Каронимика

Сеид Абдул-Ахад-хан (1859 — 4 декабря 1910) — девятый бухарский эмир из узбекской династии мангытов, правивший в 1885-1910 годах.

Эмир Бухары имел русское придворное звание генерал-адъютанта, являлся генералом от кавалерии русской службы, наказным атаманом Терских казачьих войск, шефом 5-го Оренбургского казачьего полка. Государь носил титул «Высочество» и Высочайше пожалован был всеми русскими орденами, вплоть до высшего – ордена Святого Апостола Андрея Первозванного включительно, а также орденом Итальянской короны I степени, французскими орденами Почетного легиона и Большого офицерского креста и многими другими иностранными орденами.

 

А ещё было такое название - «Трухменец». Командовал им лейтенант Веселаго, и когда его спрашивали об имени вверенного ему корабля, у лейтенанта портилось настроение.
- Ну не знаю я! Четырежды посылал бумагу в Комитет, и всё будто в колодец... Ну не знаю!
Матросы между собой говорили:
- Носим на лбу золотые буквы... А что это за диво такое - «Трухменец»? Объяснил бы кто! А то даже бабы смеются...
Объяснение пришло. И случилось это так.
Был теплый майский день, когда к перрону ревельского вокзала подкатил петербургский «почтовый». Всё как обычно: возгласы носильщиков, призывы гостиничных агентов, объятия, поцелуи... Но вот из вагона 3-го класса вышла группа людей вида не совсем обычного. Все облачены в азиатские халаты, предводительствует ими какой-то дядя в белой чалме, и тащат они сундук, обитый зеленой жестью... Подошли к городовому:
- Скажи, любезный... А где у вас тут военный флот?
Слегка удивленный страж городского порядка показал им по направлению к порту:
- Там!..
У ворот ревельской гавани эти странные люди объяснялись уже с чином портовой полиции. На требование «предъявить документ» их предводитель бережно достал из-за пазухи удостоверение Главного Морского штаба, в котором значилось: «Оказывать возможное содействие по осмотру военных судов... депутации туркменцев Ставропольской губернии».
На «Трухменце» боцманские дудки отсвистали самый приятный на дню сигнал: «Команде пить вино и обедать». Лейтенант Веселаго побаловал себя глотком «Alicante» и взялся уже за ложку, когда вдруг по трапу простучали матросские бутсы... Рука вскинута к виску:
- Ваше благородие! Там... Киргизы какие-то!
- Киргизы? В Ревеле?
Командир пожал плечами:
- Проси!
«Халатники» вошли в кают-компанию. Предводитель их отдал приветственный поклон и сказал:
- Наш народ степь живи, моря не знай, кибитка живи... А тут известие - нужно царю тамга. Мы собрали. Я - рубль, он - рубль, и каждая кибитка - рубль... Нам говорили - будут на ваши тамга миноносы... Нас народ посылай - посмотри, как потратили наши тамга... Пожалуйста, извини.
Лейтенант Веселаго заключил предводителя в объятия:
- Дорогой ты мой! Теперь, кажется, мы разберемся с нашим названием... Рассаживай всех своих - будем обедать!
Но «халатники» прежде раскрыли сундук. И предводитель обратился к лейтенанту с такими словами:
- Наш народ - бедный народ. Ничего не знай, пожалуйста, прости. Нам сказал, когда видишь наш миноноса, поклонись от нас. Маленький подарка присылал... Пожалуйста, извини.
Дальше - слово очевидцу:
«В сундуке... оказалась примерно в полтора пуда весом удивительной красоты серебряная братина работы Хлебникова. В виде юрты, у входа в которую сидит женщина, кормящая грудью ребенка. Рядом с юртой статуэтка лошади... Вокруг, в маленьких углублениях, двенадцать позолоченных изнутри чарочек»... А ко всему тому прилагался большой золотой поднос, на котором эмалью было написано: «Родной миноносец. Гордись верной службой Царю и Родине. Помни, что за тебя молится весь Туркменский народ».
Офицеры растрогались почти до слез. А спустя неделю состоялся Высочайший указ, которым повелено было прежнего «Трухменца» именовать «Туркменец Ставропольский»...
Отличный это был корабль! Он геройски сражался в Первую мировую войну, дожил до советских времен, и службу закончил на Каспии, переименованный в «Альтфатер»...