С Лостика обсуждение статьи в The New York Times о лечении БПТ:
fortunately
3 часа назад edited
В The New York Times вышел репортаж из психиатрической больницы, где проходят реабилитацию хинзиры с фронта. Очень зрадно конечно вышло.
...Журналисты NYT побывали в Кiевской городской психиатрической больнице имени Павлова. К сожалению, война повлияла и на психологическое состояние военных. Бойца направили на лечение в Киевскую психбольницу имени Ивана Павлова – «Павловки», как ее называют. В мирное время в «Павловке» лечили людей с тяжелыми психическими заболеваниями, в основном с шизофренией, но война внесла свои коррективы. В июне прошлого года в Павловке открыли дополнительное отделение на 40 коек, но через шесть недель их количество возросло до 100. Через три-четыре недели солдаты возвращаются в свои части, где их осматривает медицинская комиссия. По оценкам Мишиева, около 70 процентов из них вернутся к исполнению служебных обязанностей.
...Солдаты описывают симптомы, появляющиеся загадочным образом, как сбой в организме. Александр, до войны рыбак, стал чувствовать это во время ротации из зоны боевых действий. Он заикался, у него дрожали руки, повысилось давление. Ему уже ничего не угрожало, но организм постоянно находился в состоянии боевой готовности.
...Солдат не может говорить о том, что с ним произошло. Прошел месяц после «трагедии», как он это называет. Когда речь заходит об этом, он замирает и смотрит в пол. Хватает ртом воздух. Он не может этого сказать.За него говорит врач. Их было четверо. Они стояли у линии фронта, на востоке uкраины, и в ту ночь сбили с неба российский беспилотник. Маленькая победа. Затем обломки беспилотника полетели вниз, куски металла врезались в солдат внизу. Он был единственным, кто остался в живых. В немые, наступившие после этого часы, кто-то пришел за остальными - один погибший, двое раненых - и он остался один удерживать позицию в течение той холодной ночи и на следующий день.Когда за ним пришли, солдат не мог найти слов. «Это все. Он закрылся в себе и ничего не хочет», - говорит психиатр. На прошлой неделе пострадавший от атаки беспилотника солдат ушел в отпуск, чтобы снова предстать перед медицинской комиссией, которая должна определить, может ли он вернуться на войну. «Он хватался за соломинку, чтобы не возвращаться», - говорит доктор Андриенко. Врач пытается подходить к этим вопросам с практической стороны, ведь в стране идет полномасштабная война.
...Младшему лейтенанту по имени Руслан снится один и тот же сон, снова и снова: он прыгает в окоп, но это не окоп, а могила. Он часто видится с женой и детьми.«Я хотел бы залечь в какую-нибудь яму и спрятаться», – говорит Руслан. В Бахмуте он командовал саперным подразделением и получил задание устанавливать мины перед украинскими позициями, управляя автомобилем, загруженным боеприпасами и людьми, часто под обстрелами. Он невероятным образом выжил, но вот в чем парадокс: теперь этот опыт постоянно с ним.
...Валерий, который до войны был строителем, рассказывает: «Иногда жена со мной разговаривает, а потом замечает. Говорит: "Ты слышал, что я сказала?"». Правда, иногда он ее не слышит. Его мысли крутятся вокруг случившегося на фронте: целый экипаж, его друзья, сгоревшие в танке, и он помнит их имена и фамилии. Он помнит их имена, родные города, должности, имена жен. Валерий вспоминает, как в разговоре перед сном пообещал одному из них помочь починить крышу. «Наши кровати стояли рядом, а потом его не стало», – рассказывает солдат. Тела с места пожара так и не забрали, и этот факт не дает ему покоя. Не дает покоя и другое обстоятельство: жена одного из солдат спросила, как погиб ее муж, а он не смог ей рассказать. «Иногда я просыпаюсь ночью и не могу дышать. Потребуется время, чтобы успокоиться. У меня на тумбочке у кровати лежит таблетка, которую я могу выпить сразу же», – говорит он. Валерий находится в больнице с лета, но другие мужчины приезжают и уезжают. «Все ужасы Бахмuта теперь начинают преследовать меня. Это был ад, я живу в аду», - говорит солдат.
...Один солдат рассказал, что по возвращении из зоны боевых действий он больше не мог спать. Другой говорит, что больше не может терпеть толпы, что его мысли «как на рыбалке, когда ты идешь на рыбалку и путаешься в леске». Таких историй в палате много.
Mofack Модератор fortunately
2 часа назад
Банальная паническая атака. И посттравматическое расстройство.
Единственно о чем приходится сожалеть что нет выборки по категориям пациентов. Мобилизованный там или идейный нацист.
И за месяц подобное вылечить нельзя, только купировать. И то препараты будут не те, которые именно лечат. Стационар здесь для того, чтобы во время процедур следить за общей клиникой. Всякие лекарства для психики бывает прикольные функциональные побочки, которые могут привести к смерти.
Geronimo fortunately
2 часа назад
> Они стояли у линии фронта, на востоке uкраины, и в ту ночь сбили с неба российский беспилотник. Маленькая победа. Затем обломки беспилотника полетели вниз, куски металла врезались в солдат внизу. Он был единственным, кто остался в живых.
Маленькая победа, ага. Сбили собой что ли?
Systematt Geronimo
2 часа назад
Да скорее всего фпв-дрон или вог с дрона словили. Козацька гордость не позволяет правду сказать
sheantis Geronimo
2 часа назад edited
Небось, выдали за перемогу прилёт по цели "Куба" или "Ланцета".
Пан Жбан sheantis
2 часа назад
4 человека, это какой-то передовой нп. Обычный сброс, скорее. А сбитый где-то рядом дрон приплели для эпичности.
georgii fortunately
2 часа назад edited
Ага, тоже видел утром это. Еще кое что дополню, вы почему-то пропустили одну мякотку из материала =)
"Больницы в Украине не могут справиться с количеством психиатрических травм, командиры же при этом нуждаются в возвращении своих военных", - говорится в материале.
И сам материал
Inside a psychiatric hospital in Kyiv, the growing mental trauma of the war is written on every soldier’s face.
// www.nytimes.com