Реклама Google — средство выживания форумов :)
Cоветская войсковая разведка кое-что видела, а службы радионаблюдения четко фиксировали возрастание трафика работы германских радиостанций в мае и июне с резким прекращением переговоров 19–20 июня.
Соответствующие выводы делались. Во всяком случае, командование Балтийским флотом уже в мае 1941 года озаботилось прикрытием Моонзундских островов и Финского залива. 19 июня на флоте объявлена готовность № 2 – что подразумевает непрерывную авиаразведку и отправку в море корабельных дозоров.
...
18–19 июня руководство приграничных военных округов также получило распоряжение о повышении боевой готовности и переводе штабов округов на заранее оборудованные КП фронтов с защищенными линиями связи. В Прибалтийском военном округе за несколько дней до начала войны начинается развертывание полевых штабов, принимаются меры к охране аэродромов, навешивается колючая проволока. В полосе будущего Юго-Западного фронта войска начали занимали укрепленные районы, артиллерия под предлогом учений выводилась из казарм и разворачивалась по полигонам. Только Д. Павлов проявил очевидное разгильдяйство, оставшись в Минске вопреки полученному из Москвы 18 июня ясному и однозначному приказу – перенести свой штаб на уже оборудованный командный пункт фронта в Обуз-Лесны, где имелись защищенные линии связи. Невыполнение этого приказа стало основной причиной нарушения связи штаба фронта с войсками в ночь с 21 на 22 июня.
...
В целом предмобилизационные мероприятия советских войск были, конечно, совершенно недостаточными – но проводились они вовсе не на энтузиазме отдельных командиров и втайне от собственного войскового начальства, как это было принято считать ранее. Эти действия, однако, заметно ослабили эффект первого удара.
Вдобавок в 1960-х годах большинству мемуаристов казалось гораздо более удобным переложить свою личную вину в поражении на Сталина, который якобы не давал им возможности проявить инициативу. Интересно, что те из командиров, кто в первые дни и недели войны показали себя с наилучшей стороны, не испытывали необходимости в оправданиях – напротив, они всячески подчеркивали, что о надвигающейся войне знали прекрасно, к ней готовились, никто их не дезориентировал и инициативу не сковывал. «Единственное, чего мы не знали – это точной даты нападения» (К. Н. Галицкий, командир 24-й Самаро-Ульяновской «Железной» дивизии).