Все началось со сценария, первоначальную версию которого впервые довелось прочитать уже в Канаде, где снимался фильм. Стало просто не по себе, и первое, что я представил, - оскорбленные чувства ветеранов - участников трагедии. Благо и они не сидели на месте. Их открытое письмо, судя по разговорам, возымело определенное воздействие на продюсеров. Примерно через месяц каждодневной борьбы последние согласились заменить настоящие имена участников событий. Боюсь, что главным аргументом для них стали не слова о неэтичности использования имен, в том числе павших героев, а перспектива возможных судебных разбирательств.
Однако главное требование изменить наименование подлодки на любое другое осталось невыполненным под предлогом крупных затрат на предварительную рекламу. Еженедельные вручения режиссеру дюжины листов с критикой очередной версии сценария (а переписывался он тринадцать раз!) не приводили к принципиальным изменениям, а порой и ухудшали ситуацию, приводя к обратному эффекту.
- Капитан, чем вы тут занимаетесь?- как-то спросил меня главный продюсер Эд Фелдман.
- Борюсь за историческую правду, как ее понимаю, с такими, как вы - был ответ.
- Похвально, особенно если учесть, что вы тут один. Но я не для того вложил в этот проект столько денег, - заявил он, похлопав себя по карману, - чтобы ловить ваши советы на лету.
- Ну и отправьте меня домой, я давно об этом прошу, особенно если вам не нужны мои советы.
- Нужны, но только для точки отсчета...
Лишний раз пришлось убедиться, что декларации, брошенные на встречах с экипажем «К-19» в Москве и Петербурге, всего лишь слова. Ни от каких канонов времен противостояния сверхдержав никто и не собирался отходить. Экранный «русский», особенно эксплуатирующий смертельное оружие, должен выглядеть недалеким, если не сказать туповатым, и агрессивным, а значит - по-прежнему опасным. В голове американского обывателя ничего не должно меняться. И с какой это стати нужно воспевать русский героизм? Истинным героем может быть только американец типа Харриссона Форда, сокрушающий агентов российских спецслужб в обличье президента в боевике «Самолет президента» и прочих образчиках голливудской продукции, охотно демонстрируемых нашим телевидением. Порой возникает вопрос: а стали бы американцы безропотно «глотать» фильмы, где их соотечественник стал синонимом агрессивного недоумка, которого постоянно кто-то побеждает? Думаю, нет. В отличие от современной России слово «патриот» не носит там иронического подтекста. Патриота воспитывают смолоду. В любви к своей земле, истории, флагу и гимну. Средства, направляемые на это американцами, многократно превышают былые затраты пропагандистской машины КПСС. Думаю, что американцам не приходится об этом жалеть.
Так что слюнявое умиление по поводу того, что нас стали показывать не такими дураками, как прежде, говорит лишь о том, что тот, кто этим восхищается, совершенно наивен либо «мотивирован» противной стороной.
Расхождение взглядов на происходящее возникало на съемочной площадке «К-19» изначально и постоянно.
Как-то раз попросили изобразить учение по борьбе с пожаром в ракетном отсеке. Объяснив суть и распределив обязанности, буквально через час тренировок добиваюсь вполне сносных результатов. Каждый «моряк» на своем месте и делает то, что подсказано логикой происходящего. Правильные доклады, слаженные действия. Представляю готовый «продукт» режиссеру. Та неожиданно приходит в ярость.
- Мне не нужны слаженность организованность. Мне нужны неуверенные действия и путаница. Переделать!
- Помилуйте, - пытаюсь воззвать к рассудку, - уж если далеких от флота людей натренировали за час до такой степени, вы, что же, считаете, что настоящие русские матросы этого сделать не в состоянии?
- Мне нужен беспорядок, ясно? Чтобы люди мешали друг другу, путались в шлангах, сталкивались лбами... Ваше командование спешило. Доклады Хрущеву, показуха и вообще.. вы ничего не понимаете в драматическом искусстве. Что-то, конечно, утрированно.
- Но не до абсурда же!
Тем временем абсурд торжествовал. Явно под впечатлением «Das Boot» в береговую копию лодки напихали массу открытых ящиков с овощами, коробок, мешков. На камбузе, как на голландских натюрмортах, были развешаны гроздья колбас, повсюду стояли ящики с вином и даже с водкой, которую, слава богу, вскоре убрали. Русские матросы регулярно демонстрируют, что им не чужды и общечеловеческие ценности. В свободное от вахт и учений время они, как и положено, пляшут вприсядку и поют «Калинку». А в жилом 9-м отсеке образовался форменный зверинец. Матрос Женя холит и лелеет собственную крысу, которая, по сценарию, своевременно гибнет в страшных судорогах от лучевой болезни, предрекая окружающим невеселое будущее. А добрейший кок Андрюша пригрел чайку, подобранную им на льдине после лихого всплытия на Северном полюсе. Зрелище это было, прямо скажем, не для слабонервных. Командир, получив доклад о наличии льда, не стал искать полыньи, а презрев здравый смысл, не иначе как назло старпому (Лиэм Нисон), с которым весь фильм выясняет отношения, увеличивает ход до полного. Понимая, что добром это не кончится, отважный командир подает ранее неслыханную команду: «Приготовиться к удару!», игнорируя разумное предложение СПК задержаться на безопасной глубине. Режиссеру нужна динамика, и она ее добивается. Командир выглядит полным идиотом. Это впечатление усиливается, когда после удара о лед командир резким «Подождет!» отметает резонное предложение того же старпома осмотреться в отсеках. Напомню, что в подводной лодке проекта 658 все три шахты с баллистическими ракетами располагались в ограждении рубки, и подобный удар поставил бы жирную точку не только на боевом походе...
В ходе съемок чайка, оказавшись по воле сценариста на борту лодки, чуть было не вызвала неразрешимую проблему. Выяснилось, что птица эта практически неприручаема. Режиссер уточнила обстановку и вместо строптивой чайки в один прекрасный день появился ...сокол. Выразив удивление, я узнал, что на полярных льдах частенько отдыхают залетные соколы особого подвида...
- И терпеливо ждут всплытия подлодок, чтобы немного погреть кости, - предположил я.
- А вот язвить не надо, коль не сильны в орнитологии, - прозвучало в ответ...
Постепенно о соколе забыли. Сцена-то была крошечной. И далеко не весь «экипаж» наблюдал его парение в отсеках. Но спустя месяц вдруг вспомнили. Ведь зритель задаст вопрос: куда, мол, делся белокрылый?
Я с ходу выдвинул предложение: авария идет полным ходом, облучение. Американцы предлагают помощь. Экипаж волнуется. Мышь уже подохла, а в укромном месте обнаруживают труп сокола, а рядом записку: «Я умер свободной птицей. God bless America!»... В тот день меня уже больше ни о чем не спрашивали...
Обратите внимание, что большую часть фильма за командиром неотступно следует минер Демичев (Стив Николсон), причем с пистолетом на боку, что категорически запрещено, особенно в ракетном отсеке. Но этого требуют законы жанра - необходимо убедить зрителя в том, что он «влиятельная фигура» и может находиться там, где ему заблагорассудится. Впоследствии, участвуя в пресловутом мятеже, Демичев не раз по-ковбойски выхватит свою «пушку». Его беспризорные подчиненные тем временем носятся по отсекам, оказывая «широкомасштабную» помощь соседям. Ну там пожар потушить, пробоину заделать... Лишь изредка эти славные ребята возвращаются в свой родной 10-й, чтобы, поражая зрителя сноровкой, изувечить друг друга торпедами. Кургузые торпеды, пропорциями смахивающие на поросят, приятно зеленеют (пока их не трогают) на фоне чудовищного размера морковки, неаккуратно распиханной по ящикам...
Апофеоз бреда. В реакторном отсеке, где вахта обычно не несется, с задумчивым видом слоняются 5 человек, почти все спецтрюмные. Режиссер объяснила это плановыми работами. Видимо, фибрами чувствуя приближающуюся аварию, они хотят держать руку на пульсе. И вот уже матрос Анатолий бодро, а главное, не задумываясь, рапортует об утечке в первом контуре. Только через 1,5 часа этот диагноз поставят дипломированные инженеры. А командир Востриков (Форд), уже убедивший зрителя в своей жуткой принципиальности, грозно вопрошает старпома: «Кто ответствен за утечку?» (Прямо Мехлис какой-то.)
Так и хочется выпалить: «В первую очередь - ты сам как командир!»
В один из дней появляется замок с цепью, им закрыта реакторная выгородка. Похоже, чтобы дать место подвигу - сначала в поисках ключа, а затем в перекусывании цепи. Авария в разгаре, а к стармеху, то есть инженер-механику ракетоносца, обращается матрос: «Интересно, у кого ключ?»
А стармех - одно из главных действующих лиц, отвечает, хлопая себя по карманам: «Надо же, где-то был...»
[ слишком длинный топик - автонарезка ]
"Only two things are infinite, the universe and human stupidity, and I'm not sure about the former." ©