Еще оттуда же кусочек, про усиление брони Першинга в полевых условиях:
стр.340
На меня майор Аррингтон возложил особые обязанности. Сам дипломированный инженер, он, прежде чем вступить в армию, управлял собственным машиностроительным заводом в Брукхевене, штат Миссисипи. Когда я зашел к нему в трейлер, майор сидел, закинув ноги на стол. Глаза его блестели. Аррингтон едва заметно подмигнул сержанту Ваковскому, и обернулся ко мне.
- Купер, - врастяжку проговорил он, - ты много и красиво рассказывал, какой ты у нас судостроитель, и как полагается рассчитывать центр тяжести корабля. Но что я знаю совершенно точно - что ты единственный из наших офицеров, которому хватает наглости таскать в рундуке логарифмическую линейку. Ну так вот у тебя появился случай показать, на что ты способен.
Аррингтон был человек весьма проницательный, но имел склонность изображать вялого южанина, будто чтобы показать, что в нем осталось достаточно от славного парня, чтобы сохранить чувство юмора - при том, что в то же время он мог лязгнуть зубами не хуже капкана, чтобы наставить тебя на путь истинный. Майор предложил мне присесть, и мы серьезно побеседовали.
Он объяснил, что в наше распоряжение попадет единственный новенький «Супер-Першинг» - единственный, попавший на европейский театр военных действий. На нам установлен был опытный образец нового 90-мм орудия Т15Е1 с семидесятикалиберным (длина, поделеная на внутренний поперечник) стволом. Чем больше калибр орудия, тем длиннее приходится делать ствол, поскольку это дает взрывным газам дольше оказывать давление на снаряд, и тот развивает большую скорость. С применением новых спецбоеприпасов орудие могло давать дульную скорость в 1175 м в секунду, что на 180 м/сек больше, чем у 88-мм орудия KwK43, какие стояли на немецких «королевских тиграх» PzKwVIb.
Отдел артиллерийско-технического снабжения особенно заинтересован был опробовать новый танк в боях с «королевскими тиграми». Мы уже потеряли несколько новых «Першингов» от огня немецких противотанковых орудия, и знали, что броня наших машин все еще уступала броне немецких «тигров». Мне поручено было разработать и установить на новый танк дополнительную броневую защиту.
В хорошо оснащенных немецких мастерских нашлось несколько больших листов 38 мм котельной стали. Мы решили сделать лобовую броню многослойной. Из двух листов котельной стали мы вырезали V-образные пластины по размеру клина лобовой брони. Листы лобовой брони «першинга» располагались под углом 38 градусов к горизонтали, или 52 градуса к вертикали, что считалось критическим углом для рикошета. Это давало нулевой зазор по верхнему краю листа, и около 75 мм - на перегибе, где лобовая броня смыкалась с передней частью днища.
Второй лист котельной стали, вырезанный таким же образом, был установлен под углом в тридцать градусов поверх первого, и зазор в месте сочленения с днищем составлял уже около 180 мм. Таким образом, спереди танк защищало 102 мм первоначальной литой лобовой брони, и два листа 38 мм котельной стали с зазором между ними. Мы полагали, что невзирая на мягкость котельной стали, многослойность и пониженный угол скоса позволят немецким снарядам рикошетировать. Усиленная защита добавляла танку около пяти тонн веса. Пришлось на логарифмической линейке подсчитывать, насколько это увеличит нагрузку на переднее плечо торсиона и опорные катки.
Затем мы вырезали кусок из лобовой брони подбитой немецкой «Пантеры», толщиной 88 мм, и подровняли его до размеров 150 на 60 см. В центре мы вырезали отверстие для орудийного ствола, и по бокам его еще два, поменьше - для спаренного пулемета и перископа. Эту плиту мы надели на ствол пушки, продвинули до броневого навеса и приварили намертво к броне. Поскольку весила она почти 650 кг, центр тяжести ствола сместился на 35 см вперед от цапф.
На «Супер-Першинге» уже установлены были балансирующие пружины, закрепленные на башне и первоначальном навесе. Предполагалось, что они компенсируют увеличенную длину ствола, но дополнительной нагрузки пружины не выдержали, и ствол перекосило вперед. Механический редуктор внутри башни, который должен был поднимать и опускать ствол, не справлялся с увеличенным весом.
Для равновесия мы из двух листов 38 мм котельной стали вырезали пару противовесов странной формы: длиной около метра, они на протяжении первых 45 см имели постоянную ширину - 30 см, а затем расширялись вдвое. Узкими концами мы приварили их к бокам броневого навеса, так что широкими противовесы выступали назад и по сторонам башни. Таким образом более тяжелая часть оказывалась по другую сторону цапф ствола, и компенсировала тяжесть навеса. Это помогло, хотя наводчику по-прежнему тяжело было поднимать ствол при помощи ручного механизма.
Очевидно было, что этих противовесов недостаточно, и к ним следует добавить дополнительный груз, но вопрос заключался в том - сколько и где. Мои ограниченные познания в теоретической механике подсказывали, что для этого потребуются сложные расчеты, а ни времени, ни данных у нас не хватало. На это и намекал майор Аррингтон, когда язвил насчет моей логарифмической линейки.
Мы решили воспользоваться опытным методом. Нарезав несколько пластин листовой стали толщиной 38 мм размерами 30 на 60 см, мы по одной навешивали их на задний край противовеса при помощи струбцин. Передвигая грузы взад-вперед, методом проб и ошибок мы отыскали точку равновесия, в которой орудие возможно было поднимать и опускать вручную, а потом приварили пластины на место.
Когда орудие смотрела вперед, танк напоминал атакующего бешеного слона. Длинный ствол походил на хобот, массивные, выпирающие по сторонам противовесы - на уши, а отверстия в броневом навесе для перископа и пулемета - на глаза. Мы надеялись, что на немцев танк произведет такое же впечатление.
На башне изначально установлен был противовес, компенсирующий тяжесть длинного ствола. Мы увеличили его тяжесть - иначе, когда танк преодолевал склоны, даже гидравлический поворотный механизм с трудом справлялся с прицеливанием....
В результате вес «Супер-Першинга» увеличился на семь тонн. Мы заново измерили зазор под днищем, и обнаружили, что опорные катки проседают на 5 см. Корма танка из-за этого поднималась, словно хвост у селезня в брачный сезон. Но, невзирая на нелепый вид, машина хотя и потеряла, должно быть, километров десять в час, но мощности ее 550-сильному мотору хватало.
Затем мы опробовали танк на ходу, и отогнали к краю карьера для пробных стрельб. Поискав, мы обнаружили подходящую мишень: немецкую самоходку «Ягдпанцер-IV», подбитую единственным выстрелом в борт и не выгоревшую. Мы зацепили ее тягачом и отбуксировали на противоположный край карьера, на первый уступ метрах в 15 ниже уровня земли, установив самоходку лобовой частью к нем. Расстояние до мишени составляло около 2400 м.
Орудие Т15Е1 использовало стандартные 90-мм снаряды, но гильза раздельного заряжания была длинее, чтобы вместить больший пороховой заряд. Вначале, чтобы зарядить орудие, требовалось два человека, но при известном опыте мог справиться и один, пускай не без труда. Опытный образец нового танка просто не может оказаться безупречен.
В качестве экипажа майор Джонсон прислал нескольких человек из 33-го бронетанкового полка. Получилось так, что мы одновременно наставляли их, и учились сами. Ответственный за стрельбы, сержант из артиллерийской мастерской, заранее выверил прицел, так что к выстрелу все было готово. Я проверил, чтобы все встали по сторонам танка, или позади, чтобы никого не задело ударной волной.
Стоя позади «Шермана», можно было проследить взглядом, как вылетает из дула и мчится к цели, слегка опускаясь, снаряд. Выстрел «Першинга» выглядел совершенно иначе. Первый снаряд мы едва заметили. Казалось, будто он даже приподнимается над землей немного, прежде чем поразить цель - иллюзия, конечно, но эффект выстрела потрясал. Когда снаряд ударил в броню, искры взмыли в воздух фонтаном, поднимаясь над краем карьера, словно самоходки коснулось исполинское точильное колесо.
Когда мы осмотрели мишень, у меня язык отнялся. Снаряд пробил 100 мм брони, затем перебил ведущий вал последней ступени редуктора, прошел через боевое отделение, пронизал кормовую переборку, миновал 100 мм коленчатый вал «майбаха» и, прошив 25 мм лист кормовой брони, зарылся в землю так глубоко, что мы его так и не отыскали....
Я попросил майора Джонсона проследить, чтобы экипаж повнимательнее следил за состоянием машины, в особенности бортового редуктора, двигателя и гусениц, поскольку семь тонн лишнего веса могли в конце концов привести к поломкам.
Про дальнейшую судьбу этого же "Супер-Першинга":
стр.359
В этой же группе находился и наш единственный "Супер-Першинг", но ремонтной бригаде приходилось возится с ним поминутно - перегревался мотор. Тяжесть усиленной брони и крайне пересеченная местность, вместе взятые, создавали непосильную нагрузку на его двигатель. Механикам приходилось постоянно регулировать клиновые ремни на крыльчатках охладителя, что бы справится с проблемой. Это немного помогало, но с уверенностью положится на танк мы смогли, только выбравшись на равнину
стр.382
Именно в этих местах, между Везером и Нортхеймом, вступил в бой наш "Супер-Першинг".
Отступающие с плацдарма немецкие части оставили на нашем пути несколько изолированных опорных пунктов. Одна такая огневая точка на склоне поросшего лесом холма в полутора км от нас открыла огонь по нашей колонне. Возглавлявший колонну "Супер-Першинг" повернул башню и выстрелил бронебойным в машину на склоне холма. Вздыбился фонтан слепящих искр, обломки взлетели в небо метров на 15, и до нас донесся оглушительный грохот взрыва.
Неизвестная машина была либо танком, либо самоходным орудием, бронетранспортер взорвался бы с меньшим шумом...
Хотя мы не знали определенно, что за машину подбил наш "Супер-Першинг", нам точно было известно, что на такой дистанции 76-мм орудие Шермана не смогло бы подбить ни Пантеру, ни Тигра. Что именно это было, никому проверять не хотелось. "Супер-Першинг" понюхал пороху, и насколько мне известно, больше ни в одном бою не участвовал.