Вторая мировая война. Боевые действия на море

Боевое использование.

В начале 1939 года было решено отправить в Китай 24 самолета ДБ-3 вместе с советским персоналом. Подготовкой руководили лично командарм В.С.Хользунов и главный штурман ВВС А.В.Беляков, командиром был назначен капитан Г.А.Кулишенко. В июле самолеты прибыли на место постоянного базирования в Чэнду.

Хорошая выучка позволила экипажам быстро освоить незнакомый район. Их крупнейшим успехом стали два налета на авиабазу в Ханькоу - почти за полторы тысячи километров от Чэнду. Точное расположение объектов на вражеском аэродроме было неизвестно, система ПВО - тоже. Вылет решено было производить днем с доразведкой на месте, рассчитывая на внезапность и большую высоту.

ДБ-3 появились над Ханькоу на эшелоне 8700 м. На аэродроме не было никакой маскировки, самолеты стояли в четыре ряда крылом к крылу. Отбомбившись "сотками", летчики Кулишенко уничтожили, по японским данным, 50 самолетов и 130 человек личного состава. Еще 300 было ранено. Пожар бензохранилища продолжался более трех часов. Зенитки не доставали ДБ-3, а единственный взлетевший истребитель (в его кабине находился будущий известный ас Сабуро Сакаи) не смог их догнать.

Подготовку к очередным вылетам трудно было скрыть. Во втором налете, 14 сентября 1939 года, ударная группа из 20 Дь-3 была атакована на большой высоте, едва успев отбомбиться. Возможно, это были высотные истребители A8V-1, или, как называли их наши пилоты, И-98 - 2РА-ВЗ, проданные японцам американской фирмой Северский. В ходе боя самолет Кулишенко был поврежден, а сам пилот ранен. Тем не менее, он довел группу до города Вансянь, где произвел посадку на реку Янцзы метрах в ста пятидесяти от берега. Из последних сил Кулишенко выпустил шасси, но выбраться из кабины уже не смог. Самолет плавно встал на грунт и вскоре был поднят и отремонтирован. В рейдах из Ханькоу, по данным противника, было сожжено не менее 140 самолетов Наши потери составили 3 машины.

Параллельно с боевыми полетами шла подготовка китайских экипажей. Первыми на задания стали летать штурманы и стрелки, с обучением пилотов дело обстояло сложнее - второй комплект органов управления в кабине штурмана был неполным. Тем не менее, летом 1940 года подготовка китайского персонала была завершена, и советские экипажи вернулись домой, а ДБ-3 продолжали воевать.

Суровой проверкой для советской авиации стала финская война, разразившаяся 30 ноября 1939 года. С первого дня в боях участвовали вооруженные ДБ-3 6-й, 21-й и 53-й дальнебомбардировочные авиаполки ВВС и 1-й минно-торпедный полк авиации Балтфлота. Первыми целями стали военные объекты в городах Хельсинки и Вайпури, а морякам была поставлена задача уничтожить броненосцы "Ильмаринен" и "Вяйнемяйнен". Погода была отвратительной. "Слетел" с заснеженной полосы и взорвался ДБ-3 из 2-й эскадрильи 1 мтап. Тем не менее, полк продолжал работать. Разведзвено - тройку ДБ-3 из этого полка повел подполковник Вельский. Над портом Котка, несмотря на плотный огонь, машины прошли как на параде - крыло к крылу без противозенитного маневра. Дальше были базы Лавиза и Борго - огонь был настолько силен, что звено рассыпалось, но лишь на мгновение. Над Хельсинки - снова сомкнутым клином и, как результат, - под машиной лейтенанта Журавлева сразу несколько разрывов. ДБ-3 "клюнул", потом полез вверх, из правого мотора повалил дым. Самолет развернулся на юго-восток и скрылся в облаках. На базу он не вернулся. Дальше были Ханко, Турку и Аландские острова - снова сильнейший зенитный огонь. Броненосцев нет и там. Бельский принимает решение идти домой по тому же маршруту. В относительно спокойной южной части Финского залива самолет Вельского вошел в густую облачность, и больше его никто не видел. Корабли противника не обнаружены.

Дальнебомбардировочная авиация сосредоточила свои усилия на уничтожении вражеских резервов и узлов коммуникаций. Сильная ПВО делала массированные налеты делом сложным, а плохая погода не всегда давала возможность организовать истребительное прикрытие. Тем не менее, ДБ-3 показал высокую эффективность, и 19 января 1940 года в район боевых действий был направлен еще один, 42-й дальнебомбарди-ровочный полк, а 17 февраля начал боевую работу 7-й дбап. Кроме того, с 1-го февраля начал совершать боевые вылеты 85-й авиаполк, сформированный на базе 12-й аэ и укомплектованный летчиками с большим опытом "слепых" полетов. В его составе были и ДБ-3.

По ДОТам линии Маннергейма использовались тяжелые фугаски ФАБ-500 и ФАБ-1000, бронебойные БРАБ такого же калибра. Так, например, в налете на береговую батарею в Ронониеме 14 января 1940 года самолеты ДБ-3 из 1 мтап брали по три бомбы ФАБ-1000 (нагрузку свыше 2000 кг фактически можно было реализовать лишь зимой, когда за счет холодного воздуха моторы давали большую мощность). По вражеской пехоте использовались кассеты РРАБ-3. Правда, снаряжать их было долго, а хранить "в сборе" нельзя, за что аббревиатуру РРАБ (ротативно-рассеивающая авиабомба) технари расшифровывали по своему, "работай, работай, а без толку". Видели бы они, как действуют эти штуки.

Немногочисленные и устаревшие финские истребители особой опасности не представляли, ДБ-3 хорошо выдерживал множественные пулевые пробоины. Правда, был случай, когда пара Фоккеров D-XXI в одном полете уничтожила 7 ДБ-3, ведя бой против большой группы советских бомбардировщиков. Малая война вскрыла большие прорехи в подготовке командиров и летчиков ДБА. Зато зенитный огонь обычно был плотен и точен. За 3 месяца и 13 дней Зимней войны только полки дальней авиации потеряли свыше 50-ти самолетов ДБ-3. Плохая погода, недостаточная подготовка экипажей и отказы матчасти вероятно стали причиной потери значительной части из еще полутора десятков бомбардировщиков, числящихся пропавшими без вести. 1-й мтап КБФ потерял не менее 3-х машин

5 самолетов ДБ-3, совершивших вынужденную посадку на территории противника были отремонтированы и введены в состав ВВС Финляндии. Один из них 12 мая 1941 года был перегнан в германский испытательный центр Эрпробунгсштелле в Рехлине, где получил высокую оценку.

ВВ2

Рассвет 22 июня 1941 года спутал все планы. Вместо всесокрушающего превентивного удара - вой чужих моторов и свист бомб. Но уже через несколько часов после начала войны, несмотря на отсутствие разведданных, дальнебомбардировочные и минно-торпедные полки приступили к боевой работе. Первыми целями стали наступающие колонны врага. Налеты производили, в основном, звеньями с малых высот с непосредственной разведкой на месте. Параллельно производилось рассредоточение по полевым аэродромам и дооснащение всех бомбардировщиков люковыми пулеметами.

Уже в 7.15 нарком обороны отдал приказ ДБА подвергнуть бомбардировке Кенигсберг и Мемель. Но приказы на вылет задержались почти на 4 часа. После полудня 31 ДБ-3 и Ил-4 из 98-го дбап нанесли удар по скоплениям танков около Варшавы - за 600 км от места их базирования. Получение достоверной картины обстановки позволило перейти к массированным налетам. 26 июля против танковых группировок на подходе к Минску было брошено 58 дальних бомбардировщиков, в районе Скоше - 65 и под Луцком - 60. В период с 23 июня по 10 июля только дальние бомбардировщики ВВС совершили более двух тысяч боевых вылетов.

Основное количество ДБ-3 было снаряжено бомбами - по три ФАБ-250, но часть несут высотные торпеды. Поступает команда бросать их на портовые сооружения. Две торпеды шлепаются в воду и зарываются в ил, зато остальные рвутся среди причалов и складов. Результат - два потопленных транспорта и сторожевик, разрушены порты и портовые постройки. Живая сила и техника, выгружаемая с кораблей, не успела рассредоточиться и была накрыта мощным ударом. Потерь и серьезных повреждений нет. Все как в учебнике. Но хрестоматии не годятся, когда условия диктует враг.

30 июня полк получает новый приказ - совместно с 57-м и 73-м бап КБФ (всего более 100 машин) разрушить переправу через Даугаву в районе Двинска. Истребительного прикрытия не будет, до цели - сотни километров, вылет - немедленно, на предварительную подготовку операции времени нет. Колонна бомбардировщиков растянулась - последняя, резервная, шестерка ДБ-3 не прошла еще и 100 километров до цели, когда начали попадаться бомбардировщики, возвращающиеся назад. Они шли разрознено, без строя...

У Красных Струг на самолеты вдруг навалились истребители. Это наши И-153. Их не предупредили, и сигналы опознавания не согласованы. К счастью, потерь нет. Вот и переправа. Облачность 600 метров, а под ней кромешный ад. Бьют зенитки, "мессеры" атакуют какую-то пятерку ДБ-3, два бомбардировщика вспыхивают и падают вниз. Доходит очередь и до последних шести машин - одну сбивают истребители. Но и у них потери - дымит и втыкается в берег "сто девятый". Наконец и оставшиеся пять ДБ-3 над рекой. Бомбы падают вниз, нужно быстро уходить в облака. И вдруг оттуда вываливается темная туша Юнкерса-88. Стрелки на ДБ-3 оказались проворнее - противник загорелся и ушел к земле. Опасность, кажется, позади, но это не все. На подходе к Илкусте один бомбардировщик неожиданно "клюет" носом и врезается в землю.

Противнику был нанесен значительный урон, несколько бомб попало в понтонные мосты, на счета воздушных стрелков было занесено 15 немецких истребителей, но цена за это была большой - только 1-й мтап потерял 13 самолетов и 10 экипажей. В их числе был бомбардировщик Петра Игашева. Четверка Мессершмиттов 109 атаковала его на подходе к цели с двух направлений, и после двух заходов ДБ-3Т был сильно поврежден. Следующую атаку выполняли три "мессера", но неудачно - один из них, попав под перекрестные очереди носовой и средней турелей, вспыхнул и упал. Но и сам ДБ-3 горел. Но, несмотря на это, экипаж вывел его на боевой курс. Наперерез бросилась еще одна четверка Bf 109, и в этот момент охваченный пламенем бомбардировщик доворачивает навстречу и правым крылом бьет по истребителю. Обшивка с консоли облетела, как бумага, но самолет еще может кое-как управляться, и пилот отчаянным усилием бросает его в свалку танков и автомобилей, скопившихся перед мостом. Мощный взрыв ставит последнюю точку.

В двадцатых числах июля командующий советской морской авиацией С.Ф.Жаворонков предложил нанести бомбовый удар по Берлину. Для этого предлагалось выделить до 70 самолетов ДБ-3 и обеспечить их действия с аэродрома Кагул на острове Саарема. Акция должна была стать ответом на первые бомбардировки Москвы. 26 июля нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов доложил о плане Сталину. На следующий день верховный главнокомандующий утвердил операцию "Берлин", но силы были ограничены до двух эскадрилий. 30 июля Кузнецов лично прибыл на аэродром Беззаботное, чтобы поставить боевую задачу летчикам 1-го мтап. Каково же было его удивление, когда он узнал, что штаб полка самостоятельно подготовил план удара по германской столице! Исходной точкой тоже был аэродром Кагул.

Самая длинная ВПП на Саареме имела длину 1200 метров и была грунтовой. Для взлета в летнюю жару с предельным весом этого было мало - полосу начали спешно удлинять. На остров завезли запас авиабомб, топливо и многое другое. В полку, в обстановке строгой секретности, было отобрано 20 самолетов с максимальным остатком ресурса и столько же наиболее опытных экипажей, которые "без отрыва от производства" начали интенсивную подготовку к ночным полетам и тренировки в барокамере. Возглавил группу командир полка Е.Н.Преображенский.

Четвертого августа самолеты перелетели на Кагул, а на следующий день - первый, внеплановый, боевой вылет тремя машинами. Цель - Пярну - недалеко, и заправка баков неполная. Под самолетами по три "пятисотки". На аэродроме жара, и пока звено рулило, двигатели перегрелись. У самолета Преображенского сдал правый мотор, и пришлось садиться прямо перед собой на усыпанное камнями болото. Летчик выпустил шасси, и машина запрыгала по кочкам, опасно подняв хвост. Ее бег прервал какой-то дом, в который самолет ударился консолью и развернулся на 180°. В этот момент почти метровый валун пропорол днище фюзеляжа, чудом не задев бомбы. Стало ясно, что с максимальным весом на латанных-перелатанных машинах с изношенными моторами с Кагула не взлететь. В связи с этим было решено ограничить бомбовую нагрузку до 800 кг (восемь ФАБ-100) плюс листовки. Более удачным оказался вылет самолетов-разведчиков. В ночь на 5-е августа ДБ-3 с Кагула произвели ночную аэрофотосъемку Берлина. Самолеты обнаружены не были.

Через двое суток командирский бомбардировщик отремонтировали. В тот же день поступил приказ о первом полете на Берлин. Дата полета - 7 августа. До цели почти 900 км, полет - на высоте не ниже 7000 метров, в основном, над морем, конкретные объекты бомбардировки - заводы и узлы коммуникаций, расположенные в окраинных районах города. Разведку погоды и спасение экипажей, терпящих бедствие, должны были выполнять две летающие лодки Че-2 с Кихелькольна.

Было предусмотрено два варианта полета. Первый - для хорошей погоды - действия тремя пятерками, второй - индивидуальная работа при недостаточной видимости на маршруте. Над Балтикой - стена облаков, значит нужно использовать вариант №2. На высоте температура минус сорок, и это особенно тяжело после предгрозовой духоты внизу. Комбинезоны с электроподогревом спасают мало, кислородная маска быстро покрывается кусочками льда. И так много часов напряженного труда - любая ошибка, и проскочишь цель, а бензина - в обрез.

Над континентом погода улучшается. Это кстати Вот, наконец, блестит под луной река Шпрее, и цель, знакомая пока лишь по фотопланшетам. Флагманский самолет находит свой объект, вот только выход на рубеж бомбометания не одновременный - первые бомбы будят сонные расчеты зенитных орудий, и небо оживает лучами прожекторов и тусклыми вспышками разрывов, а внизу гаснут огни улиц и площадей. Стрелок-радист флагмана Кротенко передал в эфир: "Мое место Берлин. Задачу выполнил. Возвращаюсь". На главную цель вышли пять экипажей, остальные были вынуждены бомбить запасные - города Штеттин, Данцинг, Кенигсберг.

Путь домой тоже нелегок - самолеты, уходя от зенитного огня, десятки раз круто меняли курс, на многих машинах "завалились" гирокомпасы, стрелки магнитных крутились как угорелые, земля погрузилась во тьму.

8 августа германское радио сообщило о налете на Берлин крупного соединения британских бомбардировщиков, при этом особо подчеркивалось, что над городом появился лишь один вражеский самолет, который был сбит, остальные же отбомбились в "чисто поле" и потеряли еще пять экипажей. Англичане опровергли заявление, сообщив, что в ночь с 7-го на 8-е их тяжелые бомбардировщики не летали. Реальные же потери группы Преображенского составили лишь одну машину - самолет старшего лейтенанта Леонова разбился при посадке на неосвещенный аэродром Котлы. Один ДБ-3 цель не нашел - из-за отказа кислородной маски штурман потерял сознание, и экипаж заблудился. Пилот сбросил бомбы в точке с неизвестными координатами и, дождавшись рассвета, дошел до своей территории.

Следующий полет, в ночь с 8-го на 9-е августа был намного труднее. Уже над Штеттином появились германские истребители. Тем не менее, большинство экипажей пробились к Берлину и прицельно отбомбились зажигательными ЗАБ-100. Над целью был сбит бомбардировщик старшего лейтенанта Финягина, при посадке в крайне сложных метеоусловиях несколько самолетов выкатились за пределы аэродрома и снесли шасси, а машина старшего лейтенанта Фокина, севшая почти в конце ВПП, была разбита. Большинство "ДБ-третьих" привезли домой многочисленные пробоины.

Налет в ночь на 13 августа снова прошел без потерь, но аэродром Кагул незадолго до этого подвергся мощному бомбоштурмовому удару, в ходе которого было сожжено два ДБ-3. На этот раз попробовали внешнюю подвеску - в бомболюк загрузили по пять ЗАБ-100, а под фюзеляж вешали одну "двестипятидесятку". Оказалось, что возросшее сопротивление создает серьезные проблемы при отрыве потрепанных самолетов с изношенными моторами, которые и без того взлетали "за счет кривизны земной поверхности".

16 августа на аэродром Асте на Саареме прибыло пополнение - 15 ДБ-3Ф из частей АДД под командованием майора Щелкунова. В этот же день генерал-лейтенант Жаворонков передал личное указание Сталина применить по германской столице тяжелые ФАБ-500 и ФАБ-1000. Кузнецов пытался возражать, ссылаясь на изношенность матчасти, но верховный главнокомандующий был непреклонен.

На Кагул прибыл представитель ОКБ Владимир Коккинаки, чтобы проверить возможность взлета с внешней подвеской и лично провести предполетный инструктаж. Осмотрев самолеты и ВПП, испытатель дал "добро", но летчики не очень-то верили в выполнимость задания. Было решено провести эксперимент Отобрали по одному экипажу из каждого полка. На ДБ-3 В.А.Гречишникова подвесили тысячекилограммовую авиабомбу, а Ил-4 Павлова взял две полутонки. Он так и не оторвался от земли, протаранив забор, врезался в препятствие и взорвался. Гречишников таки поднял свой самолет, но, едва перетянув через забор, плюхнулся в болото, подломив стойки. Из горящей машины выскочили трое и опрометью кинулись в стороны. Их остановил крик, донесшийся из глубины фюзеляжа. Бегом вернувшись к самолету, они вытащили стрелка, которого придавило сорвавшейся с креплений радиостанцией. Бомба, которую штурман успел сбросить, как только самолет начал падать, так и не взорвалась, а ДБ мирно догорел. Дым этого костра унес последние надежды на применение тяжелых бомб. Коккинаки, не глядя в глаза летчикам, сказал Жаворонкову: "Да, с такими моторами бомбы крупного калибра на наружной подвеске не поднять. Так и доложу". А летная смена шла своим чередом - перед "экспериментальными" ушли на Берлин несколько самолетов, и теперь остальные проходили над чадящими кучами обломков.

Полет был трудным, садиться снова пришлось при нулевой видимости, прожектор и огни посадочного "Т" включали лишь перед выравниванием и гасили, как только самолет касался полосы. Условия были адские - при заходе на второй круг столкнулся с землей и взорвался ДБ-3 лейтенанта Александрова, а через несколько минут погиб экипаж А.Ф.Кравченко. Их бомбардировщик "тянул" на одном моторе, который уже "чихал" и давал перебои, а до кромки летного поля еще далеко. Вдруг кашляющий звук мотора исчез. Негромкий взрыв и тусклое зарево возвестили о гибели еще одного самолета.

Следующий, пятый, рейд состоялся лишь в ночь с 23 на 24 августа. Вскоре после взлета моторы флагманского ДБ-3 начали перегреваться. Преображенский решил сбросить бомбы на ближайшую запасную цель - порт Виндава. На высоте 2100 метров вышли на боевой курс, уже "подсвеченные" прожекторами. После возвращения домой в обшивке бомбардировщика насчитали более шестидесяти пробоин. Получили тяжелые повреждения и другие машины оперативной группы. При заходе на посадку потерял скорость и разбился самолет командира звена Н.Ф.Дашковского. ДБ-3 упал прямо на ВПП. Никто из экипажа не спасся.

Многие самолеты и в Асте, и на Кагуле были настолько повреждены, что носить бомбы уже не могли - их стали использовать для разведки. Кроме того, группу вновь начали привлекать для решения оперативно-тактических задач. Все это происходило в условиях постоянных налетов немецкой авиации. Так, однажды, пара истребителей Мессершмитт 109 сразу после взлета сбила ДБ-3 старшего лейтенанта Фокина. Остров кишел немецкими агентами, которые корректировали ночные налеты "юнкерсов", местное население относилось к советским военным крайне враждебно, летчики и техники не расставались с пистолетами "ТТ" и постоянно носили при себе гранаты. Кольцо вокруг Эзеля сжималось, тем не менее, боевая работа продолжалась. 27 августа во время удара по конвою уничтожен истребителями ДБ-3 капитана Есина, потопившего транспорт противника. В ночь с 30 на 31 августа - снова полет на предельную дальность. Истребителями сбит ДБ-3 лейтенанта М.П.Русакова. Последний дальний вылет остатки группы Преображенского совершили в ночь на 3 сентября. Уже был захвачен Таллин, подвоз горючего и боеприпасов прекратился. 5 сентября пришел приказ на эвакуацию "своим ходом". Три, до отказа загруженные людьми, бомбардировщика едва оторвались от земли и ушли курсом на Ленинград. На острове остался наземный персонал авиабазы, несколько техников и экипаж лейтенанта Юрина, самолет которого получил сильные повреждения при посадке на фюзеляж. Они поступили в распоряжение коменданта Эзеля и готовились к отражению десанта на остров. Самолет Юрьева на следующую ночь все же удалось отремонтировать, и он, забрав кого смог, пошел на взлет. ДБ-3 скрипел и трясся. Винты перед этим выпрямляли кувалдой "на глаз", и все же машина взлетела. Юрин пошел на аэродром Низино. Уже сев, летчик увидел людей в незнакомой форме, дал газ и под обстрелом взлетел. Следующая посадка была уже у своих.

 

db3-1.gif @ airwar.ru [кеш]

Выход из создавшегося положения нашли самый естественный - скорректировали план. 3 декабря появился проект постановления "Об отмене мобилизационного плана по НКАП с 1 декабря 1939 г.", которым программа выпуска самолетов в целом по НКАП в 4 квартале была уменьшена на 790 единиц, а годовой план - до 10382 единицы. Общее количество ДБ-3Ф ограничивалось 75 машинами, что составляло 68% от первоначально запланированного. Однако низкое качество самолетов не позволило выполнить даже этот урезанный план! Во втором томе отчета Первого главного управления НКАП по основной деятельности за 1939 г. читаем: "Завод No.78, перевыполнив план сдачи самолетов ДБ-3Ф на 11%, в то же время на деле не сдал ни одного самолета ДБ-3Ф."

 

В том же письме Шенкмана от 25 марта 1940 г. читаем: "S январе 1940 г, было облетано 11 самолетов, которые сделали 20 полетов. Из них с М-87 - 9, остальные 2 с М-88. Уже в декабре 1939г. иянваре 1940г. выявилась неудовлетворительная работа их: выбивание масла из суфлеров, разрушение отдельных деталей мотора еще при опробовании на земле, появление стружки в маслофильтре после первых полетов. В течение января пришлось заменить 4 мотора М-88 на 4 самолетах. Кроме того, в начале февраля 1940 г. на целом ряде самолетов были обнаружены на земле... поломки поршневых колец". Работа по устранению дефектов шла напряженная. В 1939 г. завод получил извещения на 101 изменение в конструкции ДБ-3Ф, а до середины марта 1940 г. - еще на 44 изменения, причем ряд уже проведенных доработок отменялся. В итоге маслорадиаторы разместили вдоль переднего лонжерона, изменили форму воздушных каналов. Был спроектирован и запущен в серию новый капот с увеличенной площадью входного сечения, в сочетании с новыми входными жалюзи обеспечивший наконец требуемый температурный режим двигателя. На всех машинах пришлось заменить замки шасси и установить колеса с усиленными тормозными колодками.

В марте после доработок бомбардировщик вновь поступил на госиспытания, а 5 мая начальник НИИ ВВС Филин и военком Холопцев докладывали Алексееву об их результатах {письмо No.0539а): "При проведении испытаний самолета ДБ-3Ф 2М-88 No.390204 с ВИШ-23 производства завода No.39 выявлено следующее: 1. Максимальная горизонтальная скорость... получена 425 км/ч, на 60 км/ч меньше запроектированной и утвержденной в постановлении КО No.226 и на 22 км/ч - по сравнению с ДБ-3Ф 2М-87 с ВИШ-3. 2. Емкость бензобаков уменьшена с 3000 кг до 2750 кг... 3. Удельный расход горючего у мотора М-88 больше, чем у М-87, в связи с чем техническая дальность полета с 2750 кг бензина и 1000 кг бомб на внутренней подвеске:

а) 3000-3200 км на 340 км/ч;

б) 2250-2500 км на 380 км/ч.

По сравнению с дальностью самолета ДБ-3 2М-87 с ВИШ-3 дальность снизилась с 3600-3800 км, т.е. на 600 км... 4. Юбки капотов в закрытом положении не предохраняют моторы от интенсивной продувки воздухом, чему способствует отсутствие противопожарной перегородки. Из-за этого гондола шасси и бензобаки не гарантированы от проникновения огня в случае повреждения выхлопного коллектора. 5. Девиация компаса при включении РПК-2 и рамки РСБ свыше 10 градусов, что совершенно недопустимо. 6. На самолетах ДБ-3Ф до сих пор не установлены выдвижные люковые установки МВ-2, что снижает обороноспособность задней нижней сферы".

Как говорится, ни убавить, ни прибавить... Получив такую, прямо скажем, неожиданную характеристику обновленного ДБ-3Ф, Алексеев тут же направил ее Шахурину, добавив от себя: "Сообщаю, что мною отдано приказание военной приемке заводов No.18 и No.39 прекратить окончательное оформление и оплату самолетов как неполноценных" (письмо No.501587 от 7 мая 1940 г.).

 

Как видно, дело приняло очень серьезный оборот и могло плохо закончиться не только для Ильюшина, но и для самого Шахурина. И нарком решился на крайний шаг - 10 мая он написал Сталину: "НКО прекратил приемку самолетов ДБ-3Ф..., мотивируя тем, что машины не отвечают данным, заказанным в постановлении Правительства. Прошу Вас дать указание НКО о приемке на вооружение этих машин на заводах No.39 и No.18 впредь до утверждения результатов гос. испытаний улучшенного образца данного самолета". Очевидно, радея за народное добро, Сталин положительно отнесся к просьбе наркома, и 14 мая вышло постановление КО No.201сс: "/. Обязать НКО, впредь до утверждения результатов госиспытаний самолета ДБ-3Ф с мотором М-88 принимать с заводов No.39 и No.18 НКАП самолеты ДБ-3Ф 2М-88 с пониженными данными: с макс, скоростью 425 км/ч и дальностью не менее 3200 км; 2. Обязать НКАП самолет ДБ-3Ф с 2М-88 с ЛТД, обусловленными постановлением КО от 29 июля 1939 г. No.226, предъявить на госиспытания не позднее 1 июля 1940 г.".

 

Несмотря на Указ Президиума ВС от 10 июня 1940 г. об ответственности за сдачу некондиционной продукции, дефекты, выявленные в марте-апреле 1940 г., завод устранять отказывается, хотя по ряду вопросов... есть решение конструкторского бюро... В результате нежелания доработать самолет, завод не выполнил постановление Правительства и не сдал к 1 июля самолет, отвечающий данным, указанным в постановлении КО No.226сс..."

 

В общем, к середине 1940 г. с ДБ-3М/Ф сложилась ситуация, которую вполне можно охарактеризовать как патовую. Очевидно, отчаявшись найти из нее выход, военные стали связывать свои надежды с самолетами конкурирующих фирм, в частности, с ДБ-240, более известным как Ер-2. 10 июня вышел приказ НКАП No.278сс, который фактически отдавал воронежский завод в вотчину главному конструктору Ермолаеву. Шенкману предписывалось выпустить в текущем году 700 шт. ДБ-3Ф и 70 шт. ДБ-240, а в 1941 г. полностью переключиться на новую машину и произвести ее в количестве 800 шт. Но как читатель уже, наверное, убедился, не все приказы выполняются точно и в срок: ДБ-3Ф выпускались параллельно Ер-2 еще в апреле 1941 г.

 

Вот так и получилось, что, как ни ругали военные ДБ-3Ф 2М-88, а пришлось им брать именно его, т.к. брать больше было нечего. Ждать они уже не могли: 25 июня 1940 г. вышло постановление правительства "О реорганизации авиационных сил Красной Армии", которым предусматривалось формирование 106 новых авиаполков, включая 15 полков Дальней Авиации, а также перевооружение частей, оснащенных ТБ-3. За 1940 г. завод No.18 выпустил 808 ДБ-3Ф и 555 ДБ-3, завод No.39 - соответственно 198 и 279, завод No.126 - 100 ДБ-3.

 

Уголок неба ¦ Ил-4

Реклама...     Дальний бомбардировщик Ил-4 относится к числу наиболее известных самолетов второй мировой войны. Построенный в тысячах экземпляров, он участвовал во всех важнейших операциях на советско-германском фронте, в налетах на военные и промышленные центры рейха и его союзников. Соответственно и в литературе, как мемуарной, так и специальной авиационной, этой машине уделено значительное место. Но вот что интересно: нигде, даже в статьях брежневского периода, склонных к преувеличению достоинств оружия Победы, самолет не заслужил превосходных степеней оценки. //  Дальше — airwar.ru

 

В полку, в обстановке строгой секретности, было отобрано 20 самолетов с максимальным остатком ресурса и столько же наиболее опытных экипажей, которые "без отрыва от производства" начали интенсивную подготовку к ночным полетам и тренировки в барокамере. Возглавил группу командир полка Е.Н.Преображенский.

Четвертого августа самолеты перелетели на Кагул, а на следующий день - первый, внеплановый, боевой вылет тремя машинами. Цель - Пярну - недалеко, и заправка баков неполная. Под самолетами по три "пятисотки". На аэродроме жара, и пока звено рулило, двигатели перегрелись. У самолета Преображенского сдал правый мотор, и пришлось садиться прямо перед собой на усыпанное камнями болото. Летчик выпустил шасси, и машина запрыгала по кочкам, опасно подняв хвост. Ее бег прервал какой-то дом, в который самолет ударился консолью и развернулся на 180°. В этот момент почти метровый валун пропорол днище фюзеляжа, чудом не задев бомбы. Стало ясно, что с максимальным весом на латанных-перелатанных машинах с изношенными моторами с Кагула не взлететь. В связи с этим было решено ограничить бомбовую нагрузку до 800 кг (восемь ФАБ-100) плюс листовки.