166 Гвардейский Краснознаменный иап (в/ч 10227), аэродром Марнеули (Сандар), Грузия. Часть 4

Выйдя на свободу, Сергей Щиров оказался у последней черты.
Попав в жернова катка государственной репрессивной машины, выбраться из них самостоятельно оказалось невозможным. Даже после смерти и Сталина, и Берии.

После всего, что произошло, ему очень нужны были внимание друзей, их поддержка и лечение, признание его несомненных заслуг перед Родиной, душевное спокойствие, семейный уют и, конечно, любовь близких. Ничего этого не было. Единственная отдушина, он обладая хорошей памятью (в свое время он вел дневник с первого дня войны) как и раньше, стал писать свои мемуары о боевом прошлом и лагерные воспоминания, с которыми ходил в издательства и редакции местных газет. Конечно, никто не брал на себя смелость их опубликовать.

Пытаясь восстановить свое честное имя и награды, а также получить законное жилье, достойную работу и материальную компенсацию, писал письма в различные инстанции, в т.ч. Министру обороны Жукову, Главкому ВВС Жихареву, Генеральному секретарю ЦК КПСС Хрущеву, в местные инстанции. Но его никто не слышит, властям он со «своими» проблемами не нужен. Щирова принудительно определяют, причем без решения суда, сначала в психиатрическую больницу г. Одессы, а затем в специализированную тюремную психиатрическую больницу (ТПБ) МВД СССР г. Казани.
Вот так, вроде как Хрущев освободил Щирова и тот же Хрущев упрятал Щирова в психтюрьму МВД на бессрочный срок (так упрятать могли только по указанию и с ведома ЦК КПСС и ее генсека).

7 апреля 1956 года, спустя всего два года после освобождения и «реабилитации», затравленный Щиров умер в этой психтюрьме МВД г. Казани.

Так что же случилось, что за причина была, которая так круто изменила судьбу летчика?

Все началось в 1944-м … Тогда звездный путь Сергея Щирова пересекся с кривой тайных пороков тогдашнего всемогущего шефа госбезопасности СССР и члена Политбюро ЦК ВКП(б) маршала Лаврентия Берии.

Весной 44-го летчика-фронтовика Щирова, как одного из самых опытных летчиков, вызвали с фронта в Управление ВВС Красной Армии для подготовки и участия в спецоперации в Югославии. Здесь в управлении он встретил москвичку Соню и влюбился в нее с первого взгляда. Да и как было не влюбиться: стройная, длинноногая, глаза большие, черные, с густыми ресницами — просто красавица! Горячо полюбив друг друга, они решили пожениться.
Через несколько месяцев Щирову, ставшему летом 1944 г. командиром 267-го иап, предоставили краткосрочный отпуск. Свадьба известного аса состоялась 7 ноября 1944 г. Гости, поздравляя молодоженов, желали им любви да согласия «от свадьбы простой до свадьбы золотой».

На третий день после свадьбы он уехал в Чкаловскую. О дальнейших событиях (как следует из протокола показаний Щирова в Генеральной прокуратуре СССР в декабре 1953-го): «… В 44-м я женился в Москве на женщине, которую полюбил всей душой. На третий день должен был уехать в командировку в Чкаловскую. Через неделю вернулся. Жены дома не было. Стал ждать. Восемь, десять… Ноль часов. Я начал волноваться. Около двух ночи я услышал, что около дома остановилась машина. Вошла жена. Мой приезд, очевидно, был для нее неожиданным. От нее пахло вином. Стала путано что-то объяснять. Я был убит всем этим - десятый день после свадьбы!».

На второй день жена созналась Сергею, что она была с Берией, на дачу которого ее заманил и привез начальник охраны Берия полковник Саркисов.
Молодой муж не знал, верить ли ей, он был вне себя. Думал, что все это она сочинила. Но на следующий день, часов в 12, в квартире раздался звонок, Щиров открыл дверь. Не спрашивая разрешения, чуть не отстранив его, в квартиру вошел полковник и спросил жену. Она вышла вместе со своей матерью. Не обращая ни на кого внимания, полковник сказал Соне, что надо ехать и вышел. Она, бледная и смущенная, бросилась к мужу: не могу не ехать.
— Передай Берии, что для этих целей у тебя есть муж, — сказал потрясенный Щиров, — если через час не вернешься, меня не увидишь никогда.
Через час жена вернулась.
Звонки по телефону не прекращались, пользуясь своим положением. Берия не прекратил свои домогательств, все продолжалось. Щиров предложил жене развестись, она умоляла не делать этого. Щиров возвратился на фронт.

Пройдет несколько лет и в сентябре 1953 года Рафаэль Саркисов на допросе в Генеральной прокуратуре подтвердит, что под 117-м номером среди наложниц его шефа значилась жена Героя Советского Союза Щирова. А заместитель Генерального прокурора СССР А. Катусев напишет: «Проверкой установлено, что действительно в 1944 году начальник личной охраны Берии Л. П. - полковник Саркисов, увидев на улице жену Щирова, завлек ее к Берии в особняк и там Берия принудил ее к сожительству, после чего неоднократно вызывал к себе в течение 1944--1949 гг.».

Когда пришел долгожданный день Победы и на Параде Победы на парадном кителе подполковника Сергея Щирова - Героя Советского Союза сияли два ордена Ленина, Боевого Красного Знамени, Красной Звезды, орден Великой Отечественной Войны 1-й степени, ордена Александра Невского и Кутузова, боевые медали, а под кителем билось израненное душевными муками сердце.

ёмаё, слов нет.

Он радостно воспринял приказ о дислокации вверенного ему полка в г. Ленинакан Армянской ССР. Он приехал за женой в Москву и забрал её с собой. Он думал, что там он спасет свою семью и семейное счастье. Там они прожили восемь месяцев. Отношения с женой наладились, они ожили и почти все забыли.
Но однажды раздался звонок из Тбилиси ... И там их достает Берия. В 1946 году, баллотируясь кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР, в Тбилиси приезжает Лаврентий Берия и посылает личный самолет в Ереван «за Софочкой». Всё, налаженное с таким трудом, рухнуло.

Вскоре Сергея отзывают в Москву в распоряжение штаба ВВС. Встречи жены с Берия продолжаются. Жена сказала Щирову, что теперь вынуждена ходить к Берии ради него. Берия пригрозил, если откажешься, я и тебя и твоего героя в порошок сотру. Стоит мне пошевелить пальцем, и он отправится на Колыму лес валить.
(Есть еще версия, что Лаврентий Павлович через своих подручных холопов предложил Щирову способствовать продвижению подполковника вплоть до маршала авиации, если тот не будет поднимать шума).
А относительно Софьи сказал: «Я еще немножко поиграюсь с ней и верну ее законному мужу».

Такого цинизма Щиров выдержать не мог. Он долго вынашивал идею, как отомстить высокопоставленному злодею. Тогда он еще верил в Партию и в справедливость.

В начале 1949 года особенно после того, как его жене в санчасти МВД СССР сделали аборт, терпение его кончилось и он был не в состоянии больше скрывать и носить всю боль в себе и дальше сносить унижения и произвол Берии. Щиров написал заявление в свою партийную организацию Управления боевой подготовки ВВС о том, что случилось с ним и его женой, о «развлечениях» всесильного Берия и просил защитить его, его семью и привлечь к ответственности члена политбюро ЦК КПСС и заместителя Председателя Совета министров СССР (самого Сталина) коммуниста Берию.

Главком ВВС маршал авиации Вершинин и штабные генералы схватились в ужасе за головы и впали в ступор. Партком, вместо того, чтобы как то попытаться помочь, поддержать попавшего в беду Щирова и защитить его, предпочел не поверить фактам, изложенным в заявлении, и на закрытом заседании на всякий случай (по согласованию с Вершининым) за «клевету» на члена Политбюро ВКП(б) исключает Щирова из рядов КПСС. Начальники Щирова в Управлении ВВС и штаба ВВС СА решили поскорее избавиться от заявителя как от прокаженного. Строптивого, как им показалось, безумца, не понимающего особых кремлёвских правил и игр, отослали подальше от Москвы. Командующий ВВС и заместитель Министра обороны СССР маршал авиации Вершинин тут же вывел Щирова в резерв ВВС и направил его в Среднюю Азию на должность начальника ташкентского аэроклуба. Фактически это было увольнение, поскольку аэроклуб находился в ведении ДОСААФ. На прощание Главный маршал авиации Вершинин сказал: "Уезжай сегодня же, мы же тебя, дурака, спасаем!"

Но это было не спасение. Это было трусливое самоустранение, избавление и скорее отречение и предательство Вершинина в отношении вверенного и подчиненного ему офицера-фронтовика, боевого заслуженного летчика - Героя Советского Союза.
Несправедливо и цинично униженный и ущемленный Щиров остался покинутый всеми, совсем один, один со своей бедой.

Вершинин отказал в защите и помощи своему подчиненному подполковнику Щирову в его беде, в которую он попал не по своей воле и из которой сам он самостоятельно выкарабкаться ни как не мог. А ведь Вершинин знал Щирова еще с 1942 года по боям на Кавказе, где Щиров получил широкую известность и славу - летчик-ас и где он воевал под руководством Вершинина, тогда командующий ВВС Закавказского фронта. Именно тогда Щиров стал Героем Советского Союза. А наградные документы на высшие награды на летчиков перед их направлением их в Президиум ВС СССР не могли пройти мимо командующего ВВС фронта.

Жена же тоже смирилась со своей участью наложницы, отказалась покидать столицу и последовать за Щировым.

Увы, не спасли Щирова его фронтовые друзья-товарищи, начальники, партком и коммунисты. Сдали и мгновенно списали! Не захотели и даже и не попытались тогда в 1949-м году его спасти и защитить, когда его еще можно было его защитить. Фронтовики, не раз смотревшие смерти в глаза, не смогли найти мужества встать против Берии в защиту своего боевого товарища.

А ведь самое простое, что они могли бы реально сделать, это нужно было рассмотреть заявление Щирова по существу на общем партийном собрании Управления ВВС, предать это дело широкой огласке, довести по возможности информацию до Сталина. Ведь тогда Сталин уже был не очень доволен Берия и очень возможно, что его Сталин если и не отстранил, но уж точно наказал за моральное разложение. Уверен, на общем открытом собрании все коммунисты фронтовики-товарищи Щирова не дали бы его в обиду. Это вполне реально и можно было сделать. При такой огласке информация и решение собрания по Щирову однозначно дошла бы до Сталина без каких-либо особых усилий.

Кроме того, ведь тогда в ВВС и в том числе среди друзей Щирова был еще и такой влиятельный и небезызвестный друг-летчик, в то время командующий ВВС МВО, Василий Сталин, который имел прямой доступ к Сталину, не боялся Берии (имевший «иммунитет»), и весьма успешно с ним конкурировал. Уверен, Василий Сталин также встал бы на защиту Щирова и не отказал бы в помощи боевому летчику-герою.
Если бы товарищи встали бы стеной в защиту Щирова, то он опирался бы на их поддержку, был бы не один на один со своей бедой и не было бы никаких авантюр с «переходом» границы.

Можно только догадываться, что творилось в душе Щирова вообще и, в частности, в Ташкенте после того, как от него все отвернулись.
А душа и боль металась. Металась и требовала какого то выхода …

Казалось бы, можно начать всё с начала. Жизнь не закончена. Щиров молод, хорош собой. Герой. Орденоносец. Такому любая будет рада. Только вот в кровоточащем сердце занозой саднит все в кучу: бессилие от невозможности отстоять и защитить свою честь и свою семью, небывалое и многолетнее унижение, бездействие и отказ в помощи фронтовиков-сослуживцев и начальников, исключение из партии, увольнение и ссылка. И она, единственная. София. Забыть все это и смириться не помогают ни шумные загулы, ни водка. Душевное смятение приводит на грань нервного срыва …

Вот что пишет в своих мемуарах «Небо истребителя» бывший подчиненный Щирова по его крайней должности (начальник одной из групп инспекции) в Управлении боевой подготовки истребительной авиации ВВС дважды Герой Советского Союза Ворожейкин Арсений Васильевич:
В измену Родине я не верил. Щиров был Героем Советского Союза и звание это получил за героизм в воздушных боях, в которых сбил более пятнадцати фашистских самолетов. А что может быть для такого человека важнее и дороже Родины?! Считая обвинение ошибочным, я пошел к маршалу авиации Вершинину, рассказал о Щирове и его жене. Хотя он меня выслушал не перебивая, но по его лицу я понял, что он со мной не согласен. И, очевидно, чтобы я не счел его слова за приказ, мягко, как-то по-товарищески заговорил:
— Дело странное... Мне тоже не хочется верить, что он предатель. Однако факт остается фактом — попытка перейти госграницу. Он выбрал местность, где раньше служил, хотел проскользнуть незаметно для пограничников.
— Но ведь и в Средней Азии, где он служил последнее время, у него была возможность изучить границу не хуже, чем в Закавказье. Наконец, на самолете мог перелететь.
— Не будем фантазировать, — перебил меня маршал.— Госбезопасность разберется. Ей теперь больше известно о Щирове, чем нам. И вам не советую больше ни с кем об этом говорить, чтобы не иметь неприятностей.
Вскоре после этого разговора мы с женой пошли в театр, и там в фойе я увидел жену Щирава. Она спокойно и как-то мило держалась за руку полковника госбезопасности. Я хотел было подойти к ней, но вовремя вспомнил совет Вершинина...

Видимо у Вершинина пример репрессий в отношении предыдущего командующего ВВС Главного маршала авиации Новикова А. А. был еще очень свеж. А как разбирается госбезопасность, Вершинин прекрасно знал.
Но если маршала Новикова реабилитировали в 1953-м году по всем пунктам обвинений и восстановили и в должности и в партии и в звании, то почему же после ареста Берии и его расстрела ни Вершинин и никто не заступился и ничего не было сделано аналогичного в отношении подполковника Щирова?

И так, 7 апреля 1949 года, в возрасте Иисуса Христа, началось восхождение Сергея на его Голгофу.

Ночью в тот день Щиров, немного не доехав до Ленинакана (где не так давно служил Щиров и базировался его авиаполк), спрыгнул с поезда и пошел по направлению к границе. Ранним утром он был замечен пограничным нарядом у канала, впадавшего в реку Аракс, в районе селения Беркашат Октемберянского района Армянской ССР.
Неизвестный был в кожаном летном реглане, офицерской фуражке со Звездой Героя и полутора десятками орденов и медалей и вел себя как-то странно. Перешел канал, затем вернулся. Его приняли за проверяющего и решили задержать. Нарушитель как будто сам хотел, чтобы его заметили пограничники. Никакого сопротивления при задержании он не оказал, предъявил документы. Доставленный в Ереван, Щиров отказался говорить с министром госбезопасности Армении, потребовал отправить его в Москву, и его под конвоем доставили на Лубянку.

На первом же допросе Сергей назвал истинную причину его попытки перейти границу.
Дело в том, что Щиров решил имитировать попытку перехода государственной границы. Цель у него была одна: будет суд, где он выступит и все расскажет о похождениях Берии. Он пытается привлечь внимание к истинной причине, побудившей его к «переходу» границы, и требует занести его показания в протокол.
Но на допросах при каждом упоминании имени Берии его жестоко избивали. Следователи получают с самого «верха» указание Щирова не щадить. На первом же допросе ему выбили зубы. «С первого допроса меня утащили волоком, — вспоминал Сергей через пять лет. — После двух таких допросов я про Берию уже не упоминал» (интересное исключение из практики и методики тех «следователей» НКВД-МГБ: обычно они всегда выбивали оговоры под придуманную следователями версию, а тут без всякого оговора за правдивые показания выбивали замалчивание истинных причин и неупоминание имени Берии).

В это время и жена Щирова фактически отреклась от Щирова. Она не поехала с ним в Ташкент. Она покорилась судьбе, была не в силах сопротивляться Берии и под его давлением во время следствия дала показания против Щирова, обвинив его в беспробудном пьянстве и что мотивы совершённого Щировым преступления никак не связаны с фактом ее нахождения в интимных отношениях с Берия и что все это является вымыслом ревнивого мужа на почве пьянства.

Следствие быстро "нашло" доказательства "запланированного побега за границу для дальнейшей борьбы против СССР". Через месяц пребывания на Лубянке Щиров во всем, что требовали следователи-костоломы НКВД-МГБ, «признался» и подписал все обвинения, выдвинутые против него обвинения. Истинные причины «побега», факты и обстоятельства целенаправленно игнорировались, в протоколы допроса не заносились и никак не документировались.
Инкриминировали ему по привычной и накатанной схеме измену Родине и шпионскую деятельность в пользу одного иностранного государства.

Сорок девять допросов выдержал Герой Советского Союза, оговаривая себя, надеясь на то, что на заседании суда Военного Трибунала он сможет в свою защиту все сказать о Берии. Но суда Щиров так и не дождался.
Суда не было. Наивный летчик не предполагал, что его дело будут рассматривать без суда Военного трибунала, без судебного расследования и без предоставления оправдательного слова. Берия предусмотрительно не дал вынести дело на суд Военного Трибунала. Дело Щирова рассматривалось тройкой Особого Совещания при Министре госбезопасности, причем по одним данным в присутствии Берии, а по другим данным во главе с самим палачом Берия.

В обвинительном заключении по делу Щирова, утвержденном 27 октября 1949 г. заместителем Генерального прокурора Союза ССР Н. Афанасьевым указано, что «будучи враждебно настроен к ВКП(б) и Советской власти, пытался изменить Родине — совершить побег за границу, где вести активную борьбу против советского государства».
Его действия квалифицировались по ст. 19–58 п. «а» ч.2 УК Армянской ССР, а дело предлагалось направить на рассмотрение Особого совещания.

Особое Совещание утвердило максимально суровый приговор «изменнику»: Щирова, как изменника Родины, заключить в ИТЛ строгого режима сроком на 25 лет с поражением в правах, считая срок с 7 апреля 1949 г.
Лаврентий Берия праздновал свою победу над непокорным мужем своей наложницы за N 117… Могущественный «соперник» надолго упрятал Сергея Щирова в один и самых страшных северных лагерей-Речлаг под Воркутой.

Леонид Рябченко, один из украинских репрессированных диссидентов, писал о нем: «Он и здесь, среди мрака гулаговского режима «видел противника», поэтому с присущим ему бесстрашием всегда бросался в атаку».

В лагере Щиров был непокорный, лишенный страха отчаянный заключенный и, одновременно, чуткий товарищ по отношению к своим соратникам по несчастью. Это отмечали все, кто общался в тюремные и лагерные годы с Щировым. Другой товарищ по несчастью Ковальчук-Ковальский свидетельствовал что и там в лагере Щиров не успокоился, всем открыто заявлял, что пока он воевал, Берия спал с его женой. Он также свидетельствовал, что Щиров был человеком необыкновенной воли, отваги и решимости. За открытые высказывания о фабрикации его «дела», о методах следствия и судопроизводства, о содержании заключенных он часто сидел в карцере. Этот человек уже ничего не боялся.

В личном деле сплошные донесения лагерного начальства о нарушениях лагерного режима и дерзостях. Он, можно сказать, не вылезал из штрафного изолятора. Некоторые из его надзирателей в своих донесениях приводили и крамольные высказывания заключенного, типа: «история повернется в другую сторону, и тогда мы вас будем судить».
Осужденный не стеснялся спрашивать у начальства и представителей комиссий из центра: «когда же повесят Берию?». Документы личного дела пестрят распоряжениями о направлениях в карцер или в штрафной барак то за неповиновение, то за то, что "пытался не выполнить требования надзорсостава и грубил", то "за грубое поведение с зам. прокурора лагеря (в ШИЗО на 2 месяца)".
А по воспоминаниям бывших лагерников Щиров был очень надежный товарищ.

Уже здесь под Воркутой в Речлаге Щирова вторично осудили еще на 25 лет по статье 19-58-2 УК РСФСР. 14 сентября 1951 г. в закрытом судебном заседании в Воркуте Щиров и четверо его товарищей солагерников были обвинены в "создании" Повстанческой антисоветской организации "Всероссийский народно-трудовой союз" (ВНТС. Поразительно, это то в лагере и в заключении и 51-й год на дворе).
Щиров вновь был приговорен к лишению свободы (СВОБОДЫ!) с содержанием в ИТЛ на 25 лет с поражением в правах. Теперь новый срок отсидки и лишения свободы начали отсчитывать с 28 апреля 1951 г.
Доведенный до отчаяния, Сергей поджег свою камеру. По тревоге прибежали пожарники, но «гражданин начальник» крикнул им: «Не трогайте! Подождите, пусть сгорит в собственном огне». К счастью, огонь потух сам. Из камеры, полной дыма, Сергея вытащили без признаков жизни, но он выжил … »

30 октября 1951 г. Щиров был отправлен из Воркуты в Инту, в Минеральный ИТЛ (Минлаг), где он продолжил отбывать свой громадный срок.
Но на этом далеко не все закончилось.

В мае 1952 года Председатель Военного трибунала полковник юстиции Шамин, расследовавший лагерное дело Щирова по «ВНТС» неожиданно представил в Военную коллегию ВС СССР ходатайство с просьбой об опротестовании своего собственного приговора «за мягкостью избранной им меры наказания и применении Указа Президиума Верхового Совета СССР от 12 января 1950 года» и изменения наказания на расстрел. По своей инициативе он не мог этого сделать. Кто-то вмешался. Но кто? В качестве основания для внесения протеста Шамин указывал, что Щиров возводил в суде гнусную клевету на одного из руководителей партии и правительства. Заместитель председателя Военной коллегии ВС СССР генерал Чепцов оснований для опротестования не нашел и дело возвратил.

А через год, когда политическая ситуация в стране изменилась в связи с арестом Берии, тот же Шамин направил в административный отдел ЦК письмо, в котором сообщал, что в сентябре 1951 года в судебном заседании Военного трибунала МВД Коми АССР Щиров «категорически утверждал, что Берия в 1944 году путем применения коварных методов неоднократно использовал его жену в половом отношении, тем самым разрушил его семейную жизнь, а Щирова незаконно репрессировал».

А вскоре по указанию заместителя Главного военного прокурора от 13 августа 1953 г. Щирова срочно этапировали из Минлага в Москву, где следователи разбирались вроде как в законности получения Щировым такого большого в 25 лет срока. После московских допросов Щирова снова вернули в Инту. Создается такое впечатление, что прокуратура была не столько озабочена виновностью или невиновностью Щирова и его реабилитацией, сколько тем, что в связи с политическим моментом и изменением линии партии срочно потребовались свидетельские показания разврата и разложения Берии.

В итоге Берия в декабре 1953 расстрелян, а 17 февраля 1954 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР пересматривает оба дела Щирова и снижает меру с 25-ти лет наказания до пяти лет и исключает поражение в правах. Т.е. Щиров не реабилитирован, он остается все еще в заключении и находиться там он должен был до 28 апреля 1956 года.

Собственно пересмотром дела Щирова венная прокуратура занялась только в декабре 1953 года. Через пять лет ада, зам. Главного военного прокурора, полковник юстиции прокурор Г.А. Терехов, начавший заниматься пересмотром дела, вновь допросил Щирова:
— Что толкнуло вас на столь безрассудный поступок?
— Я никогда не собирался изменять Родине. Выслушайте меня. Я говорил это следователям на Лубянке… Я хотел сказать суду, но суда не было… Я это сказал здесь, в лагере, перед военным трибуналом. Но ни слова нет в моем деле. Все мои показания о французах, югославах, полете с польской студенткой, разговоры с Казанцевым, пьянки с Середой — все это из меня выкрутили.
Весь мой побег — это инсценировка, которую нетрудно было разгадать. Это был жест отчаяния, наверное, глупый, но мне надо было привлечь к себе внимание. Да, чтобы предстать перед трибуналом. Я думал, что там меня услышат все. Грязные дела этого мерзавца скрыть не удастся. Когда меня привезли на Лубянку, на первом же допросе я все сказал… И все остальные показания из меня выбивали и я их давал, находясь беспрерывно в карцере.
— В лагере вы занимались антисоветской пропагандой? За это вас осудил военный трибунал?
— Вся пропаганда заключалась в том, что я рассказывал свою историю товарищам по несчастью. И мне дали еще 25 лет.

30 декабря 1953 г. Щирова возвратили в Инту.

В начале февраля 1954 г. генеральный прокурор СССР Руденко внес протест на решение Особого совещания по делу Щирова. В протесте говорилось, что следствие велось под руководством Абакумова и Комарова, осужденных по делу Берии, что Щиров не был допрошен в более конкретной форме о причинах, толкнувших его на преступление, и вопрос о преступной роли Берии в его судьбе был обойден.

11 февраля 1954 года Пленум Верховного Суда СССР определил, что Щиров необоснованно признан виновным в измене Родине и подлежит амнистии на основании Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года "Об амнистии".

Странная эта формулировка основания освобождения по амнистии и вызывает много вопросов. Вопрос о снятии судимостей, полной реабилитации и возврате наград даже не стоит. Если Щирова признали невиновным в измене Родине, то почему же освободили по амнистии и без снятия судимостей и возвращением воинского звания и наград?

Очень странно, но высокие судьи и высокие должностные лица в Министерстве обороны и в ЦК КПСС и слышать не хотели о его полной реабилитации и восстановлении во всех правах.
Освобожден от дальнейшего отбывания наказания Щиров был по факту только 5 марта 1954 года без реабилитации, без средств к существованию и с подорванным здоровьем.

Человек, всю войну прошедший с боями, смотревший не раз смерти в лицо и не раз выходивший победителем в воздушных боях за жизнь, Щиров был бессилен отыскать для самого себя и своей семьи форму защиты от всесильного и распоясавшегося от всевластия и бесконтрольности Берии.
Не смог Щиров да и просто не хотел найти для себя форму защиты и в лагерях от преследований и жестких наказаний лагерной администрации и вертухаев.
Его постоянно преследовал вопрос "Почему?!".
Многие его солагерники терзались вопросом "За что?", но на такой вопрос у Щирова ответ был, а вот на вопрос "Почему?" ответа он так и не мог и не смог найти …

И тем не менее, Щиров выжил. Выжил, чтобы вскоре после смерти Сталина и расстрела Берии рассказать обо всем, что случилось с ним и что он пережил. И рассказал, давая показания в Генеральной прокуратуре СССР, а также своим друзьям, товарищам по службе. Один из первых, кто ему встретился в 1954 году, оказался его старый друг, корреспондент «Красной Звезды» Алексей Голиков, не раз писавший очерки о подвигах Щирова. Тогда же он встречался и со своими фронтовыми товарищами Н. Исаенко (бывший его ведомый) и с Дважды Героем Советского Союза С. Ворожекиным (бывший его подчиненный, принявший дела с последней должности Щирова в ВВС).

Вот как Ворожейкин описывает свою крайнюю встречу с Щировым:
На другой день возле метро меня остановил щупленький человек с бледным, изможденным лицом.
— Арсен! — радостно воскликнул он. На глаза у него навернулись слезы.
Я не узнал его, но слезы меня насторожили, и я сочувственно спросил:
— Извините, я вас что-то не припомню.
— Я Щиров, Арсен!
— Сережа! — я обнял товарища, и мы долго стояли так и молчали. А потом был у нас неторопливый невеселый разговор. Сергей рассказал о своей семейной трагедии.
Его красавицу-жену Софью лакеи Берия схватили на улице, посадили в машину и увезли. Берия силой сделал ее своей любовницей, вызвал к себе Щирова, предупредил: «О жене никому ни слова. Пикнешь — в порошок сотру». Но Сергей был не из робкого десятка, задумал раскрыть злодейство. С этой целью он решил демонстрировать переход границы, чтобы, как он полагал, попасть под суд, рассчитывая на суде все раскрыть и разоблачить беззаконие. Но суда не было. В зале, куда привели Щирова, находился сам Берия и двое его подручных. Берия объявил приговор: 25 лет заключения. При этом он цинично напомнил: «Я тебя предупреждал. Вот и получай за свое «благоразумие» награду».
Передо мной был совершенно больной и сломленный человек. Исповедь его потрясла меня, и я окончательно понял, почему он пускался в загулы и частенько обращался к зеленому змию. Этим он пытался заглушить свое душевное смятение. Я проводил его до дома, дав свой адрес, попросил написать мне, как будет складываться его жизнь. Но писем от него не получил. Герой Советского Союза Сергей Сергеевич Щиров скончался в 1956 году в Казани, в психиатрической больнице.

Тогда же Сергей отважился пойти и к своей бывшей и предавшей его жене. И опять получил очередной тяжелый удар судьбы.
Респектабельная дама была уже замужем за каким-то генералом МГБ из бывшего ведомства Берии (который, как говорили, сам устроил этот брак). По прежнему неотразимо очаровательная красавица. Она даже не пустила амнистированного зэка в свою генеральскую квартиру. Лишь выбросила ему на лестничную клетку потрепанную раскладушку.

Бывший ведомый Щирова, полковник Николай Исаенко пытался помочь Сергею. Но устроить на службу бывшего командира полка он был не в состоянии. Так же как не мог и не смог помочь восстановить его звание Героя Советского Союза и вернуть награды.
На деньги собранные Николаем Исаенко с друзьями, прибыл Сергей на станцию Акимовка Запорожской области, откуда он был родом.

Но недолго Щиров пожил на свободе. Щиров. Пытаясь добиться реабилитации, Щиров обращается и пишет письма министру обороны Жукову, главнокомандующему ВВС Жигареву Генсеку Хрущеву и в другие высокие партийные инстанции с законной просьбой о его полной реабилитации (по снятию незаконных судимостей, восстановлению своего честного имени и наград, получению работы, жилья, медицинской помощи и материальной компенсации). Но эти обращения ничего не дали. Его ни кто не слышит и не хочет хоть как то помочь. Точнее его обращения в высокие инстанции дали противоположный результат.

Видимо на свободе «неблагодарный" Щиров только уже одним своим существованием, своими условиями жизни и обращениями дискредитировал должностных лиц, власть, КПСС и систему в целом.
Вместо моральной и материальной реабилитации и всесторонней поддержки и лечения одинокого, растоптанного и беззащитного Щирова власти опять принудительно, причем без решения суда, упекают сначала в психиатрическую больницу г. Одессы, а затем в известную жесткостью и единственную в своем роде Казанскую тюремную психиатрическую больницу МВД (которая была в 1939 году по иронии судьбы распоряжением Лаврентия Берия включена в систему МВД СССР и функционирует до настоящего времени).

За время функционирования этой психтюрьмы МВД в ней умерло более 1800 «врагов народа». (Так, например, в Казанской ТПБ также безвестно 12 июля 1950 г умер адмирал флота, начальник Главного морского штаба Л.М. Галлер, репрессированный по ложному обвинению уже после ВОВ).
В архиве этой Казанской специализированной психтюрьме в списке умерших пациентов-узников с 1940 по 1970 гг Щиров Сергей Сергеевич числится под № 1771, дело в МВД № 20890 ( Список умерших в Казанской ТПБ с 1940 по 1970 гг ).

Принудительное «лечение» сломило и добило Щирова. Сил, воли и смысла бороться, искать справедливость и сопротивляться катку государственной системы принуждения и подавления личности уже просто не было. И никого не было рядом.

7 апреля 1956 года, спустя всего то два года после освобождения из гулага и так называемой «реабилитации» и последующего в тюремной психбольнице МВД «лечения» в возрасте всего-то только исполнившихся 40-ка лет Щиров С.С. умер.
Умер фактически отбывая свой третий уже пожизненный срок, так и не добившись справедливости.

Как ни трудно было в гулаге, но там Щиров боролся и выжил.
Там рядом были товарищи по несчастью, которые его уважали и понимали, давали ему в тех жутких условиях тепло человеческого общения и поддержку.
А после так называемой «реабилитации» и на «свободе» он оказался без пенсии, без жилья, без работы, без авиации, без друзей, без семьи, без поддержки и один на один с собой, со своей болью, с подорванным здоровьем и изощрённой карательной системой государства.

Как так могло случиться, что 38-летний человек, сумевший выдержать 5 лет лагерей, был будучи на свободе был помещен и залечен в «тюрьме-психбольнице» МВД до смерти всего то за год-полтора?

Упрятав Щирова в тюрьму-психушку и изолировав его от общества госсистема добила и убила его, предала забвению на долгих три с лишним десятка лет не оставив даже права на могилу Герою-летчику.

Следует отметить, что все авторы, писавшие о Щирове, как то неохотно и подозрительно просто проскакивают и всего одной строкой описывают крайние полтора года жизни Щирова в психбольнице, типа "От перенесенных потрясений, ранения в голову, полученного на фронте, Щиров заболел расстройством психики. Был помещен в психиатрическую больницу, где и умер". Некоторые добавляют: помещен в психбольницу с диагнозом "спорадический психоз".

Толковый словарь психиатрических терминов Блейхера, Крука дает такие формулировки терминов диагноза:
«Психоз» — болезненное расстройство психики, проявляющееся целиком или преимущественно неадекватным отражением реального мира с нарушением поведения, изменением различных сторон психической деятельности, обычно с возникновением не свойственных нормальной психике явлений (галлюцинации, бред, психомоторные, аффективные расстройства и др.).

Действительно, госчиновниками Щиров, как бывший зэк с неснятой судимостью с «мутной» биографией, упирающий на свои какие-то заслуги и чего-то там так «непомерно много» для себя требующий, вполне будет восприниматься как сумасшедший.

«Спорадический» (от греч. sporadikos – рассеянный, отдельный) — Возникающий в виде одиночных случаев, не носящий массовый характер.

Отметим здесь ключевое слово – одиночные случаи!

Уже одна расшифровка диагноза ставит вопрос, а на каком основании Щирова упекли в психбольницу и, тем более, в псих-тюрьму МВД?

Точное место захоронения Героя Советского Союза Сергея Щирова (как и многих десятков других безвинных известных и тысяч неизвестных пациентов этой казанской «больницы» МВД захороненных в братских безымянных закатанных могилах), не установлено до настоящего времени.
И установить его точно в настоящее время практически невозможно.

Известно только, что умерших пациентов больницы МВД родственникам не передавались, их трупы сбрасывались в близлежащие овраги или вырытые наспех в окрестностях Казани ямы, засыпались и сравнивались с землей без каких-либо указателей производимых захоронений (по хорошо отработанной годами технологии).

Только в конце 80-х, начале 90-х годов прошлого столетия стали появляться публикации журналистов о трагичной судьбе Сергея Щирова.
Первыми, кто поднял вопрос о восстановлении доброго имени воина-патриота, были члены Совета ветеранов и однополчане. Немало способствовала этому книга его боевого соратника Николая Исаенко «Вижу противника», изданная в Киеве в 1981 году, где Исаенко впервые упомянул и описал подвиги Щирова. Затем последовали публикации в газетах Ю. Феофанова, А. Голикова и других журналистов. Его боевые товарищи из Совета ветеранов и однополчан 16-й и 236-й авиадивизий Я.Л. Мороз, А.Е. Грошев, В Г. Котов и другие долгое время вели борьбу за посмертную реабилитацию Щирова.

И вот только в 1988 году дело по реабилитации Щирова сдвинулось с мертвой точки.

11 августа 1988 г. Главный военный прокурор А. Катусев подписал протест, в котором предлагал отменить постановление Особого совещания при МГБ СССР от 12 ноября 1949 г. В протесте говорилось, что проверкой установлено, что действительно в 1944 г. начальник личной охраны Берии — полковник Саркисов, увидев на улице жену Щирова, завлек ее к Берии в особняк, и там Берия принудил ее к сожительству, после чего неоднократно вызывал к себе в течение 1944–1949 гг.». Далее: «Нахожу, что при изложенных обстоятельствах Щиров необоснованно признан виновным в измене Родине, его действия не образуют состава преступления». Пленум ВС СССР удовлетворил протест.

Пленум Верховного суда СССР удовлетворил этот протест и 30 сентября того же года прекратил дело С. Щирова за отсутствием в его действиях состава преступления.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 апреля 1989 г. в связи с прекращением уголовного дела за отсутствием состава преступления Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1950 года в части лишения Щирова С.С. звания Героя Советского Союза отменен. Отменен посмертно.
Указ был подписан М.С. Горбачевым, но так и не был опубликован до 2000 г.

Звезда Героя и часть наград Щирова в настоящее время хранится в Запорожском краеведческом музее. А в его родной Акимовке появилась улица имени С.С. Щирова …

Что же касается пересмотра второго приговора Военного трибунала войск МГБ Коми АССР от 14 сентября 1951 г., то этот вопрос, по всей видимости (хочется верить), был упущен при изучении дела в Главной военной прокуратуре.

Таким образом, только лишь 1989 году по первому делу спустя 35 лет Щирова реабилитировали, вернули звание Героя Советского Союза и награды. Но по второму надуманному уголовному делу Щиров так и остался вплоть до настоящего времени не реабилитированным.

Кроме того, ни прокуратура, ни друзья до настоящего времени так и не подняли вопрос и не проверили законность мер по принудительному размещению, "лечению" и обстоятельствах столь быстрой и ранней смерти Щирова в психиатрической тюрьме-больнице МВД г. Казани.

Странно также, что обстоятельства принудительного размещения, лечения и скоротечной смерти и захоронения Героя Советского Союза Щирова С.С. и в настоящее время всеми, в том числе и теми журналистами, кто стал писать и пишет о Щирове, почему то не поднимаются и как то замалчиваются и в России и на Украине.

Вот такое стыдливое покаяние власти и его боевых друзей перед заслуженным боевым летчиком-Героем Советского Союза гвардии подполковником Щировым Сергеем Сергеевичем, беззаветным защитником Родины и государства за его безвинно поломанную судьбу и растерзанную жизнь репрессивным катком государственной машины до и даже уже после его амнистии и после его смерти. Причем государства, которое он так бесстрашно и так беззаветно защищал и защитил в лихую годину.

Упекли ни за что сталинского сокола, что при Берии и Сталине на 30 лет, что после Берии при Хрущеве уже пожизненно и, как бы уже на «свободе», добили. А при Брежневе предали забвению. Так и не довели дело до полной реабилитировали Щирова, не сняли с него судимость за второе несуществующие преступление, не признали и не признают незаконность заказного объявления его сумасшедшим и принудительного размещения и «лечения» в казанской психиатрической особого назначения больнице МВД.

Так до настоящего времени и не восстановили справедливость даже в отношении светлой памяти Героя Советского Союза гвардии подполковника Щирова Сергея Сергеевича.
Так и не исполнилась вера и мечта Щирова и всех жертв сталинизма и береевщины о том, что всем без исключения истязателям невинных жертв отдастся должное и все они будут наказаны по суду и осуждены.

Очень хочется надеяться, что найдутся заинтересованные люди и таки найдут останки легендарного летчика и захоронят по человечески и по достоинству с отданием заслуженных воинских почестей Герою Советского Союза гвардии подполковнику Щирову Сергею Сергеевичу!

Да-а-а...

Наиболее интересные ссылки:

Ворожейкин Арсений Васильевич «Небо истребителя» / М.: Воениздат, 1991.

Исаенко Н.Ф. Вижу противника! / К.: Политиздат, 1981.

Конев В. Н. Герои без Золотых Звезд. Прокляты и забыты. / М.: Яуза, Эксмо, 2008.

Вячеслав Звягинцев Трибунал для Героев / Олма-Пресс Образование, Москва; 2005

Протокол допроса арестованного Л. П. Берия от 14 июля 1953 г.

Ковальчук-Коваль И. К. Свидание с памятью. // Инталия : Стихи и воспоминания бывших заключенных Минлага (г. Инта Коми АССР). - М. : Весть, 1995

Аксёнов В.П. Московская сага. / М.: Изограф, 1999.

А также:
( Щиров Сергей Сергеевич - советский военный летчик, Герой Советского Союза - Красные соколы. Русские авиаторы летчики-асы 1914 - 1953. Russian Fighter Aces of 1914 - 1953 )

(Кавалер золотой звезды (Борис Артемов) / Проза.ру - национальный сервер современной прозы)

(СТАТЬИ И ОЧЕРКИ - ЩИРОВ СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ т. 9 стр. 623)

(http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1569)

(Владимир Конев Герои без Золотых Звезд ПРОКЛЯТЫ И ЗАБЫТЫ / Герои без Золотых Звезд. Прокляты и забыты)

(Он возил Лаврентия БериюЧерез полвека бывший водитель министра МГБ СССР дал интервью. Издательская группа "Гривна")

(whoiskto | Судьба из забвения или трагедия человека в сталинской России.)

(Светлое прошлое. Жена небесного аса стала наложницей Берии — Газета "Новая".)

(http://www.kazved.ru/article/7741.aspx)

(Безумная психиатрия (А.С.Прокопенко))

(Он вывез из окружения маршала тито, но от берии ему- Аэроклуб "Сокол")

(Умершие в казанской специализированной психбольнице с 1940 по 1970 год | Мемориал Великой Отечественной Войны — www.kremnik.ru)

(Дайджест : Вечная койка.)

Ps 1. Как следует из упоминаний, где-то в следственных делах еще хранятся дневник Щирова, который он вел всю войну, рукописи мемуаров и воспоминаний Щирова о его боевых путях-дорогах, о Югославии и фотографии, изъятые при аресте. А также где-то еще спрятаны и ждут своего часа неизвестные лагерные мемуары и записки узника психиатрической «больницы» бывшего боевого летчика, Героя Советского Союза Сергея Сергеевича Щирова, проведшего в особых лагерях МГБ-МВД СССР на территории Коми АССР целых пять трагических лет и более года, не менее трагического, в психиатрической тюрьме МВД г. Казани.

Ps 2. Да и боевые друзья-коммунисты-товарищи Щирова (не раз и не два на фронтах войны смотревшие смерти в глаза) как и партком, когда в 1949-м году ему особо остро была необходима их поддержка, не помогли, не уберегли, побоялись помочь, отстоять и не попытались вытащить потом его из лап гулаговской машины уничтожения личности. Исключение из рядов КПСС и перевод в резерв ВВС и в Ташкентский аэроклуб, это все, что они сделали. Это было не спасение. Это были действия скорее по самосохранению и страх за свое положение. Это было избавление от Щирова и от неожиданно свалившихся на них его проблем, связанных с всесильным тогда еще Членом Политбюро ЦК ВКП(б) и заместителем председателя Совета Министров СССР Лаврентием Берия. От одного упоминания имени которого у некоторых военачальников подкашивались коленки. Фактически они в один миг списали, избавились и забыли и ничего не сделали и не помогли Щирову в его беде ни тогда, ни потом уже после его осуждения, его отсидки и даже после его освобождения.

Даже уже после расстрела злосчастного Берии на волне амнистии и первых реабилитаций невинных жертв они мало что сделали для полной реабилитации Щирова, лечения и восстановления потерянного в застенках и лагерях МГБ-МВД здоровья, снятия с него судимости, возврата ему наград и восстановления должного и достойного положения в обществе. Маршала авиации Новикова как то Жуков вытащил, его реабилитировали, восстановили и в должности и в положении, а Щирова нет.
Не вытащили, не реабилитировали, не восстановили и не вернули награды.
Даже пенсию и жилье не дали!
А ведь он писал, обращался, просил и министра обороны Жукова, и генсека Хрущева и местную власть.

Почему руководство МО, ВВС и власти предпочли объявить Щирова сумасшедшим и подленько определить его с глаз долой на принудительное лечение на казенную койку в психиатрическую тюрьму-больницу МВД в Казани?

А уж то, что друзья и бывшие командиры-начальники в том же 1954-м году допустили и позволили (уже после освобождения из гулага) упрятать Щирова и «лечить» его в психиатрической тюрьме МВД (где он очень быстро, всего то через 1,5 года умер от такого «лечения» и похоронен был без должных почестей в безвестной могиле без гроба и отпевания как последний опустившийся бомж) просто не идет ни в какие ворота и непростительно для его здравствующих друзей-фронтовиков при их достаточно солидном и высоком положении в ВВС!

И они это осознавали. Их вина и запоздалое раскаяние чувствуется в мемуарах Дважды Героя Советского Союза генерал-майора авиации Ворожейкина А.В. и полковника Исаенко Н.Ф., где они особо выделяют через много много лет после смерти Щирова и запоздало отдают должное боевым заслугам своего боевого товарища - Героя Советского Союза летчика-истребителя Щирова Сергея Сергеевича.

Ps 3.Вопрос, мучавший Щирова, так и остается открытым:
Ну почему государство так жестко и высшей степени несправедливо, цинично и безжалостно обошлось и обходилось со своим верным и заслуженным сыном – боевым героем-летчиком?

Почему тот же Главный маршал авиации Вершинин (мог бы очистить свою совесть и искупить свою прямую вину за сломанную судьбу и жизнь своего подчиненного) в том 1953-м году (хоть и был он тогда командующим войсками ПВО СССР) не попытался вытащить Щирова из гулага и не стал ходатайствовать о полной реабилитации Щирова и восстановлении его (как и маршала Новикова) на службе в рядах ВВС?

Почему государство в лице его конкретных должностных лиц после освобождения Щирова из гулага бросило его опять на произвол судьбы, не дало и не обеспечило хотя бы работой и медицинской помощью, а предпочло опять незаконно упрятать его и залечить до смерти в застенках тюрьмы-психушки МВД?

Почему, даже после смерти война-героя и защитника Родины, Родина так полностью и не реабилитировала Щирова, лишила его права на могилу и не отдала ему положенных воинских почестей?

Предполагаю, что останки Героя находятся где то в Вахитовском или Советском районе г. Казани. Между Парком Горького и р.Казанкой- овраги, которые были завалены свалками госпитальных и больничных отходов (протезы, бинты, гипс, пузырьки и бутылки...)
Со слов моей матери, в период ВОВ и после. Рядом с парком, до сих пор старое кладбище. Место называлось- Арское поле (начало бывшего Сибирского тракта).

П_Антонов> Предполагаю, что останки Героя находятся где то в Вахитовском или Советском районе г. Казани. Между Парком Горького и р.Казанкой- овраги, которые были завалены свалками госпитальных и больничных отходов (протезы, бинты, гипс, пузырьки и бутылки...)
П_Антонов> Со слов моей матери, в период ВОВ и после. Рядом с парком, до сих пор старое кладбище. Место называлось- Арское поле (начало бывшего Сибирского тракта).
Арское кладбище в Казани существует давно, достаточно большое и сегодня функционирует. На нем был захоронен Василий Сталин ( перезахоронен в Москве в 2002 г на Троекуровском кладбище). Там именные могилы.
А узников ТПБ хоронили как попало и где попало. Возможно кое-кто и там захоронен.
Так что далеко не факт, что Щиров именно на Арском кладбище захоронен. Может где то там рядом в этих самых оврагах.
Того же адмирала Галлера так и не нашли и символически его как бы перезахоронили и обозначили могилу рядом с бывшей могилой Василия Сталина (тогда он еще там лежал).

Стас, посмотри вот здесь, я ребят просил с Казани.