B-1 vs Ту-160

PSS> В отличии от того же Б-1Б который, который даже официально как-то признали практически бесполезным. Когда выводили из состава своей триады ( в которой оставили Б-52 ). Да. Сейчас вернули. Но пример показателен. При том, что это даже не самый дорогой их проект. Б-2 был куда дороже.

Does the B2 stealth bomber’s stealth capability still hold merit today?

Answer (1 of 5): Yes, absolutely! While the B-2 itself is very expensive, clearly it has shown it’s worth. Where is the proof? The B-21! If the capabilities of a stealth bomber weren’t of immense strategic value, why develop an improved version? The value of the B-2 is the ability to penetrate a... //  translated.turbopages.org

 

Сохраняет ли сегодня скрытность бомбардировщика-невидимки B2 свои достоинства?

Тьерри Этьен Джозеф Ротти
Старший контролер в НАТО

Вам нужно разместить самолет-невидимку в правильные сроки.

B-2A, F-117A и F-22A были разработаны и спроектированы для проникновения в систему ПВО Варшавского договора после массированного ядерного удара с 3000 боеголовками.

Эти самолеты никогда не были предназначены для проникновения в полностью функционирующую систему противовоздушной обороны. Они не могли этого сделать в 1980-х годах и не могут сегодня.

В основном, скрытность самолетов сильно переоценена.

 

B-2A, F-117A и F-22A были разработаны и спроектированы для проникновения в систему ПВО Варшавского договора после массированного ядерного удара с 3000 боеголовками

 

В противоположность этому, русские развернули пятнадцать различных ракетных систем, чтобы защитить свои города и стратегические объекты. Те из нас, кто работал над созданием систем нападения, должны были быть в курсе последних оборонительных разработок противника. Затем мы возвращались к чертёжной доске, чтобы искать новые способы взломать их защиту, а в это же время противник разрабатывал свежие препятствия для реализации наших планов. Это было бесконечным противостоянием. Их системы раннего предупреждения с 60-метровыми антеннами могли заметить вторгающийся самолёт за сотни километров. Эти системы дальнего радиуса действия не могли узнать высоту или тип самолёта, вторгающегося в их воздушное пространство, но они передавали координаты нарушителя системам, которые могли это сделать.
Их зенитно-ракетные комплексы могли работать и по низколетящим самолётам, и по крылатым ракетам. Их истребители были вооружены радарами и ракетами воздух-воздух, способными распознать низколетящий самолёт на фоне помех поверхности земли с обезоруживающей эффективностью. Советский ЗРК SAM-5 имел ракеты с потрясающей тягой, способные достичь высоты 38 километров и которые могли нести небольшой ядерный заряд. На такой высоте они не беспокоились о тепловом или ударном воздействии взрыва на землю и ожидали, что стратосферные ветры унесут радиоактивные осадки на территорию Финляндии или Швеции. Ядерный взрыв такой зенитной ракеты может сбить ударной волной любой высоколетящий вражеский бомбардировщик в радиусе, вероятно, сотни километров. Наши экипажи ВВС, осуществляющие разведывательные полёты над территорией, защищённой SAM-5, носили специальные очки, которые защищали глаза от атомной вспышки. Таким образом, развитие этих систем вооружения создавало чертовски серьёзную угрозу.
...
Что действительно напугало наших аналитиков ВВС, так это то, что тактика маневрирования для уклонения от ракет израильских лётчиков – та же тактика, используемая и нашими лётчиками, привела к катастрофе. Все развороты и вращения, рассчитанные на то, чтобы замедлить преследующую ракету, делали израильские самолёты уязвимыми для обычного обстрела с земли. Если коэффициент израильских потерь был бы экстраполирован на войну США с Советским Союзом и странами Варшавского договора в Восточной Европе, с использованием аналогичных самолётов с настолько же обученными лётчиками, с такими же средствами наземной обороны, то можно было бы ожидать, что наши военно-воздушные силы были бы уничтожены всего за семнадцать дней.
...
Это совещание в Пентагоне было особенно отрезвляющим, потому что это был один из тех редких случаев, когда мы признали серьёзную недоработку, склонившую чашу весов в пользу противника. Наши аналитики обсуждали самые невероятные фантазии вроде беспилотных дистанционно управляемых тактических бомбардировщиков и гиперзвуковых летательных аппаратов, которые прорывались бы через советскую ПВО на пяти скоростях звука, и мы пугались, представляя, насколько сложные технические проблемы нам придётся решать.

 

Наш самолёт не был полностью невидимым, но он с большой вероятностью был настолько трудно обнаруживаемым, что даже самые лучшие советские системы ПВО не могли заметить его вовремя, чтобы успеть выпустить по нему смертоносные ракеты и помешать выполнению его задачи. Если бы они смогли обнаружить истребитель за сто шестьдесят километров, то его можно было смело записывать в колонку потерь. Тогда у РЛС дальнего действия было бы достаточно времени, чтобы передать данные о нарушителе батареям зенитно-ракетных комплексов, которые, в свою очередь, запустили бы ракеты и уничтожили его. Безусловно, РЛС раннего обнаружения могли заметить нас, но они не успевали передать данные системам ПВО вовремя. Если наш самолёт обнаруживался лишь в двадцати четырёх километрах от цели, а не в ста шестидесяти, у них просто не было времени, чтобы сбить его, прежде чем цель была поражена. И поскольку самолёт было трудно обнаружить даже на расстоянии двадцати четырёх километров, помехи от поверхности земли добавляли сложностей для операторов РЛС

 

Уходя, Бжезинский задал мне последний вопрос:
- Если бы я хотел как можно точнее описать значимость этого технологического прорыва президенту, что мне бы следовало ему сказать?
- Две вещи, - ответил я. - Прямо сейчас технология малозаметности меняет способ ведения воздушного боя. И она сводит на нет огромные инвестиции русских в свои зенитно-ракетные системы. Мы можем пролететь над ними в любое время, по своему желанию.
- У Советов нет ничего, чтобы обнаружить нас вовремя и предотвратить удар по ним?
- Верно, - с уверенностью ответил я.

 

Однако отмена программы B-1, устаревшей из-за появления технологии малозаметности, была серьёзным политическим шагом. Это стоило бы Роквелл миллионов долларов убытков и привело бы к потере более десяти тысяч рабочих мест в Палмдейле, штат Калифорния, что вызвало бы горячие протесты от большой и влиятельной делегации от Калифорнии в Конгрессе. Но ещё до того, как обед завершился, у меня появилось стойкое чувство, что Перри собирается взять волю в кулак и добиться от Гарольда Брауна и Джимми Картера фиксирования потерь и закрытия программы бомбардировщика B-1, который предназначался для доставки ядерного оружия на территорию России путём полёта на сверхнизкой высоте для избегания обнаружения радарами. ВВС завершили исследования выживаемости против советских систем вооружения, которые показали, что 60 процентов B-1 будут сбиты до того, как достигнут цели. Такие потери были неприемлемы. Skunk Works заказали независимое исследование у оборонного научно-исследовательского центра, в котором утверждалось, что выживаемость малозаметного бомбардировщика против самых защищённых целей составит 80 процентов.

 

Когда я покинул свой пост в 1981 году, программа была на полном ходу. У нас был твёрдый контракт на поставку двух эскадрилий F-117, и я знал, что он будет выполнен. Я слабо верил в то, что ВВС смогут успешно разработать новую тактику и способы применения, чтобы максимизировать тактические преимущества технологии малозаметности, но ВВС доказали, что я ошибался. Они отлично справились с разработкой умных бомб, предназначенных только для F-117, и они потратили много месяцев на тренировки, что позволило достичь невероятного успеха во время операции “Буря в пустыне”.[/p]

Фактически, F-117 открыли дверь для всех остальных. Они уничтожили или нейтрализовали большую часть иракских командных центров и узлов связи, после этого обычные самолёты типа F-15 и F-16 могли действовать против любых целей, атака которых ранее не обошлась бы без существенных потерь. F-117 сделали работу нашей авиации бесконечно более безопасной и простой.