разговора, сказал, что взорвать корабль, при желании, раз плюнуть (вспомнил случай с Боевым). И процесс пошёл! Каплей, который тогда рулил нашей особой частью, завёл на меня дело и дал мне условную кличку Террорист. Копал под меня сильно. Делал запросы по месту жительства, в школу, на работу до службы, в институт. Пару человек постоянно следили за мной, когда уходил на берег по служебным делам, за мной следили, как я веду себя в городе, с кем общаюсь в штабе дивизии. Полный звиздец!
И вот, при приёме-передаче дел эта папка попадает на глаза нового особиста. Я помню беседу с тем каптри. Долгая была. Тогда я ни чего не понял, зачем он меня мурыжил почти полтора часа, задавая вопросы про жисть, про всё и ни о чём…
Короче, этот мужик эту папку уничтожил, а руководству сказал, каплей – дебил. Решил сделать себе карьеру ценой судьбы молодого человека. Вот так я побывал в шкуре Террориста…
Пожар на нашем БПК
Помню, в конце лета 1988 возвращался из штаба. Иду к кораблю и вижу – горим, твою дивизию! В районе носовой части валит дым столбом. Я припускаю, взлетаю на корабль и, что говорится – картина маслом: в районе носовой пушки велись какие-то сварочные работы. Загорелась какая-то хрень, уж не помню даже, что именно. Пожар тушил матросик под чутким руководством мичмана. Прикол был не в пожаре. Прикол был в том, что вокруг собралась целая здоровенная толпа зрителей из числа экипажа и рембатовцев. И хоть бы одна п…дла помогла тушить пожар! Нет, стояли, громко обсуждали, чуть ли не ставки были готовы ставить: потушат, не потушат!
Пожар в каюте замполита
Службу я заканчивал, когда у нас старпомом был Владимир Брагин (сейчас он, кажется, Стерегущим командует) , а замполитом Владимир Гринченко. Весёлые были ребята! Похеристы страшные. Дружили, но вечно подкалывали друг друга.
Как-то раз наш замполит свалил на берег по своим политическим делам. Иллюминатор оставил открытым. И опять сварка. Окалина или другая какая-то горящая хрень попадает ему в каюту. В общем – каюта горит реально. Сыграли пожарную тревогу. Старпом лично руководил борьбой с пожаром! Войти в каюту нельзя, ключа нет. Не беда! Некогда искать второй комплект (на самом деле ключ у старпома был, но это было не интересно!). Брагин лично и превеликим наслаждением взламывает дверь и начинает всё ломать и крушить, потом ещё и самолично заливал каюту водой и пеной, хотя нужно было всего лишь потушить, кажется, койку…
Закончилось тем, что замполит, придя на корабль, был просто в шоке. С подушкой гонялся за старпомом. Чтобы умиротворить нашего политического бога, старпом пожертвовал каютой командира. Но Гринченко ему разгром своей каюты ещё долго помнил…
Про Владимира Соколова
Это сейчас товарищ Соколов занимает большие кабинеты и носит большие погоны. А я его помню калеем, командиром нашей БЧ-2. Как-то раз его сослали на наш флагман, ракетный крейсер Грозный (как у нас его называли ласково – ракетный колхоз Грязный). Крейсер тогда регулярно выходил в море, пострелять куда-нибудь и из чего-нибудь. Нормальная такая служебная командировка. Ну разве что – флагман. А что флагман? Ну и нехай себе флагман! Но чувствует он, что чего-то не того, чего-то явно не хватает!..
Где-то через месяц он возвращается назад, на нашу Образину. Утро. Туман. Уже прорисовывается корпус нашего БПК и тут он услышал такую ничего себе матерную конструкцию. Кто-то кого-то за что-то отчитывал. Ничего особенного. И вот тут он понял, что ему не хватало на флагмане! Мата он не слышал! Там запрещали и серьёзно наказывали за нецензурщину. И вот тут Соколов понял, что он наконец-то вернулся домой, на свой родной корабль!..
Это мне потом замполит наш рассказывал.
Мои первые шаги на Образцовом
На Образцовый я попал в Балтийске. Ещё на подъезде к базе нам сопровождающие нас отцы- командиры немного рассказывали о тех кораблях, на которых нам предстояло служить. Самое печальное нам рассказывали об Образине. Молодых там – не более 30%, самый неуставной корабль. Если в базе идут матросы- старшины, руки в карманах, почти стопроцентно – с Образцового. Больше всего нарушений на Образцовом и т. Д. и т. П. Нас было человек пятнадцать на него и мы понимаем, что мы – попали…
Заходим на корабль. Идём. Где-то там нас всех остановили. Походит к нам один… Чувствуется, давно служит… Спрашивает у меня: сколько тебе ещё служить? Я говорю – два с половиной года. А он мне – а мне – два с половиной дня. Заржал и пошёл, гад! А у меня так же заныло всё внутри!.. Ну, попал!
Утром следующего дня встал задолго до подъёма. Не спалось. Выхожу на палубу и вижу, возле носовой пушки небольшая лужа крови. Я охереваю от этой картинки. За мной идёт дежурный по низам мичман. Проходит мимо меня, замечает эту лужицу крови, зевает и говорит: опять кому-то пиз@ы дали! И пошёл себе спокойно по своим дежурным делам. А я стою, продолжаю охеревать и думаю: мляяя! Точно – попал!