Фотографии для опровергателей.

Российский политолог С. Г. Кара-Мурза (2009): «Двадцать лет мы уже в состоянии смуты живем… И появился Юрий Игнатьевич, и стал сразу же одним из держащих нас тектомеханизмов, — так, что мы не соскользнули на дно этой пропасти; как камень за который мы уцепились и держались. Юрий Игнатьевич — человек большого таланта. <...> Но вообще талантливых людей у нас много. Тут счастье было в том, что у него такой талант, который прямо как будто послан нам в нужный момент, в нужное место… Потому что по своему строению, по своему профилю этот талант такой, который точно был нам необходим в этот момент. У одних в этом таланте слишком лирики много, у других заумный… А он пришел с таким языком и с таким типом мышления, что прямо бил в те больные точки нашего разлаженного организма и как будто прожигал и вылечивал. У него конструкторский ум, и это человек, который творит новые формы. Он за время, когда работает на наших глазах, очень много изобретений сделал, их сумел превратить в реальность. И он надолго оставил эти изобретения, для некоторых из них еще впереди — расцвет. Я считаю, например, идея газеты „Дуэль“ — совершенно нового типа, новой формы, — она еще впереди; дальше будет главный ее успех. Почему? Потому что, когда он ее создавал и создал, у нас еще все так бурлило, что мы не были готовы к диалогу и к выдвижению альтернативных таких идей, которые оформили бы хорошо. Сейчас идет поколение, которое немножко успокоилось, травмы этой не перенесло, и оно будет заполнять этот новый тип большой газеты. … Юрий Игнатьевич начал очень большое дело, без которого нам вообще пропасть. В чем ее суть? Те старики, которые родились примерно лет за пятьдесят до него, они прожили такую жизнь — в первую половину двадцатого века, еще от родителей немного опыта получили, — они обладали огромным знанием, которое они не успели оформить, не успели его превратить в какие-то тексты, на которых молодежь могла бы учиться. В шестидесятые годы произошла резкая смена поколений, и последующее поколение осталось без этого знания. Это колоссальная трагедия наша национальная. Так вот он сейчас в своих книгах это знание, которое неявно присутствовало, превращает в четкие, ясные, в художественно замечательно выраженные формулы, и с замечательной логикой оставляет нам это знание в готовом для употребления виде. И вот за это, конечно, уже последующие поколения, — которые осознают, что он для них сделал, — будут ставить памятники.»