Вспомнился эпизод из детской книжки - "Ворожейкин против четырёх "мессеров", включая одного как-бы аса":
≪Делаю глубокий вираж, зорко всматриваюсь в обложившие меня ≪мессершмитты≫.Те словно не замечают меня.Что это значит?
Снова настороженно делаю полный вираж, только в другую сторону. Один немец уходит вниз, под меня, другой, с какими-то разноцветными росписями на фюзеляже и с черным носом, — вверх, двое крутятся по сторонам.
Не оставалось сомнения — четверка опытных пиратов будет действовать согласованно и осторожно. Подумав, решаю снизиться, чтобы ограничить врагу свободу маневра по высотам. Правда, это потребует и от меня аккуратности в пилотировании. Но я ведь один, мне это сделать легче, чем четырем ≪мессершмиттам≫. Судя по всему, черноносый истребитель — главная опасность. С него не спускать глаз.
Едва все эти соображения промелькнули в сознании, а рука уже убрала обороты мотора, машина вошла в глубокую спираль. Враг пока выжидает. И как только у самой земли я резко выхватил самолет из спирали, два ≪мессершмитта≫ с разных направлений атаковали меня. Двумя бросками из стороны в сторону уклоняюсь от прицельного огня. Оба истребителя отходят в
сторону и летят на параллельных курсах, демонстрируя подготовку к новому нападению. Зачем? Третий ≪мессершмитт≫, тоже не сумевший атаковать, на большой скорости проносится надо мной и выскакивает вперед, подставляя хвост, как бы говоря ≪На, стреляй!≫ Явная приманка...
Понимаю, почему пара так демонстративно летит по сторонам; тоже отвлекает, чтобы я не заметил, откуда готовится решительная атака. Все мое внимание приковано к четвертому самолету. Он сзади и выше меня, в лучах солнца, и по-прежнему выжидает.
А что, если пойти на приманку и показать себя черноносому неопытным юнцом, а потом развернуться и заставить драться на вираже?
Гонюсь за приманкой. Черноносый камнем падает на меня. Из-за солнца я ошибся в определении расстояния, и немец на большой скорости сразу очутился так близко, что мой маневр оказался бы явно непригодным для решительного нападения. Сейчас им можно воспользоваться только для выхода из-под удара. Атакующий прицеливается. Большая скорость, развитая на пикировании, мешает ему взять на мушку мой ЯК. А что, если воспользоваться этим и про-должать разыгрывать ≪слабачка≫? Враг будет введен в заблуждение, станет действовать менее осторожно. Тогда пусть сближается, важно не дать ему прицелиться.
В критический момент он обязательно отвернет и, имея большую скорость, проскочит мимо меня. На этом его и можно будет подловить. Атака должна быть короткой, огонь — навскидку. ≪Мессеры≫ полностью предоставили меня во власть своего вожака, и, летя по прямой с повернутой назад головой, я впился глазами в черноносого истребителя. О пилотировании ничего не думаю. Все внимание — на врага. Диск бешено вращающегося винта ≪мессера≫ блестит на солнце двумя горизонтальными
линиями, похожими на шевелящиеся усы. Надвигаясь, они словно вынюхивают что-то... В эти секунды все движения противника лучше, пожалуй, чувствую, чем свои. Да иначе и нельзя: ведь стоит невпопад шелохнуть самолет — и я пропал. Вот летчик берет меня в прицел, я уклоняюсь, создавая боковое скольжение. Это вводит врага в заблуждение, он думает, что я, погнавшись за проскочившим вперед истребителем, ничего не вижу сзади. Мгновение решит успех короткой схватки. Но это мгновение, когда тебе в затылок наводят пушки и пулеметы, кажется вечностью. В жилах стынет кровь, и секунды тянутся медленно. Только бы не прозевать, когда враг начнет отворот, на этом я его поймаю. Фашист, не понимая, в чем дело, безуспешно ловит меня в прицел. Он так быстро сближается со мной, что вот-вот врежется. На миг становится жутко: а вдруг, увлекшись, действительно таранит? Нет, он не стреляет — значит, действует хладнокровно, а такой не допустит столкновения. На всякий случай я готов отскочить от таранного удара. Из-за ошибки врага нельзя погибать. От нетерпения рождается мысль:
≪Убрать газ, и ≪мессершмитт≫ сразу обгонит меня. Но тогда потеряю нужную скорость и дам понять противнику, что вижу его, он уйдет резкой горкой≫. Черноносый, видимо, не желая пугать меня стрельбой и убежденный в том, что я не вижу его, отваливает вправо, чтобы снова повторить атаку. Его машина с желтым, как у змеи, брюхом хорошо выделяется на голубом фоне.
Сколько пришлось ждать этого мгновения!
Резкий доворот. Враг вчеканился в прицел. Очередь! И ≪мессершмитт≫,
пронизанный в упор, взрывается≫.