И возвращаясь к вопросу вооружения Щ-214. Лично для меня 99,9% "щука" имела два 45мм орудия + два пулемёта: 1 М-1 и 1 ДП. Есть документ, есть фото ...
Много букв, но ...
Потопление турецкой шхуны ?"Кайнакдере"? в ночь на 3 ноября 1941г.
Официально: "Шхуна дала самый полный ход и попыталась уйти от лодки, однако Щ-214, увеличив скорость, настигла её.
В 01.05 с дистанции 150 метров подводная лодка открыла огонь из носового 45-мм орудия. Первый же снаряд попал в борт шхуны, вызвав на ней пожар.
В 01.10 артиллерийский огонь был прекращён (всего было израсходовано 8 45-мм снарядов). Шхуна горела и медленно погружалась. Дав средний ход, командир лодки покинул район потопления шхуны (точка с координатами 41°45` с.ш. 28°16` в.д.)"
А вот что писал в своиx воспоминанияx электрик Щ-214 краснофлотец Плешаков Дмитрий Федотович, единственный спасшийся после гибели "щуки" вечером 19 июня 1942г: "Наконец наступило третье ноября 1941 года. Ночью мы по очереди поднимались на мостик, чтобы покурить. Свежий ветер расшевелил море. Недалекий берег и водную поверхность освещала луна. Вдруг командир отделения рулевых старшина 2-ой ст. Романенко Иван Архипович доложил:
– Силуэт справа!…
О последующих событиях я узнал позднее, когда экипаж во всех подробностях обсуждал ночную атаку. Помнится, на мостике находился командир 4-го ДПЛ капитан 3 ранга Успенский [Борис Александрович], командир капитан-лейтенант Власов [Владимир Яковлевич] и вахтенный командир командир БЧ-1 старший лейтенант Батькович [Александр Иванович]. Была объявлена боевая тревога. На лунную дорожку выходила трехмачтовая шхуна. Власов запросил у комдива разрешения атаковать её артиллерией. Успенский дал "добро". Услышав приказание командира "Артрасчет, наверх!", я бросился к рубочному трапу. Свое место у сорокапятимиллиметровой пушки занял первым. Быстро установил прицел, и, торопясь выполнить команду управляющего огнем лейтенанта Алексея Александровича Емелина, развернул орудие в сторону шхуны.
Ожидая данные для стрельбы, рассматривал шхуну. Шла она под мотором, заметно кренясь от надувшихся парусов. Стрелять мне по учебным целям приходилось не раз, а вот вести огонь по настоящему противнику предстояло впервые. "Не волноваться!" – успокоил себя и начал выбирать точку наводки поближе к корме судна.
Прозвучала команда "Огонь!". Чтобы не ослепило вспышкой выстрела, я на миг зажмурился. Почувствовав толчок резины прицела в переносицу, вновь открыл глаза и продолжал наводку. Трасса снарядов(?) "сорокопятки" прошила шхуну. На ней вспыхнул пожар. Пламя охватило корму, парус. Судно начало разворачиваться, а мы ему посылали в борт все новые и новые снаряды, пока шхуна не затонула.
Артиллеристы ходили именинниками. Сами всего, конечно, не видели. Позднее я узнал, что своим первым снарядом я лишил шхуну хода. Очень точный огонь из кормового орудия вёл и мой товарищ Сахаров"