Мемуаристика

ВОЙНА ГЛАЗАМИ ТАНКИСТА АЛЕКСАНДРА ФЕНЯ | Результаты поиска | Во славу Родины — Свежий выпуск

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post. Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here. // vsr.mil.by

 

М.М.: Легко ли было после Т-70 пересесть на Т-34?

— Ну, не так уж тяжело. С неосвоенным, конечно, плохо. Вот, выдавали пять подкалиберных снарядов на каждый танк. Так три снаряда я хорошо выпустил, а два снаряда — по башне. Они вверх пошли. Почему по башне? А потому что потом, когда начал я расспрашивать, знатоки сказали: пушку на танке Т-34 надо подводить слева направо и снизу вверх.


М.М.: Почему так?

— Так выбирается технологиченский зазор, люфт между башней, и тогда можно стрелять точно. Я этого не знал. А обстановка так заставила, что я вёл справа налево и вниз. Поэтому из-за того, что люфт был, снаряд попал не туда, куда я целился, а в башню.

М.М.: А Вы, когда стреляли, видели, куда попада́ете?

— Нет, разрыв не виден. Осколочный виден, а бронебойный, может быть, и был бы виден, если бы на чистой броне разорвался, а когда он катки пробил, потом уже нет. Ну, во всяком случае, может, кто и видит, но вы знаете, нам тогда не до этого было.

Вот такая у меня боевая линия. Дальше — выздоровел после ранения под Харьковом, опять в свою бригаду попал: командир батальона приехал на своей машине и забрал меня, недолечившегося, потом правильно сделал. Мы после Днепра, Харькова Кировоград брали, и бригада получила наименование Кировоградская. Потом Корсунь-Шевченковская операция. Меня за действия в Корсунь-Шевченковской и Кировоградской операциях назначили прямо с командира взвода начальником штаба танкового батальона (официальное название должности — «адъютант старший батальона», — прим. ред.), и Ротмистров присвоил мне звание старшего лейтенанта.

Потом Уманская операция, Румыния, а оттуда нас железнодорожным транспортом перевезли под Ярцево и Смоленск для участия в операции «Багратион» по освобождению Белоруссии. Я — участник освобождения Минска, за что получил орден Александра Невского, очень хороший.

...

В.С.: А в прицел их плохо видно, да?

— Нет, хорошо видно.


В.С.: Даже модель?

— О-ой, дети вы, дети. Кому нужна модель там, в бою? Нужно быстрее выстрелить и быстрее попасть.


В.С.: Но попасть лучше в борт?

— Это как он подставит, как он идёт. Лучше, конечно, в борт; лобовая может рикошет выдать, если хорошие танки с хорошей бронёй. А вы думаете, что мы тоже знали, что за танк там впереди? Ну, идёт бой, как ты его разглядишь? Но потом появились «Тигры». Батальон «Тигров» появился под Котельниковым, он в группе Манштейна участвовал в попытке деблокирования Сталинграда.


М.М.: Что-нибудь про эти новые «Тигры» у вас говорили, какие-то слухи ходили?

— А как же, мы же их изучали. Как только попались первые танки, так сразу пошли инструктажи. Мы изучали, куда целиться. Если он лбом к тебе, то лоб не пробьёшь, бей в гусеницу: он, когда одна гусеница не крутится, а другая крутится, развернётся бортом к тебе. Не мы, так кто-то другой подобьёт.


М.М.: В бою действительно можно прицелиться и попасть ему не в башню, а в гусеницу?

— Ну а как же! Конечно, к этому надо и стремиться, чтоб попасть. Я же говорил, что два снаряда у меня пошли рикошетом. Попасть-то попал, но попал в башню — и он пошёл кра а асный такой.

Дальше Вильнюс, потом Прибалтика, я был начальником штаба батальона. В Калнуяе я ещё один танк уничтожил. А потом в Латвию, оттуда железнодорожным транспортом в Бельцы перебросили, там получил наш батальон не Т-34, а СУ-76 вместо танков, две батареи по пять штук. Причём в ходе боевых действий зимой командир бригады у нас одну батарею забрал, а нам на усиление дал ИСУ-152, «Громобой» так называемый (обычно эту самоходку звали «Зверобоем, но А. Ф. сказал именно так, — прим. ред.).

И вот в боях с этим оружием южнее Гдыни на 60 километров мой боевой поход закончился. Нас вывели из боевых действий, хотя армия, и наша бригада, и наш 29-й корпус ещё участвовали в боях, но мы уже не нужны были. Когда Берлином овладели, тогда стало ясно: победа вот-вот наступит, и мы уже стояли в лесу не в боевой обстановке. И тут — окончательная победа.