Все верно. Я тоже парусным не интересуюсь. Однако из этой статьи стало понятным откуда у чилийциев появились названия кораблей типа "Эсмеральда" или "Альмиранте Кохрейн". Вот полный текст статьи.
Капитан 2 ранга в отставке В.ГАЛЕНКО
("МОРСКОЙ СБОРНИК" 12.1996)
Известный термин "дедушка Российского флота" ввел в оборот Петр Великий в 1723 г., будучи в Кронштадте, куда из Москвы доставили небольшой бот английской постройки – символ юношеского увлечения императора. Иностранное начало в нашем регулярном флоте никто не подвергает сомнению, но если это уязвляет чье-то самолюбие, то в утешение им можно привести такой факт: наш русский фрегат был первым флагманом чилийского флота, основанного в 1818 г.
Сам фрегат, естественно, не сохранился, но в Музее военного и гражданского флота Чили хранится круглый стол из его кают-компании. Здесь же выставлена модель русского корабля, выполненная современным мастером Эрнаном Мадариага Монтойа. Кроме того, в клубе военного флота в г. Вальпараисо экспонируется картина знаменитого английского мариниста Томаса Соммерскейла с изображением батальной сцены с участием этого фрегата. Другое подобное полотно принадлежит кисти чилийского художника Гуилвермо Гроссмахта.
История этого корабля любопытна и неожиданна. Фрегат был продан русскими испанцам, затем его захватили чилийские повстанцы у своих берегов, и он стал флагманским кораблем чилийского флота. Но все эти факты обходят молчанием. Даже в обстоятельной книге Л.И.Слезкина "
Россия и война за независимость в Испанской Америке" (1964 г.) об этом не сказано ни слова. Правда, автор в предисловии сетует, что "документы МИД России в изучаемое авторами время хранились в тайне". Значит судьба указанного фрегата еще ждет своих исследователей, а мы пока поделимся с читателями информацией из других источников и, главным образом, из документов Академии истории военного флота и мореплавания Чили, любезно присланных доктором Карлосом Агуирро Видауре.
История эта заслуживает внимания, и начать ее стоит с осени 1816 г. Тогда из Архангельска в составе эскадры из четырех кораблей под командованием капитан-командора Григория Мачакова в Кронштадт отправился только что построенный знаменитым мастером Андреем Курочкиным трехмачтовый 44-пушечный фрегат "Патрикий". В Кронштадте его командиром был назначен потомственный моряк, 62-летний георгиевский кавалер капитан 2 ранга Эринарг Степанович Тулубьев. Корабль в составе практической эскадры плавал по Балтике и ходил во французский порт Кале для вывоза оттуда русских оккупационных войск.
Тем временем, по выражению русского посла в
Бразилии, "жителям Чили удалось стряхнуть с себя иго метрополии". В надежде восстановить свою власть испанский король Фердинанда VII просил русского императора Александра I поставить ему корабли, чтобы иметь "достаточную морскую полицию". Не желая открыто содействовать расправе испанцев с повстанцами, сделку решили оформить как обычную продажу кораблей. К тому же нужно сказать, что, несмотря на популярность продукции российских корабелов за рубежом и даже в Англии, такой масштабной сделки еще не было. Россия продала восемь судов и заработала 13 млн. 600 тыс. рублей, что было даже больше реальной их стоимости.
И вот 4 октября 1817 г. эскадра из пяти линейных кораблей (74-пушечные "Нептун", "Норд-Адлер", "Дрезден", "Любек" и "Три Святителя") и трех 44-пушечных фрегатов ("Патрикий", "Меркурий" и "Автроил") покинула русский порт Ревель. Руководил переходом контр-адмирал Антон Моллер. Потрепанная осенними штормами в Северном море эскадра почти два месяца простояла в английском порту Портсмут, после чего 9 февраля 1818 г. прибыла в испанский порт Кадис. Вскоре команды русских кораблей отправились на родину.
Однако в ходе приемки испанцами купленных кораблей оказалось, что корабли эти были весьма старыми и изношенными, за исключением нескольких недавно построенных. Российский посол в Мадриде Дмитрий Татищев был вынужден доложить императору: "Весьма печально, Государь, что я не могу принести к стопам Вашего Императорского Величества столь же удовлетворительный отчет о состоянии кораблей, как о состоянии отбывшей на родину команды". Чтобы как-то уладить конфуз, Александр I уступил Испании еще три новых фрегата – "Поспешный", "Проворный" и "Легкий". Они были отправлены из Кронштадта в июле 1818 г. под начальством капитана 1 ранга Макара Ратманова, известного в России по первому кругосветному плаванию.
Вероятно, состояние проданных кораблей было тем веским аргументом, из-за которого у нас замалчивали их последующую судьбу. Между тем два линейных корабля, со значением названные "Фердинанд VII" и "Александр I", совершили ряд коротких плаваний, после чего по ветхости были разобраны. Еще четыре, вообще, не покидали Кадис из-за негодности к плаванию. Лишь трем кораблям удалось доплыть до Кубы, где два из них утонули. И только фрегат "Поспешный", после плавания в американских водах, благополучно вернулся в Кадис. Однако расскажем о судьбе "Патрикия", переименованном испанцами в "Королеву Марию Изабеллу".
В переданных мне военным атташе посольства Испании в Москве фрагментах капитального труда историка Фернандеса Дуро "Армада Эспаньола" говорится: "Патрикий" или "Мария Изабелла" в мае 1818 г. вышел из Кадиса курсом на порт Кальяо (Лима) и был захвачен диссидентами в порту Талькауано." Другие подробности мне удалось узнать из мемуаров адмирала Томаса Кокрейна, участвовавшего в плаваниях и сражениях на борту русского фрегата в должности командующего ВМС Республики Чили с 1818 по 1823 гг. Но сначала о событиях, изложенных в письме Академии истории Военного флота и мореплавания Чили.
Для укрепления на море новорожденного чилийского государства правительство первого президента республики О'Хиггинса начало формировать свой флот. Тем временем испанцы снарядили конвой из десяти транспортов с 2500 солдатами, оружием и амуницией для поддержки вице-короля Перу и оставшихся близ Талькауано роялистов. Отряд вышел из Кадиса под эскортом фрегата "Королева Мария Изабелла", недавно приобретенного у России. Во время плавания на одном из транспортов вспыхнул бунт. Мятежники вынудили капитана направить судно в Буэнос-Айрес к союзникам Чили в Аргентине. Кроме того, на судне бунтовщикам удалось получить информацию о маршруте конвоя, его грузе, условных сигналах и т.п., которая тут же была передана в Сантьяго.
Специально для перехвата конвоя чилийцы сформировали отряд, состоявший из четырех довольно старых кораблей – фрегата, корвета и двух бригантин, получивший название "Первая национальная эскадра". Ею командовал капитан Мануэль Бланко Энкалада. 28 октября с чилийских кораблей заметили стоящие на якорях на рейде Талькауана фрегат "Королева Мария Изабелла" и транспорты, с которых шла высадка десанта.
Приближение чилийских кораблей вызвало панику на фрегате, и его командир испанский капитан-лейтенант Дионисио Капас-старший дрогнул. Испанцы, обрубив якорный канат, стали спешно покидать корабль, который вынесло на мель. Чилийцам удалось взять корабль, пленив не успевших покинуть его испанцев. С наступлением темноты, когда бой на берегу между роялистами и республиканцами стал менее ожесточенным, испанцы на трех лодках попытались отбить фрегат, но потерпели неудачу. К утру поднявшийся ветер помог снять корабль с мели, вывести его из-под огня береговых батарей и "под сверкающим флагом Чили направиться в Вальпараисо". Временное командование фрегатом поручили лейтенанту Сантьяго Рамсею, а флагману Энкаладе было присвоено звание контр-адмирал.
С прибытием в Вальпараисо захваченный в бою фрегат был переименован в "О'Хиггинс" – в честь главы государства, который, задумав создать флот, способный господствовать в прилегающих водах, решил укомплектовать свои немногочисленные корабли профессионалами. Ими в большей части стали англичане, чему, как ни странно, с одной стороны, способствовало распоряжение британского Адмиралтейства, запрещавшего своим офицерам резерва поступать на службу к чилийцам под угрозой лишения положенного им в запасе половинного жалования, а с другой, декрет испанского короля о смертной казни для всякого пленного иностранца, воюющего в рядах повстанцев. Все это возымело обратное действие, ибо гордые британцы не терпели подобных угроз ни от собственных властей, ни тем более от иностранных.
Среди бунтующих асов британского флота выделялся 43-летний капитан 1 ранга сэр Томас Кокрейн, 10-й граф Дандональд. По свидетельству современников, лорд Кокрейн обладал выдающимся военным талантом и весьма неуживчивым характером. В 26-летнем возрасте, командуя 14-пушечным бригом, он захватил французский фрегат с командой из 319 человек. В 1809 г. Кокрейн блестяще командовал разгромом французской эскадры вместо адмирала Гамбье, уклонившегося от руководства сражением. В том же году его горячность, которую он проявил в Палате лордов, когда отказался присоединиться к выражениям благодарности адмиралу Гамбье за эту победу, стала началом его неприятностей. И хотя Кокрейна повысили в чине и даже наградили орденом Бани, карьера его на этом окончилась. Речи Кокрейна в Палате лордов, направленные против коррупции, привели в конечном итоге к его удалению и с флота, и из этой Палаты. Используя надуманные обвинения, его в 1814 г. лишили звания капитана 1 ранга и всех орденов. Потребовалось целых 18 лет, чтобы убедиться в абсурдности выдвинутых против него обвинений.
Между тем Кокрейн вскоре продолжил свою деятельность, но уже в Палате общин, а в июне 1818 г. принял от специального посланца из Чили приглашение на самый высокий пост в их флоте. В августе он отправился на паруснике "Роуз" в Вальпараисо вместе с женой – леди Китти – и двумя малолетними сыновьями. Но Кокрейн не был бы самим собой, если бы прошел мимо острова Святой Елены просто так. Он попытался увидеться с Наполеоном, чтобы предложить тому корону императора Южной Америки. Его попытка успехом не увенчалась, и уже из Чили он посылает на остров своего эмиссара, но опальный император к тому времени уже был смертельно болен...
"Роуз" встречали в Чили по-королевски. Сенат республики присвоил Кокрейну звание вице-адмирала, назначив его командующим своим Военно-морским флотом, и 28 декабря 1818 г. новый командующий поднял свой флаг на фрегате "О'Хиггинс". Его флаг-капитаном и командиром флагманского корабля становится англичанин капитан 2 ранга Роберт Фостер, которого позднее сменил Томас Кросби. На большинстве чилийских кораблей командирами тоже были англичане. Многие британские добровольцы и представители – других стран тогда выполняли на флоте Чили роль инструкторов.
Уже в январе следующего года группа из четырех лучших чилийских кораблей под командованием Кокрейна успешно атаковала испанский флот на рейде Кальяо, близ столицы Перу – Лимы. В момент сражения на флагманском фрегате находился и пятилетний сын командующего Том, будущий 11-й граф Дандональд. Он был одет в мичманскую форму. В дальнейшем за счет захваченных в сражениях кораблей неприятеля чилийский флот существенно пополнился и стал представлять внушительную силу, располагая 36-ю вымпелами. В числе многих успешных операций флота, в которых участвовал и бывший русский фрегат, – взятие форта Коралл 3 февраля 1820 г. и захват в бою близ Кальяо 5 ноября того же года новейшего испанского фрегата "Эсмеральда" – флагмана испанского Тихоокеанского флота. Господство своих морских сил у побережья Чили и Перу весьма способствовало окончательной победе революции в этих странах.
Новый поворот в судьбе русского фрегата наступил в 1823 г. Корабль вновь получает название "Мария Изабелла", но уже без упоминания ее королевского титула. Это произошло в связи с тем, что президент О'Хиггинс был изгнан со своего поста чилийской олигархией и церковью. По той же причине вице-адмирал Кокрейн оставил свой пост в Чили и стал командующим флотом повстанцев в Бразилии, начавших войну с Португалией за независимость своей страны. В наступившем политическом и военном затишье русский фрегат был поставлен на отстой, но затем вновь стал флагманским кораблем чилийского флота. Под флагом нового командующего вице-адмирала Мануэля Бланко Знкалады он участвовал в сражении у острова Чилое – последнем оплоте испанцев на юге страны. По свидетельству Энкалады корабль демонстрировал прекрасные боевые качества и был в превосходном состоянии, ведь он был сработан из лиственницы и дуба корабелами Архангельска.
Однако в мае 1826 г., когда правительство Чили решило продать три корабля для укрепления флота дружественной Аргентины, в их числе оказался и фрегат "Мария Изабелла", оцененный в 100 тыс. долларов. Получив имя "Буэнос-Айрес", корабль готовился к почетной миссии флагмана Аргентинского флота. Последним капитаном на нем был чилиец Энрике Коббет. Но май в южном полушарии – последний месяц осени со свирепыми ветрами и штормами.
Рейс фрегата из Вальпараисо в столицу Аргентины закончился трагически – он бесследно исчез в океане в районе мыса Горн.
Историю чилийского флота с драматическим финалом для русского фрегата лаконично излагает наш известный мореплаватель и ученый Федор Петрович Литке, побывавший на шлюпе "Сенявин" в Вальпараисо в марте 1827 г. В частности, он пишет: "Флот чилийский, который под предводительством смелого Кокрейна утвердил независимость страны этой, покоится теперь на лаврах своих. Из всех судов, флот составлявших, остались только фрегат "Лаутаро" и бриги Тальварино" и "Ахиллес", и из них один только последний, вооруженный... Три судна были проданы за дорогую цену республике Аргентине, но из них одно только достигло реки Ла-Платы, одно возвратилось в Вальпараисо и продано купцам, а одно пропало без вести." И ни слова о том, что это был бывший русский корабль. Даже в академическом труде "Очерки истории Чили", изданном уже в 1967 г., о Кокрейне говорится вскользь, а о русском фрегате – его флагманском корабле - ни слова...
В заключение хотелось бы сказать еще несколько слов о Кокрейне. Для меня подлинным открытием стали его мемуары и книги о нем, которых немало в Российской государственной библиотеке, бывшей "Ленинке". Причем одна из них с предисловием праправнука адмирала, 14-го графа Дандональда, написанном в ноябре 1964 г. Значит, живы потомки флотоводца, и, наверняка, в их родовом гнезде в графстве Ланарк в Шотландии хранятся подлинные документы, дневники, журналы и прочее, в том числе писанное гусиным пером на борту русского фрегата у чилийского побережья. Они, конечно же, проливают свет на перипетии судьбы графа – борца за свободу во многих странах, осененного скандально-героическим ореолом правдолюбца, талантливого флотоводца и, вообще, весьма заметной фигуры на фоне блестящей викторианской эпохи...
После Чили Кокрейн командовал флотом в Бразилии, а последующие встречи с Байроном, возможно, подтолкнули его к решению отправиться в Грецию. Здесь он принял участие в совместной операции флотов России, Англии и Франции против турок – в знаменитом Наваринском сражении 8 ноября 1827 г. Нам неведомо, встречался ли Кокрейн там с адмиралами Логином Гейденом и Михаилом Лазаревым, хотя бы при вручении им британских орденов, но его российский орден за это сражение, наверняка, хранится в родовой шкатулке наряду с английским и французским. Вскоре графа оправдали от всех прошлых обвинений, в 1832 г. его восстановили и в Палате лордов, и в английском флоте, присвоив чин контр-адмирала. Затем он командовал эскадрами в Северной Америке, участвовал в экспериментах по использованию на кораблях паровых машин и гребных винтов и оставил в этой области несколько своих изобретений. Получив чин полного адмирала, в 1851 г. Кокрейн выпустил два тома мемуаров: "Очерки службы за освобождение Чили, Перу и Бразилии", весьма интересных и для нашего времени. Без преувеличения, его можно считать национальным героем Британии, да и место, где он в 1860 г. нашел свой последний приют – Пантеон Вестминстерского аббатства – едва ли не самое посещаемое туристами место в Лондоне.