Реклама Google — средство выживания форумов :)
Это важный этап для коллектива ульяновских самолетостроителей, подтверждающий способность эффективно решать все поставленные задачи. Благодаря модернизации производственных мощностей и внедрению нового технологического процесса завод в ближайшей перспективе планирует стабильно наращивать серийный выпуск самолетов с выходом на темпы производства 12 воздушных судов в год.
Генконструктор АО "Кронштадт" Николай Долженков рассказал в эфире телеканала Звезда о новом беспилотнике, разработанном в России. Беспилотный летательный аппарат (БЛА), способен выполнять функции самолета дальнего радиолокационного обнаружения и управления (ДРЛОиУ). БПЛА "Орион" "Это - не только разведывательный аппарат и не столько разведывательный аппарат, это - принципиально новое для нашей страны направление развития крупноразмерных беспилотных комплексов, это - самолет радиолокационного дозора и наведения. Аналог А-50 и перспективных самолетов этого направления", - сказал Долженков. По его словам, новый БЛА способен предоставить радиолокационное покрытие в каком-либо районе. "Это возможность обеспечить радиолокационное покрытие в заданном районе и обнаруживать все, что находится в воздушном пространстве, включая низколетящие цели для того, чтобы вовремя оповестить систему ПВО о нарушении наших границ, например", - сообщил генконструктор "Кронштадта". Возможно, речь ведется о пятитонном беспилотном летающем аппарате "Гелиос", премьерный показ которого состоялся на военно-техническом форуме "Армия-2020". Он получил в качестве радара фрагмент РЛС самолёта ДРЛО А-100 "Премьер". Размах крыла этого БЛА 30 метров, он способен находиться в воздухе до 30 часов на высотах свыше 10 000 м. Масса полезной нагрузки составлет одну тонну, Эти характеристики позволяют выполнять задачи радиолокационного дозора и наблюдения.
Действия Средиземноморской советской эскадры оказались неприятным сюрпризом для американцев, об этом говорят большинство иностранных историков. Стивен Киш писал: «… Роли ВМФ США и СССР в этот раз поменялись. Раньше, как это было в ходе Кубинского кризиса, США наслаждались абсолютным военным превосходством и были в состоянии добиться своих целей только использованием обычных (неядерных) вооружений. Но в 1973 г. советский флот оказался в состоянии развернуть в Средиземном море силы, превосходящие 6-й флот США…Глава Комитета начальников штабов адмирал Томас Мурер в жесткой форме поставил в известность администрацию президента США, что 6-й флот не имеет преимущества над советскими силами и потерпит поражение, если ему придется вступить в сражение с советской эскадрой. США оказались в ситуации, когда им… пришлось объявить всеобщую тревогу… поднять противостояние на ядерный уровень, так как они не смогли противостоять СССР на уровне обычных вооружений. Таким образом, объявление тревоги было скорее признаком слабости, нежели утверждением силы . »
Один западный политолог дал следующую оценку противостояния советского и американского военных флотов а годы «холодной войны»: «Политический аргумент не равнозначен военному. Вопрос о том, что произойдет, если два флота вступят в бой, носил, скорее всего, академический характер. Однако этого нельзя сказать о последствиях появления советской флотилии любого размера, например в Средиземном море. Эта флотилия, не имевшая прикрытая с воздуха, насчитывала от 25 до 60 кораблей и подводных лодок и иногда по количеству боевых единиц превосходила 6-й флот США, а иногда уступала ему, как уступала флотам Франции и в значительной мере Италии, и казалась уже совсем незначительной на фоне объединенных вооруженных сил НАТО в этом регионе. Тем не менее, это было предостережение, получившее политическое звучание. В частности, эта акция отразилась на характере отношений СССР с Алжиром и Ливией - двумя стратегически важно расположенными государствами антизападной, хотя и не просоветской, ориентации - и напомнила правительствам западных стран, что их опасения по поводу советских военных баз в Югославии и Албании, особенно сильные в конце 40-х годов, однажды могут оправдаться и иметь непредвиденные последствия для политики в Средиземноморском регионе».
На сегодня в среде серьёзных исследователей существует единство мнений о том, что более интенсивное использование флота помогло бы СССР более эффективно добиваться желаемого от США. Что важно, так думают американцы, те, кто смотрит на мир глазами противника и думает, как он. А значит, это действительно было так, по крайней мере, с высоко степенью вероятности.
Сегодня, когда морская мощь России находится буквально на дне, а её политика в мире по-прежнему весьма активна, нам как никогда важно научиться применять военно-морской флот правильно, как с чисто военной точки зрения, так и с политической.
Рассмотрим те варианты, которые имел СССР во время Карибского кризиса.
Изначально предполагалось, что транспортные суда пойдут самостоятельно, не привлекая к себе внимания. Без эскорта. Так и вышло, и поначалу скрытность себя оправдала.
В сентябре американцы наконец-то сообразили, что что-то тут не так – советские транспорта сновали через Атлантику с беспримерной интенсивностью. 19 сентября 1962 года американским эсминцем был перехвачен первый советский транспорт – сухогруз «Ангарлес». Американские патрульные самолёты стали выполнять облёты и фотографирования советских судов.
В этот момент надо было вводить в дело надводные силы. Но 25 сентября Совет обороны решил надводные корабли в операции не задействовать.
Дальнейшее известно – после ведения блокады транспорта повернули обратно, три из четырёх подлодок, отправившихся на Кубу, американцы нашли и принудили к всплытию.
О причинах отказа от применения НК в той операции до сих пор спорят. В отечественной литературе можно найти утверждения, что скрытность переброски войск пострадала бы, но она уже была на тот момент утрачена. Есть мнения военных, которые были уверены, что не выдержат боя с американцами. Это была полуправда. И об этом будет сказано ниже. Есть мнение американских историков, которые склоняются к тому, что советские моряки были неспособны планировать военные операции в открытом океане. Это явным образом неверно.
А если бы все советские силы действовали бы единым соединением? Тогда без вариантов пришлось бы привлекать авианосцы, причём не один. Просто потому, что пробивать без ядерных бомб ПВО группы из нескольких «Свердловых» и десятка кораблей послабее нужно было бы немаленькими силами. Крейсера проекта 68бис на учениях сбивали даже ракеты-мишени на базе ПКР П-15, с самолётами они бы тоже могли справиться.
И вот тут и начинаются нестыковки в любой «игре за американцев». С одной стороны, вроде как у США более чем достаточно сил, чтобы разгромить советские эскадры. С другой – это полномасштабная война, которой США тогда не хотели. Остановка советского конвоя потребовала бы военной операции, по масштабам и потерям соразмерной сражениям Второй мировой войны. Это не могло не быть сдерживающим фактором.
Сегодня мы знаем, что Кеннеди имел намерение атаковать Кубу, если хоть один американский самолёт будет сбит. Но когда это всё-таки случилось (был сбит U-2, пилот погиб), то американцы передумали. Тогда, конечно, этого никто в СССР не знал. А вот то, что атака на советские надводные корабли приведёт к утрате американцами внезапности в части нападения на СССР, было очевидно и нам, и самим американцам.
В США узнали о наличии ракет только в первой декаде октября. До этого речь шла о подозрительной советской активности. Присутствие кораблей ВМФ, во-первых, сразу же исключало из арсенала американцев блокаду. У них не было бы возможности нагнетать обстановку так, как они делали это реально. Теперь им пришлось бы выбирать между ядерной войной и переговорами, причём сразу. Проводку всех запланированных транспортов на Кубу пришлось бы «сглотнуть». Или начинать войну с утратой внезапности.
В реальности они выбрали переговоры.
И когда мы влезли в это дело, то были уверены, что они выберут переговоры. Надо было идти до конца. Они бы не напали. Они реально не напали даже тогда, когда наш флот стоял в базах. Когда он был бы в море, они не напали бы тем более.
Какую позицию должен был бы занять СССР?
Во-первых, необходимо бы было дать понять американцам, что СССР готов к войне. Реально, Хрущев, как позже говорили американцы, «моргнул первым», столкнувшись с их жёсткой реакцией. И это неудивительно – крыть СССР было нечем, никаких сил, способных затруднить действия американцев против Кубы, в море не было. Бредовая идея отправить против всех ВМС США в Атлантике четыре дизель-электрических подлодки, не могла дать и не дала СССР никаких выгод, даже с учётом ускользнувшей от американцев Б-4.
Наличие надводных сил, способных не дать помешать сообщению с Кубой без начала реальной масштабной войны и обеспечить развёртывание у берегов США ракетных подлодок, наличие самих ракетных подлодок, способных нанести ответный удар по американской территории, вполне стало бы козырем, если бы было правильно презентовано. Стоит помнить, что тогда у США не было такой противолодочной обороны, как после, в 70-х и 80-х, засечь тихие «дизелюхи» американцам было бы трудно, непрерывно их отслеживать при наличии надводного флота – невозможно.
По мере того, как кризис шёл к своему пику, надо было показать американцам и другие вещи – дозаправку в воздухе Ту-16, которая тогда уже была и давала возможность нанести этими самолётами удары по Аляске. Пуск крылатой ракеты Х-20 с бомбардировщика Ту-95К без указания её точной дальности. Можно было бы намекнуть им, что таких ракетоносных самолётов у СССР большинство (что было неправдой, но тут все средства были бы хороши).
В таких условиях мы запросто можем оказаться в положении, в чём-то похожем на положение СССР на пике Карибского кризиса. Оно к тому же может усугубляться банальной нехваткой кораблей и почти полностью погибшей морской авиацией. С одной стороны, сегодня руководство России понимает в использовании флота явно больше, чем советское во времена Н. С. Хрущёва. Флот внёс свой вклад в недопущение уничтожения Сирии до 2015 года, и немалый. Сейчас ВМФ также применяется по предназначению, например, обеспечивая поставки в эту страну иранского топлива. Флот используется в акциях устрашения Украины, более-менее успешно, несмотря на своё ужасное состояние. Настолько грубых ошибок, как Карибский кризис, руководство РФ не допустит. Текущее, по крайней мере.
Но с другой стороны, описанные выше проблемы, делающие построение боеспособного флота невозможным, запросто могут привести к тому же финалу, к которому привело непонимание военно-морских вопросов руководством СССР в 1962 году: к необходимости отступать от заявленных целей, причём явно и публично – со всем вытекающим из этого политическим ущербом.
Нам явно пора проводить работу над ошибками.
В США узнали о наличии ракет только в первой декаде октября. До этого речь шла о подозрительной советской активности. Присутствие кораблей ВМФ, во-первых, сразу же исключало из арсенала американцев блокаду. У них не было бы возможности нагнетать обстановку так, как они делали это реально. Теперь им пришлось бы выбирать между ядерной войной и переговорами, причём сразу. Проводку всех запланированных транспортов на Кубу пришлось бы «сглотнуть». Или начинать войну с утратой внезапности.
В реальности они выбрали переговоры.
И когда мы влезли в это дело, то были уверены, что они выберут переговоры. Надо было идти до конца. Они бы не напали. Они реально не напали даже тогда, когда наш флот стоял в базах. Когда он был бы в море, они не напали бы тем более.
«В настоящее время и Китай, и Россия обзавелись эффективными боевыми средствами, которые значительно осложняют, если вообще не исключают возможность подхода авианосных соединений к целевым территориям», — пояснил капитан, добавив, что они не могут приближаться к берегу на расстояние меньше 1800 километров, что делает их недоступными для палубных истребителей-бомбардировщиков F/A-18.
По мнению Хендрикса, если в ближайшее время на палубах авианосцев не появятся пилотируемые или беспилотные самолеты дальнего радиуса действия, авианосные ударные группировки не смогут оказать значительного влияния на сдерживание России и Китая.