Ох, нифига себе. Мобилизацонная мощность США и стран НАТО

На протяжении 20 лет, с 1959 по 1979 год, выпуском танков в США занимался один единственный сборочный танковый завод в Детройте. Выпуск танков на этом заводе упал в 1965–1971 годах до уровня 200–300 танков в год, а в 1972 финансовом году Пентагон закупил всего 118 танков.
Естественно, что столь низкий уровень выпуска танков, едва обеспечивавший непрерывность производственного цикла на данном заводе, подорвал привлекательность военного бизнеса для многих поставщиков танковых узлов и компонентов и привел к сильной эрозии субподрядной базы танковой промышленности. В результате к 1974 г. в США остался всего один завод крупного броневого литья, способный даже при трехсменной рабочей неделе без выходных выпускать немногим более 500 комплектов танковых корпусов и башен в год.
В результате, когда после арабо-израильской войны 1973 г. США решили в срочном порядке увеличить выпуск танков для восполнения тяжелых израильских потерь в танках, им потребовались целых четыре года для простого удвоения выпуска танков несмотря на неограниченные финансовые ресурсы, специально выделенные на эти цели Конгрессом США.
Американцы, конечно, отдавали себе отчет в невозможности поддерживать мобилизационную готовность и тем более резервные мощности во всех звеньях кооперационной цепи по производству той или иной сложной системы оружия.
Заместитель министра обороны США по вопросам резервов и тыла Лоуренс Корб писал в 1983 г.: «Программа производства истребителя F-15, например, охватывает около 300 крупных субподрядчиков только первого уровня, а общее число участвующих в производстве истребителя фирм исчисляется тысячами. Хотя возможности министерства обороны по контролю и инспекции головных подрядчиков и в меньшей степени субподрядчиков первого уровня значительны, отслеживание всех фирм более низких субподрядных уровней, занятых производством многих тысяч компонентов, представляет собой такую гигантскую задачу по обработке информации, масштабы которой поистине необъятны. Вряд ли будет преувеличением утверждать, что задачи планирования, которые легли бы на плечи министерства обороны при попытке «управлять» таким процессом, по своему объему не уступали бы тем, которые потребовались для высадки человека на Луну. Более того, во многих отношениях мобилизационное планирование в современном мире новейших технологий представляет собой более сложную задачу, чем эта космическая программа.
Хотя мы сегодня и располагаем некоторыми возможностями по наращиванию нашего производства авиационной техники, эти возможности имеются лишь в силу того, что мы, ввиду финансовых ограничений, производим несколько типов самолетов более низкими темпами, чем те, на которые были рассчитаны производственные мощности при принятии программ выпуска этих самолетов.
Вследствие этого всякие излишки мощностей и связанная с ними возможность наращивания производства являются в основном нежелательной случайностью, а отнюдь не результатом какого-то рационального, продуманного плана.»
Другой причиной, побудившей США отказаться от содержания мобилизационных мощностей по большинству средств вооруженной борьбы (исключением является боеприпасная промышленность и промышленность артиллерийского вооружения, в которых сохранены ранее созданные мобилизационные мощности на случай войны), стали длительные технологические сроки изготовления современного вооружения. Это связано с тем, что для изготовления каждого образца вооружения требуется вполне определенное время, ранее которого образец физически не может быть изготовлен. И время это многократно возросло по сравнению с периодом второй мировой войны, когда суда типа «Либерти» строились в течение нескольких недель, и ни одна из систем оружия не требовала на свое создание больше одного года. Сейчас технологическое время изготовления истребителя F-15 составляет 3 года, танка «Абрамс» — 22 месяца.
Это связано прежде всего с возросшей сложностью современного вооружения. Усложнился сам производственный процесс, возросли требования к квалификации рабочей силы, удлинились сроки изготовления узлов и деталей, ужесточились допуски при обработке материалов, намного сложнее стали конструктивные схемы вооружения.
Технологически обособленный и относительно малосерийный характер производства традиционного вооружения (танки, самолеты, артиллерия, боевые корабли) предрасполагает к сохранению на военных заводах трудоемких производственных процессов и устаревшего оборудования.
Журнал американских деловых кругов «Форчун» констатировал в апрельском номере за 1984 год:«Хотя современные самолеты относятся к числу наиболее сложных высокотехничных изделий, их делают главным образом с применением малопроизводительного традиционного оборудования высокооплачиваемые рабочие высшей квалификации. Результат: производительность эры железных дорог и невероятно растянутые сроки производственного цикла.»
Таким образом, где-то на рубеже 70-х и 80-х годов США практически полностью отказались от поддержания и финансирования мобилизационных мощностей в своей военной промышленности, и от всего, что с этим связано (запасов сырья, материалов, оборудования и т.п.).

Так, в 1975 г. советский Генштаб утверждал, что производственная база только кадровой (то есть созданной исключительно для производства вооружения) военной промышленности США состоит из девяти танковых заводов, из которых три суммарной мощностью 27 тысяч танков в год являются действующими и еще шесть мощностью 29 тысяч танков находятся в резерве. Мощности же всей американской экономики (с привлечением к выпуску танков по мобилизационному плану заранее подобранных предприятий гражданской промышленности) оценивались Генштабом в середине 70-х годов в 70 тысяч танков в год (50 тысяч основных боевых танков и 20 тысяч легких). При этом Генштаб утверждал, что вся американская промышленность находится в высочайшей степени готовности к развертыванию массового производства вооружений, а ядро основных отраслей военной промышленности способно освоить свои мобилизационные мощности через 90 суток после начала мобилизации.
Как показано выше, в это время в США имелся один единственный действующий танковый завод, способный выпускать не более 500 танков в год. Таким образом, реальные возможности кадровой военной промышленности США Генштаб завышал в сто раз, то есть на два порядка.
Аналогично (в десятки раз и более) в документах Генштаба завышались мобилизационные возможности США и по производству других видов вооружения. Госплан и подчиненные ему моборганы в промышленности, естественно, брали все эти цифры на веру и как основание для «выбивания» дополнительных ресурсов на мобподготовку. Так, по данным Миноборонпрома, который в советские времена был всего лишь одним из девяти отраслевых министерств ВПК и занимался выпуском боеприпасов, в 1990 г. боеприпасная промышленность США насчитывала 98 государственных заводов по выпуску боеприпасов (38 из них в резерве, но в готовности возобновить производство в течение одного месяца) и 540 частных боеприпасных заводов.
Эти боеприпасные заводы, как доказывал Миноборонпром, были в состоянии произвести авиационных бомб в 13 раз, неуправляемых ракет — в 17 раз, снарядов для танков и полевой артиллерии — в 5,3 раза больше, чем промышленность боеприпасов СССР.
На самом деле уже к середине 80-х годов в США оставалось вообще (то есть во всей военной промышленности) лишь 86 государственных военных заводов (сейчас их число много меньше), в том числе всего 12 резервных, из них 6 боеприпасных, 4 по производству взрывчатых веществ и порохов и 2 военно-химических.