SkyDron> К сожалению данные фотографии ничего не проясняют в сутьбе проекта Т-4 и не несут никакой информации по теме.
Ты знаешь, я и не ставил себе целью посредством этих фотографий прояснить «суТьбу» проекта. Судьба его давно определилась – стараниями П.В. Дементьева он еще в 1976 году обрел себе место в музее авиации. Просто мне кажется, что история Т-4 отнюдь не сводится к спорам о том, что было причиной его несчастий…
Послушай, SkyDron ! Мне, конечно, приятно, что ты меня записал в «аппоненты», но во-первых, это слово пишется через «о», т.е. «оппонент», а во-вторых, «оппонент» - это тот, который оппонирует, т.е. спорит, и не только приводит свои аргументы, но и отвечает на доводы собеседника, а ты отвечать на заданные тебе вопросы категорически не хочешь, и только накидываешь свои – все новые и новые. Это как там у тебя – «контрпродуктивно».
Опять начались какие-то «заговоры» - то в одну сторону, теперь в другую. Ты уж определись, наконец, кто там у тебя против кого "заговаривал"? Хрущев с Дементьевым и Сухим против Туполева, или наоборот, а то мне совсем непонятно, да и не особо вникать хочется.
А раз уж взялся цитировать воспоминания Н.С. Чернякова из журнала «АиК» № 9-10/1993 г. (за что, кстати, тебе большое спасибо!), то уж будь принципиальным, приведи фразу до конца:
«В заявке ВВС на строительство авиатехники на пятилетку (1970-1975 гг.) предусматривалось построить 250 самолетов Т-4 на Казанском авиазаводе, отчего министр П. Дементьев был просто в шоке! Мне он тогда сказал: "Пока я жив - на Казанском заводе черного металла не будет!" Тогда-то и вызвал он нас с директором ТМЗ Л. Соколовым и дал задание - проработать с Гипроавиапромом возможность реконструкции Тушинского машиностроительного завода, обеспечив за пятилетие постройку 50 экземпляров. Сам же начал кампанию за закрытие темы.
Одновременно А. Н. Туполев энергично и настойчиво внушал всем известную мысль, что "синица в руках лучше журавля в небе", что модификация Ту-22 вместо строительства Т-4 - дело простое и не потребует никаких реконструкций. В то же время ВВС выдали большой заказ на фронтовые истребители МиГ-23. Используя это как аргумент, Дементьев обещал министру обороны выдать требуемое количество "мигов" при условии освобождения ТМЗ от производства Т-4. А. Гречко дал согласие. Так был вынесен окончательный приговор Т-4. Не вступился за него и наш Генеральный. Продолжить работу над опытными машинами нам не пришлось».
А потом комментируй про всякие «заговоры»…
Теперь по поводу сроков работ. Никак до тебя не доходит простая мысль о том, что сроки - это величина, напрямую зависящая от количества ресурсов, вкладываемых в разработку. Об этом тебе уже пытались сказать чуть выше, но я все-таки уточню: характер зависимости здесь если и не обратный, то близкий к этому. Т.е., чтобы было проще понять – чем больше средств вложишь в его разработку еще на начальной стадии проекта, тем быстрее получишь результат на выходе. Для проекта типа Т-4, т.е. характеризующегося высокой степенью технического риска, это правило применимо в полной мере. Чтобы не получить большой затяжки сроков необходимо было с самого начала широким фронтом проводить опережающие работы в области технологии обработки титана, а к этому на тот момент никто не был готов. Это была задача не для одного КБ, это была задача для всей отрасли в целом. Т.е. пахать должны были ВИАМ, ВИЛС, НИАТ – на полную катушку. КБ заставить их работать не могло, это была не его прерогатива. На практике получилось, что задачи решались «на ходу», потихоньку начали разрабатывать конструктивно-подобные образцы, подбирать технологию литья, сварки, методов обработки материала. В результате, часто получалось так, что нужно было «на ходу» переделывать конструкцию. Это – неизбежная плата за принципиально новую технологию. А без титана машина бы вообще не получилась. Т.е чисто стальной самолет по определению не получал бы тех ТТХ, которые были прописаны в ТТТ…
Были и чисто организационные проблемы. К примеру, в том же 1965 году стараниями Брежнева было решено отказаться от совнархозов и вернуться обратно к системе отраслевых министерств. В результате, ГКАТ был плавно преобразован в МАП, а это неизбежно повлекло за собой задержки, связанные с переподчинением предприятий, вовлеченных в кооперацию работ, и пересогласованием планов и сроков. Именно этим, а не какими-то там разборками внутри КБ Сухого объясняется то, что ОКБ-301 «ушло» из программы работ по «100»: Дело в том, что первоначально, в соответствии с Приказами ГКАТ от от 11-12.1964 планировалось с 1965 года подключить к НИОКР по Т-4 ОКБ-301 (бывшее ОКБ Лавочкина), которое худо-бедно, но все-таки было хоть в какой-то мере подготовлено к тематике работ, потому что занималось до этого МКР «Буря». Однако в 1965 году ОКБ-301 вошло не в МАП, а в МОП, в результате, была практически полностью сорвана программа опытных работ на 1965 год. Только в III-м кв. 1965 г. к работам по Т-4 в качестве опытного производства были подключены ТМЗ и МКБ «Буревестник» (завод и ОКБ-82), которые на тот момент были заточены под выпуск ЗУР системы С-25 для 1-й армии ПВО. А для выполнения работ по принципиально новой для них тематике Т-4 нужно было проводить полное техническое перевооружение завода…
Теперь по поводу «двух лет ожидания» - я так понимаю, ты имеешь в виду период с января 1974-го, когда были приостановлены испытания 101, и до декабря 1975-го, когда вышел соответствующий приказ МАП, так? Вынужден тебя огорчить - это только в твоем воображении МАП и ВВС, как старик со старухой, сидели у самого синего моря и якобы чего-то ждали от ОКБ Сухого. На самом деле, все было гораздо проще. Где-то примерно на рубеже 1973/74 года П.В. Дементьев под предлогом необходимости развертывания программы серийного выпуска МиГ-23 и ускоренного ввода в строй Ту-22М «дожал» ГК ВВС Кутахова и министра обороны Гречко и получил от них «добро» на свертывание программы Т-4. Ну пойми ты, наконец: не руководство ОКБ Сухого приостановило работы по «100» в начале 1974-го. Это было сделано руками руководства МАП, которое дало соответствующее указание, согласно которому все смежники Сухого были вынуждены потихоньку свернуть свои работы. Ну почитай ты, наконец, что написано по этому поводу в годовом отчете ОКБ за 1974 год.
Как бы тебе еще объяснить, чтобы ты понял. Понимаешь, ОКБ, это вершина «айсберга», который на более низких уровнях кооперации включает в себя разработчиков огромной кучи комплектующих, начиная от двигателя и кончая простейшими датчиками давления:
И если не будет нормально работать хоть одна из систем самолета, его нельзя выпускать в полет. Вот представь себе ситуацию: январь 1974-го, только что на изд. 101 выполнили очередной, 10-й по счету полет, и после осмотра самолета выяснилось (к примеру) что на одном из двигателей забито несколько лопаток компрессора. Решение о допуске к полету принимают не специалисты КБ Сухого, а разработчик двигателя. Если скажут, что надо менять – значит надо менять. А двигателисты мнутся, и начинают что-то невнятное мямлить, что в настоящий момент у них готовых движков нет, нужно подождать… Аналогичная ситуация с любой из систем. Понятно?
Так вот, в 1974 году разработчики практически всех основных систем Т-4 прекратили работы по конструкторскому сопровождению самолета. Двигателисты - по РД-36-41, шассисты – по шасси, и т.д. А самое главное – работы прекратило МКБ «Буревестник» и ТМЗ, которые были переориентированы на выпуск крыльев для МиГ-23. В ведь именно их силами осуществлялись доработки самолета и авторское сопровождение летных испытаний. ОКБ Сухого восполнить все это своими силами не могло и не имело права.
Теперь объясни мне – как в такой ситуации должен был поступать П.О. Сухой? Что и кому он должен был говорить по этому поводу, каким образом продолжать испытания самолета?