Интервью главкома

"России нужен комбинированный флот, комплексный - чтобы мы были не только надежно защищены по берегу, но и имели возможности для охраны и защиты своих интересов в любой зоне Мирового океана", - считает главнокомандующий ВМФ Владимир Куроедов

Гибель в Баренцевом море давно списанной атомной подводной лодки К-159, стоившая жизни девяти членам ее экипажа, до обидного нелепа. Главная военная прокуратура уже завела уголовное дело по статье "нарушение правил кораблевождения". Но это, как считают в руководстве ВМФ, всего одна, причем лежащая на поверхности причина трагедии. В действительности все намного сложнее. Долгие годы наш флот находился в загоне, корабли ржавели у причалов, а экипажи теряли квалификацию, и теперь, когда российский ВМФ предпринимает отчаянную попытку вырваться из гаваней на океанский простор, застойное прошлое безжалостно мстит морякам. Но, к счастью, сторонников возрождения морского могущества нашей страны сегодня больше, чем противников, и, что немаловажно, государственная поддержка на стороне первых. О стратегических перспективах российского флота и его наиболее острых проблемах в эксклюзивном интервью "Итогам" рассказал главком ВМФ адмирал флота Владимир Куроедов.

- Владимир Иванович, сегодня нет единого взгляда насчет будущего нашего флота. Одни полагают, что России пора отказаться от океанских амбиций и строить флот ближней морской зоны - другой нам просто не по карману, да и угрозы изменились. Другие - что без океанского флота Россия утратит статус ведущей мировой державы. Кто, на ваш взгляд, прав?

- И те и другие правы, но только наполовину. России не нужен ни прибрежный флот, ни в чистом виде океанский флот. России нужен комбинированный флот, комплексный - чтобы мы были не только надежно защищены по берегу, но и имели возможности для охраны и защиты своих интересов в любой зоне Мирового океана. Другой вопрос: как это сделать? И тут правы те, кто говорит, что надо начинать с флота, усилия которого первоначально были бы сосредоточены в ближней морской зоне. А затем, когда эту задачу решим, можно выходить и на океанский простор. Благодаря наследству, полученному от СССР, у нас есть возможности проводить мероприятия в Индийском океане, Северному флоту регулярно ходить в Атлантику, а Черноморскому - вернуться в Средиземное море. В качестве примера - визит группировки кораблей Черноморского флота, недавно побывавшей в Индийском океане, в Италии. Но еще раз подчеркну: чтобы эти походы не были единичными, нам сначала предстоит сдвинуться с места, выйти из баз, куда нас загнали события минувшего десятилетия. И для этого потребуются корабельные группировки ближней и дальней морской зоны. Вот почему сейчас мы активизировали строительство кораблей ближней морской зоны.

- В соответствии с такой стратегией и составлена наша кораблестроительная программа?

- Совершенно верно. Сегодня уже заложены головные корабли ближней и дальней морской зоны. В перспективе - может быть, мы успеем даже в этом году - заложим головной корабль уже океанской зоны. Но его строительство пойдет помедленнее, нежели кораблей ближней и дальней морской зоны. Вторая особенность нашей программы заключается в том, что мы уходим от строительства отдельно артиллерийских, отдельно противолодочных и отдельно ракетных кораблей. Это будут комплексные, многофункциональные корабли. Конечно, с элементами технологии "Стелс".

- А что с подводным флотом? Продолжится ли строительство таких гигантов, как "Курск"?

- Нет, больше таких гигантских лодок мы строить не будем. Но сам подводный флот достойно представлен в кораблестроительной программе. Остаются и морская ядерная составляющая, и морская многоцелевая составляющая. Многоцелевая, естественно, будет подразделяться на атомную и дизельную. То есть принципиальных структурных изменений мы не делаем. А вот в конструктивном отношении изменения произошли. Все подводные корабли, которые уже заложены или будут закладываться, по водоизмещению не будут превышать двенадцать тысяч тонн. Это максимум. А вообще-то дизельному подводному флоту надо уходить до водоизмещения в тысячу тонн.

- В последнее время флот задействован практически во всех крупных учениях. Не означает ли это, что руководство страны считает океанские направления наиболее важными для обороны, то есть более высоко оценивает стратегическое предназначение флота?

- Структура ВМФ и его построение таковы, что он всегда находится на стратегических направлениях. Поэтому крайне важно эту особенность всегда учитывать, что мы и заложили в Морскую доктрину. Сейчас идет ее апробация на всех стратегических направлениях. Были учения на Каспии, состоялись учения "Восток-2003" в Приморье. Я убежден, что после доклада итогов учений президенту мы получим задачу и предметно поработаем на очередном стратегическом направлении.

- Исходя из этого можно ли сделать вывод, что у руководства страны изменились взгляды и на роль морской составляющей в нашей ядерной триаде?

- За кого вы предлагаете мне дать ответ - за Верховного главнокомандующего или за министра обороны?

- За себя. Вы же не могли не почувствовать такую перемену...

- Да, почувствовал.

- Морские офицеры традиционно были образованнее и подготовленнее, чем сухопутные. Как обстоит дело сейчас?

- Если я скажу, что доволен, вы не поверите... 90-е годы - это не просто застой, а провал в системе военного образования. А вот с 2000 года дело пошло на лад. Сказать, что все сделано, не скажу. Но вы, наверное, обратили внимание, что со мной на учениях постоянно находятся представители флотского образования, которые тоже набираются опыта и следят за тем, чтобы практика не ушла далеко от теории.

- Вернемся к трагическому опыту. Какие выводы сделаны из морских катастроф, в каком сегодня состоянии аварийно-спасательная служба флота?

- На такой вопрос лучше отвечать конкретными действиями. Но в целом можно сказать, что выводы сделаны. Позитив есть, и в первую очередь потому, что под эту задачу пошли средства - сейчас это самое главное не только для аварийно-спасательной службы, но и для развития всего флота. В результате мы порядка сорока процентов снаряжения для флотских поисково-спасательных служб смогли приобрести за рубежом.

- Какую роль в программе строительства флота вы отводите авианосцам?

- На ближайшие пять лет я не вижу задач для авианосцев.

- Но тогда мы потеряем палубную авиацию. Вы же знаете, что морской летчик - это штучный товар.

- Для сохранения палубной авиации авианосец у России есть, и он проживет еще не один десяток лет. Поэтому школу мы не потеряем.

- Это утверждает главком Куроедов или военная наука?

- Кто работает с главкомом Куроедовым, тот никогда не скажет, что наука на флоте в загоне. Например, к подготовке учений на Тихоокеанском флоте были подключены Морской научный комитет, Дальневосточное отделение РАН, плюс военная наука Генштаба. У меня ни одной поездки не было, ни одного учения, чтобы мы не работали с наукой.

- Что будет с Черноморским флотом? Ходят слухи, что мы готовимся к глобальному перебазированию в Новороссийск.

- Черноморский флот был, есть и будет. И главной его базой останется Севастополь. Но вопрос об обустройстве Новороссийской базы актуален. Мы пришли на это побережье десять лет назад, но до сих пор корабли стоят у арендованных причалов или вяжутся за камни. Это ненормально. И мой доклад на Морской коллегии и все ее решения связаны с обычным обустройством Новороссийской военно-морской базы. Других подводных камней здесь не ищите. Удивительно другое: в советские времена, когда возможностей было больше, Новороссийской ВМБ в качестве тыловой базы Черноморского флота никто не занимался. А нам приходится.

- А как обстоят дела с плавающим тылом флота?

- Он в очень тяжелом техническом состоянии. К сожалению, возможности экономики пока не позволяют привести его в порядок.

- Любопытно, как воспринимают американцы, англичане и другие титульные морские нации возросшую морскую активность России? Не секрет же, что не так давно нас уже вычеркнули из реестра морских держав.

- А у них ведь такие же проблемы, как у нас: и так же сроки строительства новых кораблей подошли, и новые пункты базирования надо строить...

- Есть ли у нас сегодня корабль, который можно смело называть кораблем XXI века?

- "Петр Великий", "Адмирал Чебаненко". Модернизируйте "Адмирала Лазарева", и будет корабль пятидесятых-шестидесятых годов текущего столетия.

- Вы, безусловно, не могли не обратить внимание на содержание кораблей. В прежние времена даже заштатные буксиры выглядели лучше, чем сейчас ракетные крейсера.

- Обратил. Считаю, что это ненормально. Но с другой стороны, вы не обратили внимание, что мы за эти 10-12 лет практически потеряли командный состав, и многие нынешние командиры кораблей живого моря не видели, а командиры соединений не представляют себе, что такое учения? Это ли не потери?

- Значит, и офицеров, которые реально командовали кораблями и соединениями, у вас в главном штабе не так много?

- Ответ: да.

- А как обстоит дело с походами наших подлодок под лед, возобновилась ли эта практика?

- Да, возобновилась.

- Недавно прошло сообщение, что в Северодвинске спустили уникальную подводную лодку, которую называют "Лошарик". Что вы об этом знаете?

- Кроме этого ничего не знаю. Последнее, что мы отдали Северному флоту, - это многоцелевая подводная лодка "Гепард". Сейчас, после ремонта и модернизации, готовим к передаче очередной "Тайфун".

- Что вы можете сказать о "глобальной" системе освещения обстановки, которая была апробирована во время учений на Тихом океане? Что это вообще такое?

- Министру обороны на последних учениях была показана только первая региональная подсистема, в то время как указ президента требует создать в России единую систему освещения подводной, надводной и воздушной обстановки. На Дальнем Востоке мы этой работой занимались в течение двух лет, и думаю, что к концу пятого года система будет уже всероссийской. И тогда мы получим возможность с командного пункта главкомата, или из Минобороны, или из администрации президента в режиме реального времени видеть всю обстановку на четыреста километров от российских границ. Думаю, что не надо говорить, какие это открывает возможности.

- Но такие системы уже существуют в мире...

- Сказать, что это нечто новое, нельзя. Но для России это шаг уникальный: когда сегодня вы, находясь на командном пункте флота, видите, что делается в подводных делах на Камчатке, можете связаться с командиром корабля или вертолета в любой точке Мирового океана... Создание этой системы уже сейчас повышает эффективность боевых сил флота на 58 процентов. И пока ни один из видов Вооруженных сил ничем подобным не располагает. Причем мы можем задействовать любые спутники любых министерств.

- Специальный флотский вопрос. Все моряки делятся на сторонников наркома Кузнецова и на сторонников Адмирала Флота Советского Союза Горшкова. Вы на чьей стороне?

- И на той, и на другой. Первая кораблестроительная программа 1952 года, подписанная Сталиным, была разработана Николаем Герасимовичем Кузнецовым, он закладывал наш нынешний флот. Сергей Георгиевич Горшков принял эту программу как эстафету и во многом реализовал. Именно тогда было задумано строительство авианосцев, и сейчас мы живем по кораблестроительной программе, разработанной еще в 50-е годы прошлого века.

- А вас как моряка не удручает то, что многие корабли, которые могли еще служить и служить, разрезаны или проданы, как, например, авианосец "Киев", ставший в Китае чем-то наподобие кабака?

- Удручает. Но представьте себе простую ситуацию. У крейсера закончилась ресурсная база - что с ним делать? В ремонт? Где деньги? Ресурс корабля рассчитан на 25 лет, это значит, что все внутри корпуса надо менять. А это восемьдесят пять процентов стоимости нового корабля. Вот перед такой дилеммой оказались предыдущие главкомы. Вот почему и у "Киева", и у авианесущего крейсера "Минск" такая судьба. Просто так содержать мы их тоже не могли, надо было облегчать финансовую нагрузку на флот.

- Еще недавно с флота бежали все кто мог. А как сейчас?

- Когда намечался поход в Индийский океан, сто восемьдесят матросов срочной службы, мальчишек, которые должны были накануне уволиться, отказались увольняться. И этим, на мой взгляд, сказано все. Море - стихия сложная, а морская практика не обходится без трагедий, тем не менее я уверен, что ходить в море мы будем всегда.

Что-то он активным таким стал

Или просто обращать внимание стали?