Современное состояние российской танковой промышленности. Прокомментируйте кто в теме: Танковый мираж под индексом Т-95 [2]

инпромторг за то, чтобы Россия сохранила собственное оружейное производство

Директор департамента развития оборонно-промышленного комплекса министерства промышленности и торговли России Игорь Караваев не согласен с заявлением представителей министерства обороны о том, что российская боевая техника стоит дорого и уступает современным западным образцам, сообщает «Интерфакс». «Мы подтвердить эту информацию не можем. Объективная оценка испытаний, объективные цифры об уровне военно-технического сотрудничества и темп, с которым растет наш экспорт вооружений и военной техники, свидетельствуют об обратном», — заявил он на пресс-конференции в Москве.

Караваев добавил, что упоминаемый накануне главкомом Сухопутных войск Александром Постниковым танк Т-90А прошел испытания в трех климатических зонах и в трех странах — Саудовской Аравии, Индии и Малайзии, получив положительную оценку. «Те испытания, которые проводились на территории Саудовской Аравии в рамках открытого тендера, целиком и полностью опровергают утверждения главкома», — подчеркнул директор департамента.

По его словам, единственным танком, который обеспечил весь цикл испытаний в Саудовской Аравии, а также осуществил после марш-броска поражение более 60% целей, был российский Т-90А. «Ни «Леопард», ни «Леклерк», ни «Абрамс» до этого уровня не дошли, — уточнил Караваев. — Соответственно, говорить о том, что наши танки хуже западных аналогов, это не совсем достоверная информация».

Караваев высказался и по поводу цены танка Т-90А. По его словам, заявленная главкомом Сухопутных войск стоимость машины, по крайней мере, в полтора раза превышает ту цену, за которую производитель готов поставлять его в интересах Минобороны России. «Танк Т-90А превосходит, по крайней мере, в полтора раза своего ближайшего конкурента — «Леопарда», — заявил Караваев.

15 марта главком Сухопутных войск Александр Постников заявил, что новейшие системы вооружения для сухопутных войск не соответствуют параметрам аналогичных систем стран НАТО и даже Китая. В качестве примера генерал сообщил, что известный во всем мире новейший российский танк Т-90 на самом деле является 17−й модификацией советского Т-72, а его стоимость в настоящее время составляет 118 млн рублей за штуку. «Нам проще было бы купить за эти деньги три «Леопарда», — заявил Постников.

Караваев также заявил, что российский оборонно-промышленный комплекс смог бы самостоятельно построить вертолетоносец типа французского «Мистраля», если бы Минобороны лет пять назад озаботилось этим вопросом. «Иного ответа, кроме того, что отечественная судостроительная отрасль способна производить такого класса корабль, вы от меня не услышите, и это действительно так, — сказал он. — Другое дело, что Минобороны РФ не ставило в упреждающем порядке вопрос о разработке такого рода вооружения. Если бы он был поставлен пять лет назад, или три года назад, ситуация была бы несколько иной».

Он отметил, что в России серийное производство такого типа кораблей не налажено. «Мы в первую очередь, с точки зрения промышленности, рассматриваем тему закупки «Мистралей» в качестве возможного доступа к технологиям, необходимым для производства такого класса кораблей», — пояснил Караваев.

 

Поскольку Минобороны в лице Постникова перешло определенную черту, считаю вправе опубликовать мою беседу с одним из ведущих разработчиков техники для Сухопутных войск. Публикация раскрывает реальные отношения МО к отечественному ОПК. Перепост приветствуется.

В настоящее время формируется государственная программа вооружений на период до 2020 года. Какое место в ней отводится продукции вашего предприятия?

Проблема в том, что на протяжении длительного времени наш основной заказчик — Министерство обороны РФ, не может окончательно определиться с требованиями к перспективной боевой технике по нашему профилю. Мы пока не получили четкого и однозначного ответа на вопрос — какая техника нужна армии «нового облика»?
Поэтому наше предприятие проводит опытно-конструкторские работы (ОКР) по перспективной технике на свой страх и риск, за счет своих средств, исходя из собственного прогноза развития вооружения и военной техники по нашему профилю. Конечно, основные параметры ОКР мы согласовываем с XXXX Министерства обороны.
Сейчас очень тяжело работать с XXXX, последнее время не совсем понятна его роль как генератора технических идей. Постоянная смена кадров в Минобороны ведет к тому, что фактически предприятия перешли на инициативные опытно-конструкторские работы, которые мы делаем за счет собственных средств и инвестиций. Но надо понимать, что деятельность всех предприятий должна проходить в едином техническом поле, и формировать это поле должно государство. Последнее время есть проблемы в управлении ОКР и в понимании, какими должны быть ОКР. То есть недостаточно понимания в самом Министерстве обороны в этом вопросе. Поэтому, предприятие сейчас инициативно проводит собственные опытно-конструкторские работы, машины представлены на ХХХХХ. Это плод труда предприятия, это инициативная разработка. Правда, надо отдать должное, ХХХХ нам техническое задание согласовал. Мы надеемся, что ХХХХ обратит внимание на машины и выработает концепцию боевого применения этих машин, в каких подразделениях они будут находиться.

То есть, Министерство обороны не оплачивало даже фактические расходы по ОКР?

В той машине, которая представлена на ХХХХ, все средства только от предприятия. А это, как вы понимаете, десятки миллионов рублей. Мы были готовы потратить эти деньги, и мы их потратили с хорошей эффективностью. Эти изделия подтверждают заявленные параметры на испытаниях, в том числе с участием представителей Министерства обороны. Но сейчас настал период, когда нам надо определяться, что делать дальше.

Как я понимаю, сейчас вы не можете найти у заказчика инстанцию, которая бы четко изложила стратегию развития вашего вида вооружений, представило свое видение поля боя будущего, место и роль вашего вида ВВТ в вероятных военных конфликтах, план закупок?

Ведущей организацией заказчика, с которой мы работаем, является ХХХХ. Но последние годы оно находится в состоянии перманентной реорганизации. Вот мы с вами сейчас разговариваем, а ХХХХ опять реформируется. И на уровне ответственных лиц, с которым мы работаем, никто не знает, что получится в итоге, какая система заказов будет принята, какие перспективные вооружения требуются сейчас, в ближайшей и среднесрочной перспективе. А без понимания перспективы заказчиком и мы не можем выстраивать свою стратегию развития предприятия.
Чем драматична такая ситуация? Одно дело, когда мы сделали ОКР, и совсем другое дело, это постановка машины на производство. Раньше эти расходы брало на себя государство и оно отвечало своими деньгами за то, чтобы этот продукт был востребован. Однако сейчас предприятие находится в очень жесткой ситуации. Мало того, что оно потратило деньги на ОКР, в момент перехода к серии предприятие не понимает – так все же, сколько штук будет куплено государством этого изделия? Естественно, что под размер серии выстраивается технологическая цепочка, естественно под это закупается прогрессивное оборудование. И предприятия ОПК в этом смысле сейчас в одинаковой ситуации. Я ничего нового не высказываю, все директора, все генеральные конструкторы говорят об одном и том же. Мы не видим четко и ясно позиции государства, а в связи с этим и не можем даже собственные конструкторские бюро выстраивать под тот продукт, который необходимо получить. Мы не понимаем, что завтра будет, куда пойдет направление развития? В каких сегментах будет закупаться вооружение?

Понимаю. Ведь речь идет о подготовке производства в случае принятия системы на снабжение армии...

Совершенно справедливо. На этом этапе важен не только сам факт принятия изделия на вооружение, но и появление твердых планов Министерства обороны по его закупкам в количественном и календарном представлениях. Ведь кроме масштабной технологической подготовки производства, а это занимает весьма длительный период времени, необходимо договариваться с поставщиками комплектующих и материалов, готовить кадры и так далее. Количество заказываемых изделий во многом определяет оптимальные технологии производства и цену продукции.
Широкомасштабного производства, когда Советский Союз делал по ХХХХ в месяц, уже никогда не будет и сейчас ситуация на производстве намного жестче, потому что приходится считать каждую копейку. А что такое считать каждую копейку? Нам приходится переходить в период кризисных ситуаций, в период отсутствия финансирования от государства, на сверхмалые партии, экономить на прогрессивных заготовках, на прогрессивном инструменте, потому что нельзя на минимальных объемах обеспечивать окупаемость новых станков, нельзя обеспечивать окупаемость той же прессовой оснастки, штамповочной оснастки. И что приходится делать? Точить из большой болванки маленькую деталь на старом оборудовании. Как понимаете, себестоимость от этого вырастает.
Одно дело планировать изготовление нескольких деталей, совсем другое — десятков и сотен. В первом случае нет смысла закупать новейшее технологическое оборудование, поскольку это ляжет тяжелым бременем на себестоимость изделия и может «утопить» его привлекательность, оцениваемую по критерию стоимость-эффективность. Приходиться выкручиваться, использовать устаревшие производственные технологии. Во втором случае целесообразно провести технологическое переоснащение производства, резко повысив его эффективность. Такая модернизация положительно сказывается как на сроках изготовления продукции, так и на ее качестве, на снижении себестоимости.
Так же важно отметить необходимость ритмичности поставок. Нельзя, к примеру, в один год заказать 30 изделий, на следующий 300, а еще через год — всего три. Мы же не можем волнообразным циклом то набирать, то увольнять персонал, то запускать, то останавливать технологические линии...

К вопросу о ценах. Сейчас Министерство обороны фактически директивным порядком заставляет предприятия снижать цены на свою продукцию военного назначения. Как Вы относитесь к такой политике?

На коллегии главных конструкторов ХХХХ было высказали общее мнение – государству необходимо уходить от затратного метода формирования научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Когда мы перейдем к открытому тендеру на НИОКР, тогда нас не будут спрашивать - сколько у вас работает конструкторов, какой они квалификации, сколько получают. На тендере объявляется цена, аналогичная цене продукта на рынке. Если кто-то берется сделать продукт, он отвечает за исполнение обязательств всеми своими активами. Когда государство объявит такие тендеры, придет понимание по объемам закупок, финансированию и срокам исполнения.
Мало того, изделие проектируется под определенные объемы производства. Машину можно проектировать с учетом прогрессивных технологий, под большие партии или под ограниченные партии. Министерство обороны косвенно само способствуют повышению цены, заказывая единичные образцы или малые серии ВВТ. Например, нам для плат электронных узлов на несколько изделий нужно всего несколько компонентов определенного типа. Но мы вынуждены закупать у поставщика минимальную партию в сотню этих компонентов, причем со сроком поставки более полутора месяцев. Естественно, что такой подход заметно увеличивает себестоимость конечного продукта, ведь в его цене заложены тысячи подобных комплектующих. Вы не хуже меня знаете схему поставки единичных комплектующих, когда мы диоды ищем, нам две штуки надо, а поставщики предлагают партиями 100 штук минимум, не хочешь - не бери.
Еще одна проблема - требования Министерства обороны, требования ГОСТов и ТУ делать продукцию из отечественных недефицитных материалов. И нам приходится это выполнять, как и другим генеральным и главным конструкторам. Но во всем надо знать меру. Если диод или резистор выполняет свои функции, он работает независимо от происхождения. В некоторых случаях у нас выход только один – ставить западный аналог. И предприятия не скрывают, что они ставят иностранные аналоги. Другое дело, что нужно установленным порядком оформлять так называемый список применения и оформлять его в Министерстве обороны, хотя и они прекрасно понимают, что нам просто не из чего делать, таких отечественных компонентов не существует.
Считаю, что в ценообразовании на продукцию военного назначения нельзя применять директивные методы. Положим, мы, как головной производитель, соглашаемся на снижение цены, хотя и являемся коммерческим предприятием, действующим в условиях рыночной экономики без всяких скидок и льгот. Но как быть со смежниками, с кооперацией второго-третьего-четвертого уровней? Они же никаких директив не воспринимают и цены снижать не собираются! Аналогично поступают поставщики электроэнергии, воды и прочих продуктов и услуг. Получается, что «отдуваться» за всю рыночную цепочку приходиться только нам. А на нашем предприятии тоже висят «социалка», резерв и прочие обязательства. Такая ситуация не может быть терпимой. Надо менять порядок ценообразования на продукцию военного назначения и приводить его к норме с позиций здравого смысла и законов рыночной экономики.

Все мы знакомы с действовавшей до сего времени системой разработки и производства ВВТ. Заказчик работал в тесном «симбиозе» с разработчиками на всех этапах: поисковых исследований, НИР, ОКР, постановки на производство, серийного изготовления, сопровождения войсковой эксплуатации. Сейчас Министерство обороны вдруг начинает менять этот порядок и пытается перейти к схеме конкурса разработчиков на выполнение заданных ТТХ: «вы сами разрабатывайте, а мы выберем лучшее». Считаете ли Вы перспективным такой алгоритм отношений с заказчиком?

Я считаю, что ситуация еще более драматична, чем вы описали. Это еще хорошо, когда мы имеем техническое задание, когда мы понимаем, что заказчик хочет от машины, какие ее тактико-технические данные, какие военно-экономические параметры - это очень хорошо. Хуже, когда мы сами, конструктора, не владея в полной мере тактикой ведения современного боя, проектируем и производим машины, когда мы сами пытаемся предугадать - будет ли эта машина востребована на рынке и будет ли она нужна нашему государству. У нас ведь всего два варианта, чтобы выживать – либо мы делаем машину для поставок на экспорт, либо делаем для государственного заказа. Понятно, что основная наша цель и задача – это вооружать нашу армию, а не чужую. Поэтому сегодняшняя ситуация выглядит еще более драматичной.
Вот мы заключили договор на поставку, а в Минобороны говорят, что мы вам деньги дали и больше ничего нас не интересует. Однако в процессе работы мы создаем новую сложную, высокотехнологичную продукцию. Это же не конструктор «Лего», где достаточно одну деталь прикрепить к другой. Мы создаем новейшую уникальную технику, отвечающую высоким требованиям, которые заданы в тактико-технических заданиях.
Мы сталкиваемся с такими техническими проблемами, которые нужно согласовать и принимать решение консолидировано с техническими специалистами, которые компетентно отвечают за этот вид техники. Каждое техническое решение либо приближает изделие к тактико-техническим требованиям, либо удаляет от заданных параметров. С кем их согласовывать, если у Минобороны будет структура, которая отвечает только за подписание договора?!
Конструктор не может решать за заказчика, какой вариант для того предпочтительней. А предъявлять претензии на этапе представления изделия на конкурс уже поздно. Это серьезный вопрос, и его надо тщательно проработать. Военная техника — это сложнейшие комплексные системы, в которых недопустимы недоработки по узлам и агрегатам. Мы знаем, что ранее эти функции были возложены на ХХХХ. Как оно сейчас будет вписываться в эту схему, мы не понимаем. Наши беседы с военными среднего ранга показывают, что они сами пока не понимают, как эта система будет работать.
Хотя сама схема имеет право на жизнь. Но конкретные методики ее применения надо тщательно отработать. Например, НИОКР по заданным ТТХ может занимать несколько лет. И где гарантия, что заказчик за это время не изменит ключевые параметры изделия? Если будет такая гарантия, то почему бы и не поучаствовать?

Какие Вы видите перспективы на ближайшее время для вашего предприятия в нынешних непростых условиях?

ХХХХ с давних времен работают на укрепление обороноспособности страны. Как вы знаете, ХХХХ внесли огромный вклад в обеспечение Победы советского народа в Великой Отечественной войне. На сегодняшний день мы делаем ставку на производство вооружения - ХХХ, ХХХ. Нам пока непонятна ситуация с ХХХ. ХХХ практически не делает закупок, не проводит модернизацию. Однако, у нас есть большой задел и преимущество перед конкурентами в ХХХ.
Мы ведем инициативные ОКР за счет собственных средств по всем важным направлениям.Вкладываем большие инвестиции в технологическую модернизацию, в обновление оборудования, которое позволит нам изготавливать ХХХ высокого качества, в полном соответствии с конструкторской документацией. Поскольку имеющееся оборудование довольно изношено, Советом директоров утверждена инвестиционная программа и мы ближайшие два года будем активно перевооружаться. Амбиции у предприятия очень большие, производственные возможности огромные. Мы имеем серьезный конструкторский коллектив, располагаем собственным опытным производством. На сегодняшний день наше ХХХХ одно из немногих, которое может изготавливать продукцию по замкнутому циклу - начиная от подготовки технического задания и заканчивая изготовлением машины на собственной опытной базе, проведения полного цикла испытаний, постановки машины на вооружение и сертификации документации для серийного производства, то есть полный комплекс решений. Поэтому у нас никаких сомнений нет, что ХХХХ и дальше будет выпускать качественную военную технику. Единственное пожелание, чтобы государство быстрее определило правила игры в этом особом бизнесе. Сегодня альтруистов в экономике нет и всем понятно, что собственники и акционеры требуют от нас отдачи, требуют прибыли. А наша задача, получая заработную плату, делать все как для получения прибыли, так и для укрепления военной безопасности Родины. Поэтому, чем быстрее государство определится, тем будет выгоднее и бизнесу, и государству.