Почему я за Сердюкова

Ещё до украинский комментарий Крамника

---

В значительной мере наследие Сердюкова сохранилось и актуально. Так, сохранился годичный срок службы; сохранился успех в борьбе с неуставными отношениями в армии (хотя по некоторым данным здесь есть регресс). К сожалению, Минобороны практически не публикует данные о неуставных отношениях, но из сторонних источников мы знаем, что такие инциденты происходят. Тем не менее, сейчас ситуация гораздо лучше, чем была ещё в начале 2000-х, когда Сердюков и Макаров начали проводить реформы. Также сегодня сохранилось и новое деление на военные округа. Сохранилась, хотя и неполностью, бригадная структура, о необходимости которой продолжают спорить.

Если смотреть на успешные операции вооруженных сил России - в Сирии, Крыму - то все они были обеспечены вооруженными силами, боевая подготовка и переоснащение которых современной техникой началось именно при Сердюкове. Основные поставки вооружений и военной техники в 2010-х — это поставки по контрактам, заключенным в 2009-2012 годах. Сейчас происходят поставки по следующим контрактам, и их объемы зачастую меньше предыдущих в строгом соответствии с указанием президента, который уже несколько лет говорит о том, что военные расходы будут сокращаться. По сравнению с серединой 2010-х, производство военной техники серьезно сократилось.

При этом Сердюкова всегда можно было критиковать. Когда он был министром обороны, его довольно жестко критиковали и никому ничего не было. И сейчас так сложилось, что Сердюков и его наследие оказались очень удобными объектами для критики. Но по новым правилам, свободная дискуссия в прессе по тем или иным вопросам не допускается.

У нас сложилась довольно странная ситуация, когда вопрос, вроде бы представляющий общенациональный интерес - оборону государства, противоборство иностранным вооруженным силам и военное строительств, у нас обсуждается в очень ограниченном режиме. Сейчас можно хвалить Министерство обороны, можно хвалить лично министра, можно хвалить личный состав, выполняющий все поставленные задачи. Но означает ли это, что в армии нет проблем? Нет, не означает. Проблемы есть, и эти проблемы очень серьезные, они связаны и с оснащением вооруженных сил, и с перспективами военного строительства. Все эти проблемы надо обсуждать и в парламентских структурах, и в средствах массовой информации, но этого не происходит. Это вопрос к политическому климату нашей страны, который не вчера таким стал.
Когда я работал в «Известиях» произошла забавная вещь. Меня спросили, могу ли я написать что-то по поводу Сергея Шойгу, и я сказал, что могу, но, наверное, это не очень понравится Министерству обороны, поскольку я не согласен с Сергеем Шойгу. Мне сказали: «Ничего, пиши». Когда я сдал этот материал, вопросов к нему не было. Он прошел необходимую процедуру согласования, я бы не мог поставить его лично на сайт, у меня такой кнопки просто не было. Также не было правок, он вышел в том виде, в котором я его дал, за исключением некоторых корректорских исправлений по пунктуации. И дальше произошло то, что произошло - он вышел, его заметили, он не понравился, его потребовали снять и дальше меня уволили. Проблемы с министерством у меня были и потом, я пытался устроиться в средства массовой информации, но мне прямым текстом говорили: «Извини, мы тебя очень любим, но не можем. Не хотят наши инвесторы вступать в такой конфликт». Поэтому я сейчас журналистикой и не занимаюсь.

Старше Эдды, [12.05.2022 20:19]
[Переслано из Парламент Z кнопкой]
Проблема дефицита в войсках необходимых и относительно дешевых изделий в достаточном количестве - от комплектов доработки авиабомб до индивидуальных раций и современных пистолетов - кроется в особенностях отношений промышленности и государства в последние 8 лет.

Расходы на оборону, в том числе на закупки нового вооружения и военной техники, стагнируют примерно с 2014 года. В этих условиях валовым объемом особой прибыли не поднять, особенно учитывая отечественные порядки определения цен на продукцию по ГОЗ.

В связи с этим, для промышленности стало выгодно продавать технически сложные и дорогостоящие системы с максимальной маржой за единицу, нежели чем производить сотни тысяч дешевых изделий с небольшой наценкой. Эта заинтересованность росла по мере того, как крупносерийное производство чего угодно требовало и серьезных инвестиций в производственные мощности, что не всегда было доступно даже с госгарантиями.

Наконец, на дорогостоящие системы было куда проще обратить внимание и прессы, и закупочных служб, чем объяснить, зачем нужен вот этот невзрачный набор «юный конструктор+юный электрик» из пластика, металла и проводов, для закупок которого в необходимых гигантских количествах требуется перестройка заводов и контракты на сотни миллиардов рублей.

Итог налицо – у нас есть серийные крылатые ракеты ценой в десятки миллионов рублей и самолеты ценой в миллиарды. Но большую часть целей эти самолеты будут поражать свободно падающими авиабомбами, потому что доработка их в корректируемые несколько раз откладывалась в пользу более сложных и дорогостоящих систем. Ровно такая же ситуация наблюдается в производстве невзрачных и недорогих, но очень важных военных предметов - от аптечек и ботинок до раций и микродронов.

 

В общем, случилась замена реальных дел показухой.