Фотографии для опровергателей.

Clearly, it was only the extraordinary political circumstances of the 1960's that made Apollo possible. For a brief time, whatever money NASA needed to achieve the promised first landing was made available. However, once the major pieces of the Apollo engineering work were finished, funding began to shrink. The United States was willing to spend what was needed to beat the Russians; but, once the Space Race was decisively won, the country's political leaders decided that the cost of a continuing lunar program was more than the country could afford. The space budget even shrank to the point that NASA had to cancel three Apollo missions for which flight vehicles had already been built.

 

Зюмин оборотил лицо к Елизару. Но тотчас, словно подчиняясь сильному толчку, вновь вернул взгляд к дороге, вытянул шею, приблизил лоб к прохладному стеклу…
И Федюня поднялся, подавшись всем корпусом вперед.
Чувствуя неладное, Елизар напрягся, пытаясь уяснить, что же там, интересно, стряслось?
Он видел, что навстречу им стремительно приближался поезд.
И шел он по своему, законному полотну, как шли до него десятки встречных поездов. Никаких сомнений в этом не было. Рельсы текли к горизонту и в прозрачных сумерках смотрелись необычайно четко.
Зюмин дал длинный гудок.
Встречный поезд ответил коротким обычным приветствием.
Зюмин повторил гудок. И еще раз…
– Тормози, шеф, тормози! Он же ни черта не слышит из-за товарняка! – воскликнул Федюня. – Тормози!
Зюмин включил экстренное торможение.
Казалось, локомотив на полном ходу вдруг соскочил с рельсов и заковылял, увязая в песке. Сила инерции бросила Елизара вперед, он едва успел опереться о стенд управления…
И тут Елизар увидел, как прямо по курсу, сливаясь темной фигурой с частоколом чумазых шпал, спиной к локомотиву, брел человек. В свитере, с непокрытой головой, перекинув через плечо какой-то предмет…
В грохоте встречного поезда даже Елизар уже не слышал гудка своего локомотива. Он видел, как с неотвратимой силой подтягивалась к лобовому стеклу фигура этого человека. Он уже видел на спине свитера какое-то пятно. «Грязь, а может, и масло», – вяло подумал Елизар, проникаясь ужасом. Невероятный шум от встречного поезда, воя тормозов, гудка локомотива перемешались в ушах Елизара, и он расслышал только голос Зюмина…
– Сейчас накроем… Хана мужику… Метров тридцать бы, эх…
Но, видно, бог не торопился повидаться с мужиком в засаленном свитере.
В какой-то момент мужик вдруг обернулся. Елизар увидел его глаза, ставшие вдруг огромными, даже больше самого лица. Мужик дико скакнул в сторону и, перелетев через рельс, кулем повалился на насыпь. Предмет, что он держал на плече, свалился – это был топор…
Локомотив утюгом прошелся по тому самому участку дороги и, протянув еще немного, окончательно замер.
И встречный товарняк пролетел, увлекая за собой последний грохот…
Тишина.
Елизар поглядывал то на Зюмина, то на Федюню. Оба они сидели неподвижно и даже… торжественно. Потом он увидел, как Федюня потянулся к Зюмину и похлопал ладонью по белым пальцам руки машиниста, сжимающим рукоятку тормозного привода…
– Будет, будет, шеф, – проговорил Федюня. – Не впервой ведь… И все хорошо на этот раз.
Зюмин кашлянул, убрал руку, поднялся.
– Где же этот охламон? – голос его крепчал. – Сиганул куда?
– Дома уже. Под кроватью затаился, – поддержал Федюня. – Что, продавим тормозную систему и дальше двинем?
– Да, пожалуй, – тихо ответил Зюмин. – Сходил бы ты к машинам, Федор. Как они там, после такого торможения, – добавил Зюмин без уставной строгости и прикрыл глаза.
Федюня ушел.
Елизар сполз со своего стула и бочком двинулся к наружной двери. Наверняка он успеет добраться до вагона, пока будут продувать тормоза.
Зюмин повернул голову, показывая свое белое лицо.
– Представляешь, Елизарушка… был бы он у меня восьмым по счету. Не отмыться мне, хоть день-деньской свечки боженьке ставь.
– Восьмой… – еще не осознавая слышанное, проговорил Елизар.
– Восьмой, Елизарушка, – Зюмин тронул рукой пульт управления. – Разве такую махину сразу остановишь?