Война Отечественная...2

В процессе колоризации и последующего перемонтажа фильм был существенно урезан за счет сокращения начальных и финальных титров, а также отдельных сцен, пауз и диалогов, (примерно 20% хронометража: серии, длящиеся в оригинале около 70 минут, в новой версии длятся по 51 минуте каждая)[9]. Также было замечено, что Ефим Копелян читает текст «от автора» несколько быстрее и без своих знаменитых пауз. Радистка на допросе падает в обморок практически мгновенно с последней фразой. Были отреставрированы кадры кинохроники и сама художественная лента фильма, которая за 35 лет проката существенно «состарилась». Кроме того, были заменены вставки «Информация к размышлению», начальные и финальные титры, «личные дела» на сотрудников РСХА были пересняты заново.

[править] Купюры текста

Исходный текст черно-белой версии подвергнут купюрам в колоризованной версии.

В 1-й серии, из советской части хроники Ялтинской конференции убраны фразы о ключевых решениях и координации действий СССР и союзников, например: "В Ливадии, в течение 8 дней продолжались беседы руководителей антигитлеровской коалиции Сталина, Рузвельта и Черчилля.", убран текст о решении создания ООН СССР и союзниками, о тесной координации военных усилий в согласованные сроки, о завершении подготовки совещания министров иностранных дел СССР и союзников. При этом тексты немецкой и американской хроник, представеленные в фильме, остались без изменения.

Текст сериала также активно подвергнут «анти-лирическим» купюрам, наиболее характерным примером которых может быть следующее место в 1-й серии:

« 00:56:07

Штирлиц приехал домой, когда только начало темнеть.
Он любил это время года.
Снега почти не было.
По утрам верхушки сосен освещались солнцем и казалось, что уже лето. Здесь, в Бабельсберге, недалеко от Потсдама, в своем коттедже он жил один.
»

Во 2-й серии убраны антиклерикальные пассажи, затрагивающие церковь. Например (начиная с времени от начала серии 32:48), из диалога пастора Шлага с Клаусом исчезли отмеченные выделенные полужирным фрагменты:

« — Хмм, прекрасно… Вы знаете, пастор, вам бы в Рим, трибуном. Но и здесь я вас ловлю за руку. Да! Значит, по-вашему, обличать в человеке низменное, ужасное, возможно?

— Безусловно. Но не врожденное, а привнесенное.
— Прекрасно. Так вот, до ареста я был журналистом, я вам об этом рассказывал. И вот мои корреспонденции запрещали нацисты и церковь одновременно.
— Что касается церкви, она, очевидно, была против вас, потому что вы неверно трактовали человека. Слишком жестоко, что ли…
— Нет, я не трактовал человека! Я показывал миру воров и проституток! Так вот, гитлеровцы считали это клеветой на высшую расы, а церковь — клеветой на человека.
— Я не боюсь правды….
— Боитесь. Ну хорошо, не вы. Так ваши коллеги. Я показывал несчастных, падших, которые стремились попасть в церковь. Но церковь их отталкивала. Потому что паства не хотела принимать в храмах падших. А пастырь никогда не шел против паствы.
— О, пастырю трудно идти против паствы. Но и идти за паствой тоже ему не следует. Я ведь не осуждаю вас за правду, я расхожусь с вами в прогнозе на будущее человека.
— Вы в своих рассуждениях больше не пастор, а политик.
— А вы видите во мне политика, потому что вы в каждом человеке видите только политика. (Клаус смеется) Серьезно. Это так же, как скажем, в логарифмической линейке вы видите только предмет для забивания гвоздей. (Клаус смеется) И потом вы очень, вы очень волнуетесь, когда вы спорите. А вот не надо, вы же у друга.
— Да нет. Я волнуюсь не из-за спора. Видите ли, я хотел бы наладить связь с товарищами, но вот только я не знаю, вы…? вы…
— Ну, договаривайте, договаривайте. Раз уж я спас вас от погони, я же помогу вам найти ваших товарищей. Но вы еще слишком слабы, вы еще не готовы к вашей борьбе. Такого я вас не могу отпустить. Наберитесь сил…
»

Полностью исчез конец монолога Кальтенбрунера относительно судьбы Крюгера (назначение его заместителем начальника пражского гестапо) после операции Штирлица и его сына, «майора Вихря» по блокированию работ Крюгера по взрыву Кракова.

В 6-й серии наиболее заметны две купюры из десятка купированных мест, серьезно меняющие смысл и интонацию эпизодов — ключевой разговор фрау Заурих со Штирлицем о будущем Германии и конце войны, и эпизод разговора агента гестапо с Катрин Кин в больнице:

« 00:18:47

— А что Вы хотели бы узнать?
— Ну, скажем, когда кончится война?
— Она уже кончилась.
— Да?
— В известном смысле — да.
Если б мы это поняли раньше, это было бы лучше для нас всех.
А Вы разве думаете по-другому?
— Во всяком случае, я Вам этого не говорил.

<...>
00:27:50
— Попробуйте поговорить с генералом в отставке Фрицем Нушем. Это давнишний знакомый мужа. Я молю Бога, чтобы он остался к нам по-прежнему добр.
— Улицу не помните? В адресном столе могут не дать адрес генерала.
— Он старенький, ему за 80.
— Голова у него варит?
— Что?
— Я боюсь, может у него склероз. От стариков все зло в этом мире.
<...>
»

Главный эпизод 7-ой серии — длинная беседа Штирлица с генералом (Николай Гриценко) в вагоне международного поезда, утратил более половины обьема и все наиболее значимое его содержание, вложенное в него Юлианом Семеновым. В частности, в купюры попала характеристика генералом американского характера и общества, советских как «диких, нищих людях», обоснование необходимости войн Германией, характеристика действий Гитлера высшим военным командованием, размышления генерала о ближайшем и последующем будущем Германии.[10]

В 9-й серии практически полностью купирован длинный эпизод, подробно раскрывающий как в романе, так и в оригинальном фильме 1972, работу политической разведки Ватикана, игравшей большую роль в военной и послевоенной Европе[11], эпизод сокращен, оставшийся текст переставлен местами, частично наложен на конец предыдущего эпизода. (Текст католического священника начинается за кадром пока он ещё поднимается по лестнице и, перемежаясь с кадрами уходящего по улице пастора Шлага, заканчивается им уже в кресле. Начальная фраза: «Джованни, я надиктую вам депешу, немедленно зашифруйте и отправьте её в Ватикан,» — вырезана.)

Удалено место, вошедшее в цитаты и анекдоты: (00:53:32) Переодетый нелегал-гестаповец: — У Вас надежная «крыша»? - Плейшнер: — А я живу на втором этаже.

Значительно урезан эпизод метаний Плейшнера после осознания провала (попытка выйти через парадный вход, охраняемый агентами Гестапо; попытка открыть закрытую дверь во двор; взгляд с площадки второго этажа на агентов в подъезде; настойчивое повторение агентом-нелегалом фразы: «Вы ошиблись!»), из-за чего принятие решения покончить с собой принимается Плейшнером молниеносно.

В то же время, ряд серий (как, например, 5-я, 8-я, 12-я[12]) не подвергся практически никаким сокращениям исходного текста.

Замеченные особенности колоризованной версии фильма

Наиболее серьезным недостатком колоризованного сериала, не считая купюр фрагментов текста из ключевых диалогов, является примерно 18—20% обрезка исходной полезной площади кадра по высоте для получения современного формата 16:9. При этом заявленное создателями колоризованной версии одновременное 20-% увеличение ширины кадра в действительности не превышает 0—2% в сравнении с эталонным изданием реставрированной черно-белой версии на шести дисках DVD9 «Крупного Плана». Таким образом, сериал сокращен на примерно 20% по длительности (причём подвергнут купюрам текст оригинала), и одновременно урезан на 18—20% по размеру оригинального кадра.[13]