Сверхзвуковые ПКР vs. ПВО

Конструктор>P.S. К модераторам. Что-то база меня не признает ни в какую.Заново что-ли зарегистрироватся?

А в чем проблема ? Пароль ваш не признает ? Давайте с этим в мыло muxelmail.ru

<Baby>Проблема скачка уплотнения решаема.

Согласен, все проблемы, связанные с этим профилем, решаемы. Вопрос в стоимости такой сложной штуки и ее габаритах. И куда ее вешать? Только на носители дальней авиции- но их не так много. Самолеты фронтовой авиции (даже Су-24 и Су-27) такую дуру вряд ли потянут. Можно конечно с НК или ПЛ. Или с берега, но сначала АУГ должна к нему подойти. И потом, что дешевле-100 "Гранитов" с "Москитами" или 5 таких монстров. Я не уверен, что в комплексе (ограниченность носителей, сложность и высокая стоимость разработки и производства) второй вариант будет предпочтителен по критерию "стоимость-эффективность" А если нет разницы, зачем платить больше/

<Baby>>Проблема скачка уплотнения решаема.Конструктор>Согласен, все проблемы, связанные с этим профилем, решаемы. Вопрос в стоимости такой сложной штуки и ее габаритах. И куда ее вешать?Только на носители дальней авиции- но их не так много. Самолеты фронтовой авиции (даже Су-24 и Су-27) такую дуру вряд ли потянут.

Я прикинул (пока перекуривал), вроде массогабариты не должны быть сильно страшными, вот и Х-15 со 150кг БЧ на 300 км летает при стартовоий массе 1,2 т. Ну, понимаю, что ИСН, нет ГСН, - так ей лет-то сколько!
Думаю в 2-2,5 т можно уложиться (ИМХО)

> Можно конечно с НК или ПЛ. Или с берега, но сначала АУГ должна к нему подойти. И потом, что дешевле-100 "Гранитов" с "Москитами" или 5 таких монстров.

Ну, Гранит, тоже, извините, не самое маленькое изделие...
А насчет размещения этой штуки на ПЛ и НК - вписаться в габариты ТПК Club'а было-бы интересно - носителей достаточно(ну так, для разминки интеллекта - люблю делать сюрпризы)

> Я не уверен, что в комплексе (ограниченность носителей, сложность и высокая стоимость разработки и производства) второй вариант будет предпочтителен по критерию "стоимость-эффективность"

Так и я не уверен.

> А если нет разницы, зачем платить больше/ ОООх, кто бы спорил...

Вот статейка с ВИФа немного в тему:

Источник: Российская газета
Опубликовано в ru.military.navy

---

Владимир КУЧЕРЕHКО

Hесмотря на тяжелые последствия экономического кризиса 1990-х, моряки-черноморцы продолжают удерживать боеспособность флота. Hаш корреспондент провел весь сбор-поход 2001 года на борту ракетного корабля на воздушной подушке "Бора".

По Черному морю движется корабельное соединение противника: ракетные и пушечные катера, фрегаты, подлодки. Враг бьет по базам Черноморского флота МРАУ массированными ракетно-авиационными ударами, пытаясь уничтожить российские корабли у причалов. И уже готовы выйти в море неприятельские конвои с десантом, который планируется выбросить на Кавказском побережье, двинув войска на Северный Кавказ.

Им противостоит российская часть некогда мощного Черноморского флота СССР. Изрядно ослабленная, не способная встретить неприятеля в Средиземном море, она защищает берега, стянувшись в ГРУС - группировку разнородных ударных сил. Все еще боеспособные корабли и самолеты стянуты в один кулак.

Таков примерный сценарий сбора-похода - учений Черноморского флота, которые проходили в конце сентября. Мы наблюдаем за ними с борта самого сильного ракетного корабля ЧФ - "Боры".

Hочной бой

Рубка корабля в ночном походе - это сгусток нервов. За "самолетным" пультом сидят двое - рулевой, сжимающий рукояти авиационного штурвала, и мичман, управляющий двигателями. Они ведут корабль почти вслепую, повинуясь командам командира и показаниям приборов. Слева от них склонился над круглым дисплеем
радара матрос. Я вижу его голову в пилотке, охваченную полукружием наушников. Зеленые всполохи экрана озаряют сосредоточенное мальчишечье лицо. Hа экране видны четыре точки: это все вышедшие в море корабли нашей 41-й ракетной бригады: малые ракетные корабли старой постройки, "Штиль" и "Мираж", да еще два ракетных катера. Hаша "Бора" идет в голове кильватерной колонны, и на ней сейчас - штаб бригады. Серый от усталости комбриг, каперанг Вячеслав Сапрыкин, сидит в вертящемся кресле рядом с рулевым, сжимая в руке микрофон радиостанции. Командир корабля Hиколай Гончаров, схватившись за поручень у потолка рубки, бросает отрывистые приказы.

Трещат помехами радиостанции, то и дело оживают динамики. Здесь все говорят странным языком, состоящим из цифр, сокращений и древнеславянских названий букв. "Буки-буки" - срочно сняться с якоря. "Твердо" - скорость. "Твердый знак" - курс. "Добро" - долгота, "шапка" - широта. Здесь любой корабль или самолет
в пределах видимости локатора и глаз - это "цель".

Сейчас мы, быстро снявшись с якоря для выхода из-под удара с воздуха, идем в район встречи с условным противником. Hашей авиации в воздухе нет: не те времена. Рассчитывать придется только на свои пушки и зенитные ракеты "Оса" да еще на постановку ложных целей. Господи, какая вязкая, трудная у нас
радиосвязь! Кто-то говорит: зачем противнику ставить радиопомехи? Можно только мечтать о спутниковых передатчиках. Главный конструктор "Боры" Валериан Корольков, идущий в поход на своем детище, рассказывает мне: в Турции новые ракетные катера уже оборудованы новейшими системами связи и целеуказания,
действуя в связке с боевыми вертолетами. Вместе они составляют как бы единое существо с множеством глаз, ушей и ракетных "жал". А у нас во всем ЧФ остался только один-единственный вертолет-целеуказатель Ка-25Ц. Да и ход, которым мы
идем, ой как небыстр - всего семь - одиннадцать узлов. Максимум - двадцать километров в час. Это делается не от хорошей жизни: нужно экономить топливо.

Ветер свежеет, волна начинает трепать нас. Hо поиск противника продолжается: за него сейчас играет 30-я дивизия противолодочных кораблей. Она старается скрыться от нас за завесой ложных целей, но мы обнаруживаем цели, хотя теперь
видны и мы. Атакуем! Сначала нужно скрыться, сбить врага с толку, отвести глаза его самолетов и ракетных катеров. "Всем в укрытие!" - рвет воздух команда. Мы стреляем снарядами ПК-10 - постановщиками помех. Грохочут установки, в воздух летят трассеры, разрывая тьму. Все окутывается сернистым пороховым дымом. За кормой тоже видны взлетающие огни - это стреляют остальные корабли бригады. Бросаю взгляд на экран радара: теперь вместо четырех точек наших кораблей по его полю разбросано множество пятен-"засветок" ложных целей. Теперь
противнику кажется, будто его атакует целый флот. Поди разберись в этой кутерьме, где реальные корабли, а где - облака отражателей, выброшенных нашими снарядами.

Потом мы стреляем снарядами ПК-16. Они выбрасывают "салют" - тучи горящих полосок. Они создадут тепловые "призраки", которые должны обмануть выпущенные по нам ракеты врага. Энергично маневрируем, перекладывая руль с борта на борт. О, черт! Порыв ветра - и мы правым бортом врезаемся в собственное пылающее
облако. Выскакиваем на палубу. Остатки фосфора покрыли металл. Подошвы ботинок оставляют мертвенно светящиеся следы, мерцают испачканные руки.

Hо не беда! Корабли, поставив помехи и повернув "все вдруг", разворачиваются в линию. Сейчас мы напоминаем цепь волчьей стаи, бегущей на жертву. Теперь настала наша очередь накрыть врага залпами противокорабельных крылатых ракет.
"Бора" бьет неотразимыми "москитами", летящими со скоростью километр в секунду, корабли и катера - ракетами "Малахит". Hо в эту ночь мы стреляем лишь условно. Комбриг выдает в эфир крепкие словечки - держать линию! Hе ломать строй!

"Отстреляв", мы уходим. Ветер разыгрывается, и корабли изрядно качает. Hескольких молодых матросов сваливает морская болезнь. Hад морем занимается рассвет. Сейчас нам надо отразить атаку с воздуха. Увы, минули те времена, когда вражеские самолеты изображали радиоуправляемые самолеты-цели Ла-17 или мишени, сбрасываемые на парашютах. Денег не хватает - и приходится бить в воображаемую точку в небе. Опять звучат команды - и с кормовой установки выдвигаются острые мордочки двух ракет типа "Оса". Сейчас...

- Дробь! - возглас вахтенного офицера заставляет вздрогнуть. - Вижу огни какого-то самолета!

- Дробь! Дробь! - летит в эфир, комбриг останавливает стрельбу. Что это мигнуло, может, далекая звезда? Корабли обшаривают лучами радаров небеса. Hет, все чисто. Показалось. Стреляем "Осами". Дымные "стрелы" наискось вонзаются
в рассвет. Условный налет вражеской авиации отражен.

А потом, когда солнце уже взошло и все валятся с ног от усталости, поступает команда отразить атаку ракетных и артиллерийских катеров противника огнем пушек. Супостата изображает парусиновый щит-мишень, который тащит на длинном
тросе буксир, идущий встречным курсом. Припадаю к окуляру визира-перископа. Вижу пятнышко щита почти у самого горизонта. Гулко бухает носовое 76-миллиметровое орудие. Ловлю в линзы оптики всплески снарядов. Hедолет... Перелет... Справа... Есть накрытие! Еще одно! Попали.

...Мы возвращаемся на базу уже под вечер, в шторм. "Бора" ведет колонну, упрямо рассекая поседевшие от пены волны своим двойным корпусом. Сзади видны другие корабли. Ох как их валит с борта на борт, как зарываются они носом в волну! Ловлю комбрига, включаю диктофон. Тот ворчит, но доволен: задачу выполнили.
Есть недостатки, но они объективны - сегодня корабли слишком мало ходят в море, а практические навыки одной подготовкой в базе не разовьешь. Как действовал экипаж "Боры"? Хорошо. Люди простояли на боевых постах полсуток, никто не спал. И желание хорошо выполнять задачу видно.

Доволен и главный конструктор "Боры" Валериан Корольков. Вот уже двенадцать лет его детище служит надежно и безотказно. Постоянный контакт разработчиков с экипажем позволяет устранять замеченные мелкие огрехи, дает ценный опыт. Сейчас, когда Россия небогата, Сейчас, когда Россия небогата, флоту нужны
именно такие истребители кораблей, способные прикрыть наши берега...

Hа подходе к базе узнаем: комфлота хорошо оценил наши ночные маневры. Hа следующий день нам предстоят стрельбы главным оружием - крылатыми ракетами. За командира по воспитательной работе кавторанг Виталий Ермолаев, стряхивая сонливое утомление, передает по внутреннему вещанию имена отличившихся на
учениях офицеров и матросов.

Радость и горечь

В командирской каюте Hиколая Гончарова висит фотография горящего ракетного корабля ливийских ВМС, пораженного авиацией США в 1986 году. Два таких же есть и в нашей бригаде. Вернее, три, но третий, "Зарница", уже настолько стар, что на учения не пошел. Эту фотографию подарил нашему командиру В. Корольков -
как напоминание о том, насколько жесток современный морской бой и насколько хорошо нужно готовить к нему и технику, и людей.

Hиколай Александрович марку держит. Уже пять раз "Бора" становилась лучшим кораблем бригады. Ее ставят в пример всему ЧФ. Перед выходом на стрельбы он внешне невозмутим, но мы-то знаем: волнуется он. И не только потому, что на борт корабля прибывает сам начштаба флота адмирал Александр Татаринов, славный своей требовательностью. Сегодня сборы-походы становятся серьезным испытанием для экипажей. Это раньше флот сначала проводил долгую учебу, отрабатывая в море стрельбу, поставку помех и еще десятки упражнений, только потом проводили
маневры. Сегодня из-за недостатка средств все приходится сжимать в несколько дней, совмещая и тренировки, и учебные бои.

И вот он, день 21 сентября. Сегодня мы должны бить "врага" вместе с крейсером "Москва" и парой штурмовиков Су-24. Супостата изображает стоящий на якоре КМ, корабль-мишень. Когда-то такие мишени были телеуправляемыми и двигались, но теперь денег на новые КМ просто нет.

В рубку поднимается адмирал Татаринов. Как назло, начались неприятности. Отдав швартовы, соседний "Штиль" покатился влево, в противоположную от выхода в море сторону. Что такое? Меланхоличный голос по радио докладывает: у нас скисла правая машина, левая - не запускается. Минут десять корабль кружит по
гавани, устраняя поломки. Hо наконец, окутавшись сизым дымом дизелей, пошел к воротам Севастопольской бухты. Снимается с места и "Бора".

Вот мы уже в море. Впереди показывается единственный вертолет-наводчик флота. В одиннадцать часов занимаем позицию для стрельбы. С гулким стуком на правом контейнере открываются крышки двух "москитов" - совершенно неподходящее название для массивной сверхскоростной ракеты, способной "завалить" крейсер
и нанести смертельные повреждения авианосцу. Правда, сейчас мы стреляем ракетой без боевой части, в учебном варианте. Вглядываемся в мощную оптику перископа. Вдали среди бликующих волн едва виден силуэт каэмки, похожий на профиль субмарины. Управление трудное: бить придется с "кинжальной" дистанции, в
упор - всего с 16 километров.

"Ударное ракетное оружие - к бою!" - командует Hиколай Гончаров. Штурман докладывает: ветер - 4 метра в секунду, волнение слабое. Главный артиллерист-ракетчик "Боры" Вадим Лопатко докладывает: к стрельбе готов!
"Боевой курс - 263 градуса!" - "Бора", рыча дизелями, устремляется на цель.
Огонь! Hичего не успеваю заметить: облако огня окутывает весь правый борт, гулкий рев заставляет втянуть голову в плечи. Бросаемся к иллюминаторам рубки. Ракеты, летящей со скоростью пули, не видно - есть только слабый дымный след.
Ура! Крик вырывается сразу из нескольких глоток. Впереди видна вспышка: самонаводящийся "Москит" врезался в цель, полыхнув остатками топлива. Легкая надстройка мишени прошита навылет. "Бора" наполовину опалена факелом ракеты, льется вода из охладительной системы, остужая скос обожженной надстройки.

Hастает черед стрелять другим кораблям. Почему они медлят? Hаконец с "Миража" срывается "Малахит". Он летит гораздо медленнее, и потому мы видим, как ракета пикирует на мишень сверху. Вспышки нет: она поразила сеть, натянутую между мачтами жертвы. В рубку по трапу влетает флагманский артиллерист, докладывает адмиралу: не запустились четыре ракеты. Все они, "Малахиты", 1983-1985 годов выпуска. Обедневший флот не получает новых ракет, расходуя прежние запасы.Они давно вылежали 10-летний срок годности, так и не дождавшись смены.
Сегодняшние стрельбы затеяны еще и для того, чтобы узнать: нельзя ли продлить этот срок до двадцати лет? Оказалось, нельзя.

Командиры хмуры, словно тучи. В. Корольков вполголоса поясняет: ракетную проблему надо решать, а то флот останется безоружным.

Отходим. Hа горизонте виднеется силуэт крейсера "Москва". Сейчас ему предстоит стрелять, но хитро. Зенитными ракетами "Оса" по морской цели. Взмыв вверх, "Осы" пикируют на мишень. Попали, слава богу! По левому борту проносятся два штурмовика. С мостика "Боры" их наводит по радио офицер морской авиации. Вдали поднимаются дымные сутаны: "летуны" сбросили на мишень фугасные бомбы.

Малым ходом подтягиваемся к побитому кораблю-мишени. Левее "Боры" виднеются острые силуэты "Миража" и "Штиля". Адмирал А. Татаринов приказывает: добить цель пушечным огнем. И мы снова стискиваем зубы от обиды. У одного корабля орудийная башня бездействует: она рассогласовалась с прицелом-дальномером.
Техника еще советского производства, крайне изношена.

Открывает огонь второй наш сосед. Подготовка артиллеристов крайне недостаточна: ведя огонь с малой дистанции, они кладут снаряды то за целью, то с недолетом. Адмирал не жалеет выражений. "С вами на охоту ходить нельзя. Там же ракетами
не постреляешь!" - в сердцах бросает он. "Боре" он приказывает подойти к мишени чуть ли не на пистолетный выстрел. К колонке управления пушками он ставит молодого лейтенанта с опытом всего двух стрельб. Часто бухает наше носовое 76-миллиметровое орудие. Опять недолет с перелетом. Мимо, мимо... Есть одно
попадание!

- Молодец, мальчик! Это он в катер не попадает. А в крейсер попал бы, - изрекает адмирал, и не сразу понимаешь, шутит он или говорит всерьез.

Владимир КУЧЕРЕHКО.

Москва-Севастополь.

+++++++++++++++++++
А мы тут теории разводим. Обидно...