101> Все, я хочу водки. 
Ты приглашаешь?
101> Железная логика в пределах одного шага101> Т-10 не пустили на ГС потому что решили сделать Т-10С.101> А Т-10С зачем решили-то делать? 101> Симонов велел.101> А почему?101> Блажь его была.101> Ну т.е. вот просто так, на пустом месте взяли и решили делать еще один самолет? Да?101> Эх, хорошо видать в ОКБ Сухом было тогда - хочу одно делаю, хочу другое. Круто!101> Т-10С появился потому что Т-10 был лажой. В том числе это было подтверждено в НИАСе на матмоделировании.Самойлович сам про это и вещал.
Если не получается логично даже в пределах одного шага - придется более подробно. Попытаюсь еще раз, хотя уже начинает утомлять.
Во-первых, Симонов не мог "велеть". Он к тому времени еще был не в тех чинах, чтобы "велеть", он был всего лишь главным, а не генеральным конструктором. Генеральным в период 1975-82 г.г. был Е.А. Иванов. Именно за ним, а не за Симоновым было последнее слово в этом вопросе. Симонов, став главным, развернул кипучую деятельность, ему нужно было как-то проявить себя. Быть простым исполнителем и штамповать чужие решения, это было не для него, поэтому он начал прикидывать, что можно сделать с Т-10. На этом пути у него так или иначе появились как союзники, так и, скажем "недоброжелатели". Были, как ты понимаешь, и серьезные ограничения, связанные с тем, что на заводе в Комсомольске уже велась подготовка к серии. Сроки это было святое, или почти святое. Ну и затраты на оснастку - куда их списывать? Однако проявить себя очень хотелось, и он начал "полуподпольно" проигрывать варианты доработки машины. Причем готовил почву не только в КБ, но и во внешних организациях, например, в НИИАС. Там у него нашелся сторонник в лице А.С. Исаева, начальника 1-го отделения, которое как раз занималось матмоделированием. Процесс, как говорится, пошел...
Опять же, в плане взаимопонимания МПС в КБ и взаимоотношений с руководством КБ вопрос в это время стоял очень напряженно... Однако вплоть до начала 1977-го все это находилось на самом зачаточном уровне. В 1977-м уже у руководства КБ в лице Е.А. Иванова появились первые тревожные звоночки по поводу Су-27. Как всегда, подвели двигателисты - Люлька в первый раз озвучил проблему, что не обеспечит потребные тяги и расходы, в результате, под угрозой оказалось выполнение пунктов ТТЗ Су-27 по скорости и по дальности. В мае начались испытания Т10-1 и тут вдобавок выявились проблемы с тряской на углах свыше 8-10 градусов, и при выпуске ТЩ. Приходилось поневоле думать, что делать. Был и ряд других проблем, помельче, однако это было основным - необходимость улучшения аэродинамики для выполнения ТТТ. У Е.А. Иванова чисто конструкторского опыта было мало, ему было трудно решиться на серьезные изменения, опять же сроки довлели.... Однако драматизировать ситуацию, как это любит делать МПС в своих выступлениях, я бы не стал. Понимаю, что для тебя мое мнение не авторитет, поэтому прибегну к другому доводу - ты наверняка знаешь фамилию бывшего начальника НИО проектов ОКБ Сухого, который вслед за О.С. Самойловичем в 1987 году ушел с Сухого на Микояна. Так вот, это даже не мое, а его мнение: Не так уж и плох был исходный Т-10. Все могло пройти по накатанной колее, все было бы как обычно, обошлись бы малой кровью, например, только заменой крыла. Полностью с этим мнением содидарен и Е.А. Федосов, см. книгу "Полвека в авиации. Записки академика", М, Дрофа, 2004, стр. 256.
Однако, тут уж не упустил своего МПС, он отыграл свою партию на 100%. Он и ранее допускал вольности - прямо через голову Генерального решал вопросы на уровне зам. министра И.С. Силаева, который к нему благоволил, сходил к нему и на этот раз. Все это в том или ином виде описано у самого МПС, почитай... В результате, Е.А. Иванов был поставлен в сложное положение, нужно было принимать окончательное решение, что делать. К его чести, он решился пойти не просто на ма-а-а-ленькую, а на полную переделку машины. Как итог, в период с ноября 1977-го по январь 1978-го была сформирована совершенно новая компоновка, которая и пошла в работу. Сказать, что именно эту компоновку "родило" СибНИА - что в лужу пернуть. Они к ее появлению серьезного отношения не имели, ничего подобного В ОБЩЕМ ВИДЕ они до этого не дули. Они там занимались научной самодеятельностью, исследовали разные прибамбасы... Позиция ЦАГИ на этом фоне выглядела еще хуже, они, вплоть до 1977 года не выдавали НИКАКИХ официальных рекомендаций о применении на Су-27 трапециевидного крыла с прямой ПК и адаптивной механизацией. И в этом МПС абсолютно прав, появление нового крыла на Т-10С, это отнюдь не заслуга ЦАГИ. Военные к процессу инициации переделки не имели практически никакого отношения, они на тот момент ничего не знали о намечавшихся проблемах, и предлагавшихся путях их решения, если не считать того, что МПС использовал их "в темную" для своих целей. Например, во время защиты ЭП по Т-10 в октябре 1977-го...
Ну а потом, когда в КБ был сформирован полный пакет предложений по переделке машины, настала пора Е.А. Иванову озвучить все это перед своим непосредственным руководством в лице министра В.А. Казакова. Это случилось где-то в феврале - марте 1978-го. Тут уже всполошился и забегал сам Г.С. Бюшгенс, сказала, т.с., свое веское слово молчавшая до сих пор авиационная наука. Он чуть ли не упредил Е.А. Иванова в своем визите к министру. Вполне возможно, что этот его "визит" тем или иным образом также был инициирован со стороны МПС.
Как положено, прогремели раскаты грома на министерском Олимпе, однако, когда все дружно и складно поют в одну дуду, что же остается делать министру? Надо тоже решаться на что-то. В результате, пошли на поклон к военным, было совещание с участием зам. ГК ВВС М.Н. Мишука, на котором ему доложили обстановку и предлагаемые пути решения проблемы. Тут дело было не только в самолете, в пакет предложений входила и доработка двигателей - перенос коробки агрегатов снизу наверх. Кстати, для Люльки это предложение стало еще одной очень удобной отмазой для дальнейших оправданий по поводу срыва сроков поставки двигателей для испытаний, хотя собственно к перестановке коробки это имело мало отношения. Но это так, для поддержания разговора.
Это решение было официально оформлено в апреле 1978-го, согласно документу, установочная партия Су-27 производства Комсомольского завода в исходном виде ограничивалась числом 10 шт, в т.ч. 2 шт. - в варианте с двигателем "изд. 99Н" (машины Т10-3, 10-4) и 8 шт. - с двигателем АЛ-21Ф-3АИ (изд. 89АИ"), т.е. по типу Т10-1. Такое решение хоть как-то оправдывало уже затраченные деньги на оснастку и изготовленный на заводе задел по машинам в исходном варианте компоновки. Эти самолеты было решено использовать для отработки отдельных систем будущего Т-10С. В целом это решение себя оправдало, именно так все и произошло на практике.
Ну, и что в этой ситуации нужно было делать КБ - все равно выдвигать Т-10 на ГСИ?