Маринеско

Первая (из известных мне,конечно) публикация об А.И.Маринеско

ВЕТЕРАНЫ
Александр Крон, специальный корреспондент «Литературной газеты»

НЕДАВНО Я получил письмо от Евгения Гавриловича Юнакова. В годы Отечественной войны Юнаков командовал дивизионом подводных лодок. Теперь он воспитывает смену. Евгений Гаврилович приглашал меня на вторую встречу подводников — ветеранов войны на Балтике.
Еще не дочитав письма,я уже знал,что поеду. Дела еще вчера казавшиеся неотложными, могут подождать Захотелось повидать старых товарищей, пройти по улицам и причалам Кронштадта. незабываемого, неповторимого в своем суровом обаянии.
Незабываемое тоже забывается. Но ярко вспыхивает в памяти при малейшем напоминании.
Встреча ветеранов началась не в Кронштадте. Она началась в Ленинграде на набережной Красного флота. Задолго до отхода катеров у пристани стали скапливаться люди в возрасте от сорока лет в гражданских костюмах и флотских тужурках со следами недавней обработки утюгом. Некоторые сразу бросаются друг другу в объятия, другие сперва смотрят прицеливающимся взглядом — он или не он? Служба на подводных лодках не молодит, да и воды утекло немало. Многие не виделись по десять —пятнадцать лет.
Мне все лица кажутся знакомыми. Моя память хранит сотни фамилий. Самое трудное — связать их между собой.
Кто-то (лицо очень знакомое) ласково хлопает меня по спине: «Здорово, дед!» Я тронут и несколько смущен — неужели я выгляжу дедом? Разгадка приходит ко мне несколько позже, при регистрации. В списках мы все числимся в своих прежних должностях и званиях. Я — редактор газеты «Дозор», старший политрук. А в я «Дозоре», помимо передовых, я из номера в номер сочинял сатирический раешник и подписывался «дед Водяной».
Все бурно предаются воспоминаниям. Есть что вспомнить. Даже фарватер, которым идут катера, памятен. В сорок первом году здесь не ходили, а прорывались. Подводная лодка могла проскочить только ночью, в полупогруженном состоянии. Из Лигова и Петергофа била немецкая артиллерия; авиация бомбила и минировала проходы...
— А помнишь, как мы подорвались вон у того буя?..
— А помнишь?..
Через час стоящие на палубе видят купол кронштадтского собора, а еще через десять минут мы высаживаемся у Петровского бульвара.
Ветеранов встречают с оркестром. Затем ведут к памятнику фотографироваться.
На сквере сооружена временная трибуна. Здесь состоится митинг и торжественная закладка памятника героям - подводникам, погибшим в боях в годы Великой Отечественной войны.
На трибуну поднимаются представители флота м Кронштадтского Совета. Среди многих речей особенно запомнилась обращенная к молодым подводникам яркая речь Героя Советского Союза С.П. Лисина.
Небольшой перерыв, посвященный осмотру созданной при учебном отряде «комнаты боевой славы»,— и в новом здании матросского клуба открывается торжественное собрание. Начинается оно необычно — председательствующий знакомит собравшуюся в клубе молодежь с каждым из гостей, а их около двухсот. Среди этих двухсот—прославленные подводные «асы» и скромные береговики, адмиралы и матросы, находящиеся на действительной службе и ушедшие в запас и в отставку. Молодежь всех приветствует аплодисментами. Когда называют имена Героев Советского Союза Калинина, Коновалова, Лисина, командиров прославленных кораблей Грищенко, Матиясевича, Могилевского аплодисменты становятся бурными. С особенным увлечением, почти демонстративно, хлопает молодежь, когда было названо имя бывшего командира «С-13» Александра Ивановича Маринеско и встал небольшого роста человек, в поношенном штатском костюме, с лицом немолодым и все-таки мальчишеским, ни дать ни взять, катаевский Гаврик в возрасте под пятьдесят. Но о Маринеско будет особый разговор, сперва несколько слов о митинге
Все торжественное как-то не принято критиковать. Я думаю, что не испорчу праздника, отметив один-единственный общий для митинга и для собрания недостаток: они были слишком похожи.
В конце двадцатых годов я слышал доклад одного из величайших пропагандистов нашей партии Михаила Ивановича Калинина о коммунистическом воспитании. Это был поразивший меня своей задушевностью разговор с молодежью, не лекция, не ораторское выступление, а товарищеская беседа. Михаил Иванович стоял на самом краю кафедры, заложив руки за спину, и разговаривал с переполненным амфитеатром так, как не всякий умеет говорить в семейном кругу. Он не приводил цитат и статистических справок, а делился опытом своей богатой событиями жизни, рассказывал о себе, о своей семье, о воспитании собственных детей. И это было неотразимо.
Из многих тем, затронутых тогда Михаилом Ивановичем, мне на всю жизнь запомнились его соображения о роли агитации и пропаганды. Считая себя по преимуществу пропагандистом, Михаил Иванович с восхищением говорил о пламенных агитаторах партии Свердлове, Дзержинском, Ворошилове... При этом он отчетливо разграничивал сферы и методы пропаганды и агитации, предостерегая от обезличенного подхода и смешения.
В Кронштадте и на митинге, и на собрании были хорошие выступления, но мне кажется, и митинг, и собрание только выиграли бы, если б не повторяли друг друга, если б речи на закладке памятника были короче и не читались по бумажке, а на встрече в клубе поменьше митинговали. Из двухсот гостей выступило едва десять, огромный багаж опыта, привезенный с собой ветеранами подводного флота, так и остался нераспакованным. Может быть, в дальнейшем следует устраивать в такой день не одну, а несколько встреч, может быть, менее торжественных, но более целенаправленных...
Пусть не погневаются на меня организаторы встречи за эти критические замечания — я именно потому их и делаю, что мне очень нравится замысел, да и в осуществлении вижу много удачного. Производят сильное впечатление «комната боевой славы», где собраны ценные материалы о боевой деятельности подводников. Хороша была веселая церемония — вручение командирам кораблей живых поросят.
Такой обычай: даже в годы Ленинградской блокады флот встречал вернувшихся из успешного похода командиров традиционным подарком — поросятами для торжественного обеда.
За обедом я сижу с лембитовцами.
С командиром краснознаменной подводной лодки «Лембнт», ныне начальником лоцманской службы Ленинградского порта, Алексеем Михайловичем Матиясевичем мы регулярно встречаемся и состоим в переписке. Остальных я не видел много лег. Сейчас все они «на гражданке». Бывший инженер - механик лодки С. А. Моисеев работает в конструкторском бюро, минер Я. Ш. Ошерович учится, командир отделения трюмных И. Я. Гриценко — инженер по ремонту на морзаводе, старшина электриков Т. Б. Сумера — директор Таллинского художественно промышленного комбината, бывший секретарь парторганизации «Лембита» старшина мотористов В. И. Грачев снова на партийной работе — инструктор райкома, старшина торпедистов П. Н. Ченский — начальник цеха зеркальной фабрики, командир отделения трюмных Ф В. Посвалюк стал начальником поезда, другой командир отделении моторист Н. И. Шеханин работает слесарем механиком. С боцманом Н. И. Дмитриевым мы в некотором роде коллеги: состоим в одном профсоюзе — он работает в типографии. Всего десять человек, но люди самые что ни на есть отборные, испытанные в бою и в труде, об их делах не раз писали в «Дозоре», да и в центральной печати. Все это еще не старые люди, и своей прежней профессии не забыли. Я полушутя спрашиваю Матиясевича: если б наш стол был лодкой, смогли бы вы отойти от пирса? Алексей Михайлович улыбается. затем всерьез задумывается. Он оглядывает всех сидящих за столом, прикидывает.
— Смогли бы, — говорит он с серьезным видом. — не только отойти, но погрузиться и всплыть. А если понадобится, то и выйти в атаку...
Но вернемся к сидящему за соседним столом Маринеско. Я помню его командиром «малютки». О нем говорили как о скромном, храбром и независимом человеке, матросы его любили. Воевал он отлично. О его боевых успехах теперь уже можно говорить не предположительно, а точно. На первой встрече ветеранов-подводников, происходившей в Кронштадте год или два на-зад, были опубликованы уточненные по послевоенным данным сведения о боевых успехах подводников Балтики. Первое место по тоннажу вне всякого спора принадлежит Александру Маринеско. На втором месте Петр Грищенко.
Однако за пределами узкого круга имя Маринеско почти неизвестно. В печати оно не упоминается. В Центральном военно-морском музее, что на Биржевой площади, висит большая писанная маслом картина, изображающая подвиг подводной лодки «С-13». Название лодки рассекречено, засекречена почему-то фамилия командира. А сам герой — старший лейтенант в отставке, получающий наименьшую из возможных пенсию.
— Но, вероятно, — возразит мне солидный читатель. — на то имелись серьезные основания?
Да, основания были. В трудной и опасной жизни Маринеско были ошибки — бытовые и служебные. Были взыскания, были снижения в должности и звании, и даже судебный приговор по хозяйственному делу. Не будем сейчас внедряться в прошлое. Для меня важно одно: ошибки Маринеско — результат слабости. Но не подлости. Его горячий патриотизм, беззаветная преданность социалистической Родине не подлежат сомнению. А раз так, никто не вправе отнимать у героя кровью завоеванную боевую славу. Дело не в самом Маринеско. В справедливости заинтересованы все. Советский боец воюет не ради славы, но несправедливость больно ранит, а иногда толкает на ошибочные поступки. Нельзя вечно помнить ошибки и забывать подвиг. И соображения типа: «целесообразно ли его подымать, что-то у него, кажется. не в порядке»...— при всей своей внешней ортодоксальности, зачастую оказываются мелкими соображениями.
На другой день после кронштадтской встречи я был в Центральном музее и видел «анонимную» картину. Научные руководители музея охотно предоставили в мое распоряжение официальную справку. В ней нет ничего секретного, и (пусть мелким шрифтом) приведу ее полностью:

Министерство обороны Союза ССР
Военно-морской флот
15 июня 1959г
№ 11/202
г. Москва
Копия:
Вх.№1753
30.VI.1959г.
Отдел кадров ЛВМР
СПРАВКА
Капитан 3 ранга Маринеско Александр Иванович в периоде Великой Отечественной войны проходил службу на Краснознаменном Балтийском флоте в должности командира подводной лодки «М-96»,а затем «С-13». Из хранящихся в в Историческом отделении ГШ ВМФ следует, что в боевых походах подводных лодок под командованием тов. Маринеско А.И. личный состав действовал слаженно, умело и самоотверженно, а сам командир показал высокое мастерство, решительность и храбрость в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.
Согласно научных проверенных данных тов. Маринеско А.И., командуя подводной лодкой
«М-96» ,уничтожил 14 августа 1942г.вражеский транспорт тоннажем 7000брт (архив ИО ВМФ, д. 1805,л; 20,д.3375,л.74-77). Командуя «С-13», тов. Маринеско А.И. уничтожил транспорт тоннажем 5000 брт (д.16157,л.14-15,ЖБД противника группы армий «Север»,инв.359,стр.217); транспорт «Вильгельм Густлов» тоннажем 25484 брт,30 января 1945г. На транспорте погибло более 4000 солдат и офицеров противника (дело 20645, л.6; д.16110,л.13; д.13752,л.2, германский справочник Гюнтера Штейнвега, стр.157); транспорт «Штейнбен» (по донесению крейсера «Эмден») тоннажем 14660 брт. 10 февраля 1945г. На транспорте погибло свыше 3000 солдтат и офицеров противника (д.16106,л.85; д.16107,л.34;д.13752, л.23. Справочник Гюнтера Штейнвега,стр.147)
П.п. Начальник Исторического отделения ВМНО ГШ ВМФ капитан 1 ранга – Ачкасов
Верно: Зав. общим отделением ЦВММузея - Панова

Нужны ли комментарии?
Но вернемся к остальным ветеранам. Ветераны довольны приемом, рады встрече с молодежью и со старыми боевыми друзьями. Один катер уже ушел в Ленинград, скоро должен отойти второй. В ожидании второго катера ветераны курят и перебрасываются словами. Кто-то полушутя говорит:
— Третьим не прикуривают.
— Предрассудок. — заявляет другой. — Во времена англо-бурской войны это была верная примета. Выло замечено, что ночью пуля снайпера чаще всего достается тому, кто прикуривает третьим. Но техника идет вперед, с тех пор как изобретен оптический прицел, опаснее прикуривать вторым.
— Тоже устарело. В век ракетного оружия лучше вообще не играть с огнем. Сразу влепят первому...
Очень толковое замечание, к которому следовало бы прислушаться ветеранам холодной войны. У советских ветеранов есть надежная смена. Да и сами они еще хоть куда...

«Литературная газета» № 74(4199), 23 июня 1960г.

И первые отклики на этот очерк:

Он заслужил благодарность Родины.
(Обзор писем читателей по поводу статьи «Ветераны»)

Георгия Русакова – курсанта, будущего офицера Военно-Морского Флота — взяться за перо заставила статья Александра Крона «Ветераны», опубликованная в № 74 нашей газеты. Писатель рассказывал в этой статье о сложившейся доброй традиции подводников — ветеранов войны на Балтике — собираться вместе с флотской молодежью, чтобы сообща окинуть взглядом боевые годы, помянуть добрым словом тех своих друзей, кто погиб в борьбе против фашистов, напомнить молодым морякам о самом священном долге, долге перед социалистическим Отечеством.
Выступление писателя вызвало многочисленные отклики читателей, особенно из числа бывших и нынешних военных моряков, которых очень затронула судьба подлинного аса подводной войны против гитлеровцев - Александра Ивановича Маринеско, бывшего командира лодки «М-96», а затем «С-13». Напомним вкратце эту историю.
Автор статьи приводил официальный документ, перечисляющий конкретные факты и свидетельствующий, что «в боевых походах подводных лодок под командованием тов. Маринеско А. И. личный состав действовал слаженно, умело и самоотверженно, да и сам командир показал высокое мастерство, решительность и храбрость...».
Однако, с горечью констатировал автор, за пределами узкого круга имя Маринеско почти неизвестно. А сам герой — старший лейтенант в отставке — получает наименьшую из возможных пенсий.
Почему же так?
Потому, что в трудной н опасной жизни Маринеско были ошибки — бытовые и служебные. Но горячий патриотизм А. И. Маринеско, его беззаветная преданность социалистической Родине не подлежат сомнению.
«Почему же, — спрашивает в своем письме в редакцию уже упоминавшийся курсант Г. Русаков, — в настоящее время еще не все люди, которые принимали активное участие в войне и фактически являются героями морских сражений, известны нашему народу? Почему имя героя морских глубин А. И. Маринеско остается «засекреченным»? Нет никаких сомнений, что наша Родина и народ простят ошибки А. Н. Маринеско и должным образом оценят его подвиги, выражавшие героизм и беспредельную преданность этого человека социалистической Родине».
Пусть даже у тов. Маринеско были ошибки, пишет студент Таранов из гор. Канска Красноярского края. А. Маринеско, будучи командиром, сделал очень много. Я полностью согласен с автором статьи: никто не вправе отнять у героя кровью завоеванную боевую славу.
Читатель Б.Божухин из Краснодара делится своей радостью, которую он испытал, узнав из статьи, что А. Маринеско жив. Автор письма свою срочную службу проходил в послевоенные годы на Балтике.
«Об А.Маринеско,—пишет Б. Божухин. — я слышал от одного офицера в 1953 году. В библиотеке я перерыл все, что там было о героях флота, но ни документов о подвигах славного подводника, ни его портрета не нашел... Подвиг героя должен занять самое почетное место в воспитании наших моряков на священных традициях отечественного флота. Справедливость должна
восторжествовать».
К этому мнению присоединяются В. Солоцкий из Чимкента, П. Бородавко из Феодосии, бывший врач балтийских подводников—заслуженный врач РСФСР Т. Кузьмин и другие читатели. Военный моряк Г. Виноградов, кроме того, высказывает предложение, чтобы в честь наших доблестных подводников были воздвигнуты монументы в портовых городах. Ведь вот, например, из соединения подводных лодок на Северном флоте вышли такие герои, как Лунин, Видяев, Иосселиани. А многие ли знают об их подвигах? Мало книг о наших подводниках, нет и кинофильмов о них. Мне кажется, что в этом у нас большой прорыв, который нужно лик лидировать, заканчивает автор свое письмо.
Капитан 1 ранга В. Полещук во время Великой Отечественной войны командовал подразделением подводных лодок па Балтике, а сейчас готовит кадры для флота. «Для нас, подводников, — утверждает он — Александр Иванович —-образец патриота, боевого, смелого командира, вполне заслуженного героя».
Бывший подводник, инженер-капитан I ранга запаса М. Вайнштейн сообщает любопытный факт. На одном из потопленных А. Маринеско транспортов фашисты пытались вывезти весь состав своей высшей школы подводного плавания с руководящими кадрами, ценной аппаратурой и оборудованием.
«Почему, — спрашивает автор письма, — отняли у человека заслуженную им славу? Почему и в этом году мы опять не видели я печати имени Александра Ивановича Маринеско среди имен других подводников, из года в год «проживающих» в статьях, посвященных Дню Военно-Морского Флота? Он заслужил благодарность Родины и по примеру других героев-воинов должен быть отмечен и соответствующей наградой и персональной пенсией».
В заключение — еще об одном письме. Оно прислано нам П. Калининым, секретарем партийного бюро той организации, где сейчас работает А. И. Маринеско. Письмо было обсуждено и единогласно одобрено партийным собранием. В нем говорится: «Статья «Ветераны» глубоко взволновала весь наш коллектив. Из нее мы узнали о подвигах командира подводной лодки коммуниста А. И. Маринеско, ныне работающего в нашей организации. Мы гордимся своим товарищем, показавшим себя героем в боях за Родину и потопившим много фашистских кораблей. В течение семи лет работы в нашем коллективе тов. Маринеско проявил самые лучшие черты мужественного, дельного работника, активного участника общественной жизни. Он имеет несколько благодарностей, а с мая нынешнего года его имя — на Доске почета. Мы горячо поддерживаем мысль о необходимости восстановить доброе имя нашего товарища».
Письмо заканчивается следующими словами: «Мы считаем, что его имя по праву должно быть среди имен воинов-героев, он это заслужил*.

Таковы отклики, которые получила статья «Ветераны» среди читателей. Редакция выражает надежду, что к этому разговору о герое и героизме прислушаются представители Министерства обороны и, в частности, руководящие работники Военно-Морского Флота.

"Литературная газета" №129(4254) 29 октября 1960г.

Интересно, в годы ВОВ были непьющие подводники, ну так что бы никогда?
Имею ввиду в неслужебное время.
Как-то читал воспоминания одного адмирала, на СФ на эсминцах служил, так у них постоянно пили с командиром и без, в кают-компании в порядке вещей, правда не на службе. И матросы пили.
А самым пьющим тогда считался БФ.
Пило большинство, всё зависело от организма, кто спать пойдёт, а кого на подвиги тянет, отсюда, залёты
и прочие неприятности.
А ещё читал воспоминания матроса (участвовал в переходе с ТОФ на СФ на ПЛ): в Сан-Франциско пьяными по кустам валялись...

Вот этот номер журнала «Советский Союз» - № 5 за 1965г, о котором говорят М.Морозов и Ко.
Ну, особых отличий от его рассказа, опубликованного в книге «Морское притяжение» (1984г), нет.
Так, мелочи…
Однако терминов «Атака века», «Личный враг фюрера», «Подводник №1» - нет.
Остальное – пересказ информации от шведских и финских СМИ. Причем, адмирал сам сомневается в их достоверности.

А вот и журнал «Нева» №7 за 1968г, на который также ссылаются названные выше писатели.
Да, странностей много. Особенно учитывая, что Н.Г.К. был Наркомом ВМФ в то время.
Опять же про эпитеты. Максимум – ас.
Явно чувствуется рука А.Крона.

Густлов сегодня