Евг. Каплун - Записки инженера

Записки инженера. Часть 1 (Евгений Каплун) / Проза.ру - национальный сервер современной прозы




"...Под самым потолком цеха вдоль стен находились балкончики, там хранилась документация и нормали: болты, гайки, шплинты, все что нужно было для сборки из числа стандартного крепежа. По распоряжению Яковлева у начальников не было своих кабинетов. Начальник цеха и его замы сидели за своими столами прямо в цехе. Так же было, по слухам, в других цехах и подразделениях КБ и завода. Яковлев пристально следил за чистотой, запретил курение на территории, о чем при устройстве на работу все давали расписку. Однако в туалете при сборочном цехе курили все, кто хотел. Приходили инженеры из КБ. Там у них было построже. Иногда появлялся пожарник, гонял курильщиков. Однако, о его приходе все знали заранее, и вообще, он был свой парень. В КБ все носили белые накрахмаленные халаты, начальство следило за тем, чтобы халаты всегда были белоснежные. Только ведущим инженерам по агрегатам, которые почти все время находились в цеху, лазали по самолету и под ним, допускалось послабление. Их халаты были серые от грязи и даже, частенько, рваные.
Несколько раз я видел самого Яковлева. Он приходил в цех или один, или в сопровождении свиты. Обходил самолеты. Он был то в форме генерал-полковника, то в дорогом, тщательно выглаженном костюме. Это был небольшого роста крепкий человек лет шестидесяти, с чёрными волосами и густыми бровями. Щёки всегда тщательно выбриты, до синевы. Когда он задумчиво смотрел на самолёт, то, размышляя о своём, вытягивал вперед губы и слегка жевал ими. Говорили, что он очень следит за своим здоровьем, ни с кем не здоровается за руку, а если всё-таки приходится поздороваться, то он потом платком тщательно протирает руку."

"На общем профсоюзном собрании в большом актовом зале нового здания КБ выступил Яковлев. Он сказал, что предприятие находится на подъеме. В портфеле много правительственных заказов. Скоро начнется работа над новым реактивным пассажирским самолетом, который заменит устаревший ИЛ-14. Кроме того, правительство поручило нашему КБ разработать самолет вертикального взлета.
Сидевшие сзади меня инженеры шептались о том, что оптимизм АэСа (так звали Яковлева) непонятен, ведь все знают, что Хрущев не верит в военную истребительную авиацию и всё свое внимание уделяет строительству ракет.
Далее Яковлев говорил общие слова, которые обычно говорят руководители на собраниях: что у нас прекрасный, работоспособный коллектив с огромным опытом и славными традициями, способный решать задачи любой сложности. Про финансирование он не говорил, в то время мало, кто знал что это такое. Все знали, что такое зарплата, премия.
Яковлев сказал, что такого прекрасного здания, каким является здание нашего КБ, он не видел даже у Мессершмидта, когда посещал его КБ в Германии ещё до войны.
Через некоторое время в цехе появился деревянный полноразмерный макет пассажирского самолета, который отдаленно напоминал Як-40, но киль и расположение двигателей было другое. Макет несколько раз переделывался. Постепенно в цеху вырастал первый пассажирский самолет конструкции Яковлева. Когда самолет был уже почти готов в «железе», в цех пришел Яковлев, пожевал губами и ушел. Вскоре прибежал в распахнутом халате начальник бригады общих видов Шехтер, обошел несколько раз самолет, постоял и так же быстро убежал. Самолет снова существенно переделали. Особенно его килевую часть. Теперь он уже напоминал тот самый Як-40, который летает и до сих пор."

"Я сообщил отцу о моем желании перейти в НИИ-2. Отец удивился: «Зачем тебе уходить. Ты будешь работать в прославленном, всемирно известном КБ». Я попытался ему все объяснить, как мог. «Ну, как знаешь»,- сказал он. Он взял у меня номер почтового ящика НИИ. Через неделю сказал, что меня примет зам. начальника института по кадрам. Сальницкий показал мне, как отыскать отдел кадров. Отец предупредил, что к инспекторам отдела кадров обращаться не следует.
Товарищ Ивлев, так звали зама начальника, встретил меня приветливо, поздоровался за руку через стол. Он спросил, что я, собственно, хочу. Я ответил, что хотел бы работать в лаборатории № 12. где начальником тов. Кузьминский, там про меня знают и готовы принять. Я хочу заниматься системами управления. Так меня научил Славка. Ивлев куда-то позвонил, потом попросил диплом. Я сказал, что ещё учусь на вечернем отделении МАИ. Тогда он сказал, что может меня взять только на должность техника, можно и на должность старшего техника, но это гораздо сложнее. Я ответил, что мне безразлично, так как все равно после окончания ВУЗа меня переведут в инженеры. «Ну, вот и договорились, только попытайся оформить переход переводом», - сказал он. Я рассказал отцу о беседе и сразу написал заявление с просьбой разрешить мой перевод в НИИ-2.
Тут мне пришлось выдержать нешуточное испытание на прочность. Сначала со мной беседовал секретарь партбюро цеха. Предлагал должность главного инженера производства по технике безопасности. Его я очень легко убедил в правильности моего решения и юмористическом характере его предложения. Потом меня вызвали в партком. Секретарь парткома Пирогов меня очень долго уговаривал. Говорил о мгновенном переводе в КБ или в НИО в любую бригаду. Спросил, на какую должность меня принимают в НИИ-2, рассмеялся, узнав, что техником. « Они там обнаглели совсем. Ты ведь на последнем курсе. Это просто неуважение. Мы возьмем тебя инженером», - сказал он. Вызвал руководителей КБ и НИО. Они рассказали о перспективных, интересных работах, которые меня ждут. Такого чуткого отношения к себе я раньше никогда не ощущал. Ну, как было отказать этим отзывчивым людям?
Меня обуревали самые противоречивые чувства. С одной стороны, где эти прекрасные люди были раньше? С другой стороны, чего это они в меня вцепились? Не страдая манией величия, я понимал, что я не такой уж ценный работник, хотя все равно был очень польщен. Первый раз в жизни. Я уже почти был готов взять заявление обратно. Уж очень просили эти симпатичные люди. Кстати, их поведение для меня и сегодня загадка.
Однако, стоило подумать, что я скажу Сальницкому, который морочил голову своему начальству, что скажет мне отец, который обременил своей просьбой достаточно занятых людей, как моя твердость сразу многократно возрастала. Я остался при своём мнении.
Последний разговор состоялся в кабинете зама директора завода по кадрам Глазкова. Он тоже меня долго уговаривал, подчеркивал, что я почти кадровый сотрудник и меня ожидают разные блага. Как член комитета ВЛКСМ завода я не имею права бросать выборный пост, который мне доверил коллектив. Потом спросил, откуда я знаю такого-то человека, и назвал незнакомую мне фамилию. Я ответил, что не знаю такого. Очевидно, его знает мой отец. «Что тебе советует отец, кто он по специальности?», сказал Глазков. «Он инженер-экономист»,- ответил я. «Знаю я этих инженеров», - сказал с едкой усмешкой Глазков, махнул рукой и подписал заявление.
Это произошло в самом конце 1964 года. Так началась моя работа в НИИ-2. Сейчас на дворе идет 2004 год. Я работаю все в том же институте. За это время он сменил много названий: был Институтом Теоретической Кибернетики (ИТК), Государственным Институтом Автоматических систем, Государственным Институтом Авиационных систем (ГОСНИИАС). Теперь это ФГУП ГОСНИИАС. Все эти фирмы со сложными названиями - все тот же НИИ-2."